управления, по тихим всхлипываниям его сына. Бобёр лежал у окошка, с которого отлично просматривался проспект Обуховской обороны, и кровь с него лилась как с барана.

— Дон, осмотреть и наложить повязку, — Кирилл был, как обычно, спокоен и сдержан, — Тебя как зовут, парень? — обратился он к Дёминому сыну.

— Да…Данька, — всхлипывая ответил паренёк.

От этого имени у Китяжа защемило сердце и защекотало в носу, но он продолжал делать вид, что суров.

— Надо же… у меня сына зовут Данька, — он взял паренька за плечо, — А что, Данила Дмитриевич, ты скажешь, на счёт, перекусить? Только нормально, по человечески? А дядя доктор папку твоего пока полечит, — он посмотрел на паренька так, что Данька понял — этот огромный мужик не причинит ему вреда.

— Не откажусь.

— В таком случае, пойдём в другую комнату. Нам тут делать нечего.

И Тяжин повёл его из импровизированной операционной. В дверном проёме малый остановился и посмотрел на своего раненного отца. Тот лишь слабо кивнул сыну и, повернувшись к Дону, тихо сказал.

— Добей тихо…

А Дон уже расчехлял свою супер — аптечку.

— Ты, парень нас с кем-то перепутал. Мы за территории не воюем. Мы порядок пришли навести, — Он уколол Бобра в ляжку прамидолом, — а ты выпендриваешься… Сиди молча, а лучше, глаза закрой…

Через полчаса, Тёма и Никотин пришли доложить о том, что яма выкопана. Кирилл кивнул и, приложив палец к губам, показал на паренька, который мирно сопел под кучей тряпок.

— Наелся и вырубился, — шёпотом пояснил Тяжин, — Слопал два обеда. Надо Новикову сказать, чтобы радиопротектор ему дал. Давайте, перекуривайте. Здесь фонит не сильно. Стены ещё до революции построены, — он снял противогаз, — а мы с Доном поработаем.

Парни переглянулись и тоже сняли противогазы, а Кирилл вышел в коридор, а оттуда прошёл к Дону, который только что закончил операцию и бинтовал Бобру колено. Дёма выглядел хуже, чем плохо. Бледный, с чёрными кругами вокруг глаз, он бессильно смотрел на Тяжина.

— Как он? — в полголоса спросил он у Дона.

— Плохо, — не отрываясь от своего занятия, ответил доктор, — Ты ему вену перебил… слава богу, что не артерию… Крови он много потерял… Слышишь, Кирилл, — Андрей вдруг перестал бинтовать и посмотрел на Тяжина, — А на кой болт он нам нужен??? Он же — бандюга, каких свет не видывал. Вальнуть его надо было и всего де…

— А сына его, — с презрением перебил его Китяж, — Тоже… «ТОГО»? Или может, ты его усыновишь??? А?

Новиков опустил глаза. Ответить ему было нечем…

— Ты Андрюха запомни. Я никогда и ничего не делаю зря или просто так. Не грохнул, значит так надо. Усёк?

— Так точно, — обречённо ответил Дон и принялся за свою работу.

— И это… — Кирилл не знал как ему сказать, — Малого осмотри и сделай ему нужные уколы… Не знаю, как у вас там это называется… Радиопротекторы у нас есть???

— Есть, — кивнул Дон и вновь остановился. Только сейчас он понял, что с Китяжем что-то не то, — А ты почему без противогаза???

— Да, — ухмыльнувшись, пожал плечами Кирилл, — Ту фон фуфлыжный. Не фонит почти…

— Добрый фон… В радиусе пяти километров лучше только в лавре, — тихо, едва шевеля губами, подтвердил Бобёр, — А попадаются места… Кажется… был человек там минут пять… а к вечеру он уже на куски… заживо разваливается…

— Ты помолчи. Силы береги, — остановил его Кирилл, — Нам тебя ещё в Лавру переть.

— Неее… — из последних сил покачал головой Дёма, — Лучше здесь меня пристрели. В лавре меня живым изжарят и съедят…

— Не съедят, — заверил его Кирилл, — Я попробую с ними договориться. С тобой же мы договорились?

— Представляю, как ты будешь договариваться с ними, — первый раз за всё время, что они были знакомы, Дёма слабо улыбнулся.

— А я со всеми общий язык найду, — важно кивнул Китяж и вышел в коридор. Надо было пройтись по территории и собрать тела. Не хотелось их оставлять собакам…

К Александро-Невской лавре они подошли далеко за полночь. Китяж снова напялил противогаз. На Дёму натянули банальный ГП-7, а его сын довольствовался обыкновенным респиратором. Дёму тащили на импровизированных носилках Никотин и Архангел. Саня периодически останавливался и показывал Китяжу какие-то метки, поясняя, что они означают.

— Вон, видишь, пивная банка на палке торчит? Туда не суйся — расплавишься.

— Понял, — кивнул Кирилл, — И много у вас таких меток?

— У нас — достаточно, — неопределённо ответил Саня, — У каждой группировки свои метки. Но все они на видных местах. Будь внимательнее и увидишь. А проще всего — ходи по протоптанным тропам. На снегу всё видно. Где люди ходят, там и тебе пройти можно. И ни какой счётчик Гейгера не нужен.

— Если здесь фон, не пойми какой, что же творится в центре? — размышлял вслух Тяжин.

— В центр не суйся — сгоришь. В уголёк превратишься. Мы до Суворовского не дошли. Фон там зашкаливает.

— А как вы это определяете? — удивился Кирилл.

— Витя нам два счётчика подогнал, — гордо ответил Саня, — Без счётчика и противогаза здесь жизнь не мила. Те, у кого противогазов и счётчиков нет, садятся на какой-нибудь точке проходной, как вот этот, — абориген кивнул в сторону Дёмы, — и честных людей раздевают, налогом обкладывают. Бандиты, короче. Вправо не ходи, — Саня схватил Китяжа за рукав, — Видишь — метка.

— А следы? Кто-то же туда прошёл…

— Кто-то умирать туда пошёл…

Кирилл быстро привыкал к новым правилам игры. А правила были простые — «Не суйся, куда не надо и смотри под ноги».

Поплутав по протоптанным в снегу тропам, коллектив вышел к гостинице «Москва», от которой остались только первый и второй этажи.

— Ты бы видел, что тут в первые дни творилось, — усмехнулся Саня, — Остатки МакДональдса штурмом брали. Жрать то всем хочется…

— А где весь народ? — спросил у Сани Дон, — Мы вот идём, идём, а народу нет совсем…

— А его не так много и осталось, — горько ответил Саня, — очень не много… Основная масса переживших бомбёжку умерла в первую неделю… Очень много от ожогов, травм разных… Ещё больше умерло от лучевой болезни. Воды нет, лекарств нет. Вначале с окраин пытались пожарные да скорые пробраться, да разве они столько народу могут за один раз спасти… Через неделю и они пропали… Говорят, что ушли они из Питера… Все…

— Кто говорит, — не понял Китяж.

— Люди… — многозначительно ответил Саня, — Люди зря болтать не будут. Говорят, сразу за кольцом, пункт есть. Там всех выживших принимают, проверяют на степень лучевой, лечат…

— Что же ты тогда здесь делаешь, — усмехнулся Новиков, — Шёл бы на этот пункт. Подлечился бы. Что тебе здесь делать?

— Нет там никакого пункта, — сухо сказал Китяж, — Брехня это всё. Провокация. Зона отчуждения до Павловска. А вот дальше — хорошо. Выходить вам надо. Людей выводить, а то загнётесь здесь… Года не пройдёт…

— Саня, — Дон решил поменять тему разговора, — А много вас в лавре?

— Было около двух сотен человек. Это тех, которые более или менее дееспособны.

— А почему «БЫЛО»? — не унимался Новиков.