Что же ты умеешь, дружище? Спокоен, уравновешен. Проходил службу в Радиоразведке. Радист высшего класса. Обладает незаурядными аналитическими способностями. Аналитик — это хорошо. Работает на „Достоевской — Владимирской“. Запоминай, Кирилл. Если эти бумаги попадут в определённые руки — хана парням».

Он отложил лист бумаги с Горожаниным и взял следующий. «Франос Виктор. По национальности — Грек. Уроженец города Одесса. Что ж вас, одесситов, так в Питер тянет? Эксперт — профессионал в области боевых искусств. Проходил службу в пограничных войсках КГБ СССР. Там же и был перевербован специалистами ГРУ. Извечное противостояние ГРУ и КГБ. Паны дерутся, а у хлопцев чубы трещат. Душа компании. Особая примета: на мочке уха родинка, напоминающая серёжку.

Кто следующий? Пустынов Дмитрий. Улыбается… Разведчик с него, как с моей пипки — дудка. Проходил службу простым водителем у начальника ГРУ ЛенВО. Отличный технарь. Радиолюбитель. Не густо… Дальше»…

Но от изучения возможных союзников его отвлек шорох брезента. Кто-то явно пытался под него заглянуть. И вскоре, ему это удалось. Сначала пролезла рука. Никотин поудобнее приложился к ВАЛу, но Китяж остановил его. Рука была детская. За рукой показалась чумазая мордашка мальчишки лет пятнадцати. Причёска — шапочка, делала его похожим на девочку.

Увидев дух огромных дядек под брезентом, мальчишка попытался выскользнуть назад, но Китяж схватил его за руку и затянул под брезент. Голубые глаза юного озорника округлились, но кричать он не стал. Кирилл приложил палец к его губам.

— Тихо, парень… — прошептал он, — Не подставь нас. Договорились?

Мальчишка медленно кивнул и захлопал глазами. И было в этих глаза что-то, что Китяжа насторожило…

— А теперь, вылезай, — Кирилл медленно отпустил руку паренька и тот моментом, извернувшись как змея, выскочил из под брезента…

«Осталось двое: Козыревский и Павлов, — локомотив уже тронулся и, не спеша, почти как пешеход, отправился на станцию „Пролетарская“, — Начнём с Козыревского. Итак. Михаил Козыревский. Уроженец Ленинграда. Служил… ГДЕ??? — Тяжин не поверил своим глазам, — В Павловске??? Точно! Школа радистов-разведчиков. Легко входит в доверие. Коммуникабелен. Морально устойчив… Особых примет не имеет… Ладно. Теперь последний. Павлов Виталий… в семье военнослужащего… активист… завербован по личной просьбе ещё в ВКА им. Можайского. Значит, сам завербовался… — Кирилл не очень любил таких активистов. Сегодня они вербуются к одним, а завтра — к другим, — … Ну, ну…»

— Подъезжаем, Саныч, — снова отвлёк его от размышлений Никотин, и Кирилл устроился поудобнее, чтобы особо не шуметь.

«Пролетарская» казалась не такой шумной, как «Обухово». И, хотя Кирилл чувствовал, что народу на ней очень много, в вестибюле было подозрительно тихо.

Стояли на «Пролетарской» не более пяти минут. Быстро отцепили вагон и, тут же, поехали дальше. Как только стук колёс стал гулким, Китяж обратился к Никотину.

— Ничего странного не заметил?

— Заметил. Тихо как-то было. Гнетущее такое состояние…

— Вот! И я про то же, — не дал договорить Китяж, — Надо бы вылезти и осмотреться. Не посадил ли Поспелов своих людей. Или, что хуже, своих… — но договорить он не успел. Время начало сжиматься.

Прямо перед его носом, дырявя брезент, просвистела пуля. Впившись в ящик она обдала лицо Китяжа снопом щепок. Выстрела он не слышал, но понять где стоит стрелок, успел. Время превратилось в гипсовый раствор, который поместили в автоклав. Оно практически остановилось. ВРЕМЯ, но не Китяж. Если бы его сейчас было видно, то никто не смог бы объяснить, как ему удалось так быстро сместиться в щель между ящиками. И не просто сместиться, а ещё и лечь на спину! И АПС достать!!!

А тем временем, стрелявший не терял времени и сделал ещё два выстрела. Как раз в то место, где полсекунды назад лежал Китяж. И Кирилл выстрелил в ответ. Один раз. НО ТОЧНО. Тяжин услышал, детское «ОЙ!» и шлепок упавшего на ящики тела.

— Времени нет! Никотин, Вылезаем! Здесь Китяж! Дон, Архангел, как слышите, — он уже вылезал из под брезента, — Наша остановка, братцы. Выходим прямо сейчас!

— Ш-ш. Здесь Архангел. Понял тебя, Китяж.

Вынырнув наружу, на «свежий воздух», Кирилл, первым делом, подскочил лежащему телу и увидев его… Если бы можно было написать те слова, которые произнёс Кирилл когда увидал тело, бумага бы покраснела. Перед ним лежал тот самый пацан, который заглядывал к ним под брезент на «Обухово». И пацан ещё дышал. А рядом с ним лежал старенький ПМ с глушителем.

— Никотин! Прихвати бумаги на людей и сходим. Малого с собой! Надо выяснить, кто его надоумил. Тёма, Андрюха! Возьмите мальца и дуйте на крайнюю платформу. Сходим с неё! Выполнять!!! Скоро «Ломоносовская»!!! БЕГОМ!!!

— Пошли! — скомандовал Кирилл и спрыгнул с последнего вагона. Дальше: Тёма и Дон. Никотин, с парнем на руках. Тяжин сразу приложился к прицелу. До ближайшего пешеходного тоннеля было метров пятьдесят, и идти нужно было назад, к «Пролетарской», — Дон, замыкающий. Бегом!!!

Нырнув в тоннель и спустившись по его ступеням, они оказались во вспомогательном, или как его ещё называют, техническом тоннеле.

— Архангел, Никотин, в охранение. Дон, помоги парнишке, — Тяжин явно нервничал, — Кто же тебя надоумил, малыш?

— Есть! — Никотин повернулся к Тёме, — Ты кроешь юг, — он указал в сторону «Пролетарской», — и наш выход, — и на тоннель из которого они пришли, — Я крою север и противоположный ход.

— Добро, — кивнул Тёма.

— Китяж, — голос Дона был не просто взволнован, а даже немного напуган, — Это не парень. Это — девчонка.

— КТООО???? — Тяжин изменился в лице и подскочил к Дону. Перед ним. С кровоточащей огнестрельной раной в животе, лежала совсем юная девочка. Китяж сразу понял почему он принял её за парня. У неё совсем не было груди… Нет. Она конечно была, но настолько маленькая, что ей можно было пренебречь, — Приведи её в чувства! Вколи ей морфин!

— Не ори! — отудил его пыл Дон, — Уже вколол. Сейчас она придёт в себя. Но ей немного осталось. Вон, — он указал на рану в животе, — все кишки разворочены. Так, ТИШЕ! Она в себя приходит. Дайте свет!

Действительно, девочка чуть приоткрыла глаза и тихо застонала. Кирилл присел перед ней.

— Малыш, — он приподнял её голову, — Ну зачем тебе это надо было?

Девчонка презрительно усмехнулась и сделала то, чего не ожидал никто — плюнула Китяжу в лицо.

И Кирилл понял всё.

— Ты — ведьма?

— Я — богиня, — прошептала девчонка.

— Нет, — усмехнулся Китяж, — Ты — дурочка, маленькая.

— Уверен? — она резко схватила его за нижнюю губу. Это был серьёзный болевой приём. Грамотно схватив человека за нижнюю губу, с ним можно делать всё, что угодно. Но сил у маленькой Ведьмы уже совсем не было.

— Уверен, — Кивнул Китяж и спокойно, без усилий убрал её руку, — Ты расскажи мне, сколько вас таких?

— Нет, Тяжин, — Ведьма закатила глаза, — Ты солдат… Я тоже…

— Слыхал? — удивился Дон, — Она тебя по фамилии знает…

— Я всех вас знаю… — выдохнула Ведьма, — И по фамилиям… И по именам… и по званиям… Ты — Новиков Андрей… он же — Дон… Говорят, не плохой доктор… Никотин — снайпер… а Архангел… он — техник… компьютерщик… Всё мальчики… Мне совсем немного осталось… а вам… вам — чуть подольше… Оставьте меня… и идите… Пистолет мой мне только оставьте… не хочу так умирать…