система дистанционной блокировки двигателя, и даже система прослушки (эту функцию любили устанавливать в автомобили ревнивые мужья).
Кирилл, раз в неделю, забирал Даньку с Ильёй и устраивал им культурно-массовую программу.
Илье было всего полтора года и он не особо понимал, почему папка так редко бывает дома, а вот Даня… С ним было сложнее.
— Пап, — жуя Биг-Мак Данила посмотрел на отца, — А где ты живёшь?
— У бабушки с дедушкой, — Кирилл понял, что сейчас сын будет задавать не простые вопросы, но вида не подал.
— А мы — дома, — давясь картошкой «ФРИ», пролепетал Илья.
— Говорить с набитым ртом — некрасиво, — застрожился Тяжин.
— А мы — у нас дома, — повторил за младшим братом Данила.
— Я знаю, сынок, — подмигнул ему Китяж, — Я же сам маме ключи дал.
— А почему ты живёшь у бабушки?
— Потому, что мне удобнее добираться до работы, — соврал Кирилл, — жуй, жуй. Глотай.
— А мама сказала, что ты не живёшь с нами, потому, что ты нас не любишь, — открыто сказал Илья.
— Мама у вас, самая лучшая, — улыбаясь, чтобы погасить бушующий пожар в мозгу, Кирилл погладил Илью по белым волосам, — Но она тоже может ошибаться. Ну сам посуди, если бы я вас не любил, я бы повёз вас сегодня в кино на «Шрека», а потом ещё и в «МакДональдс»? С вас бы хватило и одного «Шрека».
— Папочка, а что такое «посуди»? — у Ильи был тот возраст, когда всё непонятно и он задавал огромное количество «почему» и «что».
— Посуди, значит — подумай. И вообще, хватит почемучкать. Доедайте, мы ещё в зоопарк поедем.
Данила с Ильёй переглянулись и, вскочив со своих мест, кинулись обнимать Китяжа, в один голос крикнув
— Ура!!! Зоопарк!!!
Они тискали его, а Кирилл радовался такому маленькому детскому счастью и хохотал вместе с ними. От этого малыши заводились ещё больше и на них уже стали коситься окружающие.
— Ну, хватит, хватит, — начал усмирять детей Кирилл, — Вы что, хотите, чтобы нас отсюда вывели? Позор-то, какой будет.
Парни мигом всё поняли и расселись по своим местам, но улыбка с их лица больше не сходила.
Май 2007 г.
г. Санкт Петербург.
Уже семь месяцев Марина жила у Китяжа. Ни мать, ни отец ничего не сказали ему по этому поводу. Только посмотрели укоризненно, когда услышали. Бизнес пёр в гору, как Сизиф свой камень. Тяжин уже стал Кириллом Александровичем, купил Мерседес S-класса, и ездил на заднем сидении. Однако не отказывал себе в удовольствии прокатиться за рулём HMMWV, который он, после долгих уговоров, всё-таки купил у Фашиста.
И сегодня был как раз такой денёк. Приехав в офис к обеду, он подписал бумаги, которые были в папке «На подпись», решил дежурные вопросы и день пролетел незаметно. Вот только около четырёх вечера что-то кольнуло у него в груди. Но он не придал этому значение.
Уже ближе к вечеру, часов в пять, он набрал Марину.
— Привет, Малыш, — сказал он, как только длинные гудки в телефоне сменились на «Алло».
— Привет, Карлсон, — весело ответила Марина.
— Что такая весёлая? Не иначе, как у тебя Абрамович корпоратив заказал?
— Слушай, Кир. Не поверишь. Мне показалось, что я сегодня видела Хасана. Ну, того…
У Кирилла моментально похолодел затылок.
— Тебе показалось, или ты его видела? — от игривого настроения не осталось и следа.
— Мне показалось, что я видела, — спокойно ответила Марина, — И то, не впрямую, а так… боковым зрением. Просто, похож…
— Слушай меня, девочка, — Кирилл вышел из кабинета и, не закрыв его, побежал по лестнице к машине, — Я сейчас приеду. Если не успею я, приедет Серж. Ты едешь домой.
— Какое «домой»??? У меня работа до полуночи? — возмутилась Марина, но Тяжин её осёк.
— Твоя работа там закончена. Ты не знаешь, что это за человек! И человек ли он! Всё… Жди Сержа или меня. Из дома — ни ногой!
Он повесил трубку и тут же набрал номер Сержа — Сергея Жаринова — своего водителя.
— Слушаю, Кирилл Александрович.
— Серж, ты сейчас где? — Китяж хлопнул себя по карманам, ища ключи.
— Только домой зашёл, Кирилл Александрович. Вы же мне на сегодня выходной дали, вот я и отдохнул.
— Бухал?
— Упаси господь, — немного обиженно произнёс Сергей, — Я же знаю, где работаю.
— Молодец, — автомобиль наиболее вероятного противника заурчал дизельными внутренностями, — Дуй к Марине Алексеевне и вези её домой… А то я, пока из офиса приеду… Где у тебя «железо»?
— При мне, Кирилл Александрович. А что случилось?
— Потом расскажу, — Тяжин выехал из двора на проспект Энгельса и, нажав на сигнал, сделал левый поворот прямо перед трамваем, — Главное, крути головой на триста шестьдесят градусов, — сделав правый поворот на Кантемировской площади, он тут же попал «под гаишника». Немолодой, пузатый прапорщик строго взмахнул полосатым жезлом и указал Китяжу место для остановки, — Всё Серж. Конец связи! — он положил трубку и стал ждать, когда инспектор соизволит к нему подойти.
А прапорщик никуда не торопился. У него было много времени…
— Прапорщик Поречнев, Пе… сб…н ГИБДД, — невнятно, как и все гаишники, представился инспектор, — Документы, будьте любезны.
— Я очень спешу, прапорщик, — Кирилл протянул гаишнику документы и тысячу рублей. Но гаишник только криво посмотрел на деньги, и брать их не стал.
— Пройдёмте в машину, Кирилл Александрович.
— В чём дело, прапорщик? — зло спросил Кирилл и достал из кармана «удостоверение ветерана спецназа ГРУ», — Повторяю, Я ОЧЕНЬ СПЕШУ.
— Да мне пох… В машину пройдите! — также зло ответил прапор и пошёл к патрульной девятке.
— Ну, смотри, прапорщик, — многообещающе качнул головой Китяж и пошёл вслед за ним, попутно оценивая обстановку. Второй гаишник стоял на противоположной стороне, на углу Лесного и проспекта Энгельса, и при всём желании придти на помощь напарнику не смог бы. «Годится! Не хочешь по-плохому? По-хорошему будет хуже!» Он ускорился и, подойдя почти вплотную к прапорщику, ударил того ребром ладони по шее в тот самый момент, когда он открывал водительскую дверь.
Прапорщик хрюкнул, и рухнул на водительское сидение, как подкошенный. Кирилл неспешно оглянулся, взял торчащие ноги прапорщика и запихал его в машину, перекинув бесчувственное тело на пассажирское сидение. За руль сел сам.
Выдернув из специального кармашка на портупее прапора наручники, он приковал его к ручке, которая есть в каждой машине — на потолке, завёл патрульную машину, включил сирену, мигалку и выскочил на Кантемировский мост… На «Петроградку»…
Когда прапорщик открыл глаза, он, по началу, не понял, почему он едет на пассажирском сидении, в неестественной позе. И от чего у него так ломит затылок. А потом он вспомнил. И первыми его словами были:
— Ссссукаа.
— Сука, это ты, — Жёстко ответил Китяж, — Ты, и такие как ты.
