— С женщинами главное — уловить психологический момент, старина, — пояснил Гарет, усмехаясь с облегчением и занимая свое место в башне,

Джейк сел за руль.

Он нажал на педаль, и «Присцилла» вырвалась из-под наваленных на нее колючек. От колес взметнулись клубы красной пыли, она одним махом взлетела на крутой откос и помчалась по равнине — как раз под вытянутым хоботом слона.

К этому времени старый самец натерпелся достаточно, и его охватила слепая ярость. Только этой жужжащей пакости и не хватало, чтобы окончательно вывести его из себя. Неторопливая пробежка, которую он успел совершить, не истощила его сил и решимости. Он издал трубный звук, который, словно глас судьбы, далеко разнесся по безмолвным просторам пустыни, прижал уши к голове, а хобот — к груди и, сотрясая землю, понесся вперед.

По пересеченной местности он развивал скорость большую, чем «Свинка Присцилла», он уже нависал над ней, как гранитная скала — огромная, угрожающая, неуязвимая.

До сих пор капитан гнал старого слона спокойно. Он не хотел, чтобы тот слишком ослабел. Он мечтал предоставить это животное своему командиру в состоянии наибольшей злобы.

Капитан восседал в башне, причмокивая и потряхивая головой в предвкушении удовольствия; до укрытия, где сидели охотники, оставалось еще более полутора километров. Но вдруг прямо перед ним земля разверзлась и оттуда в клубах красной пыли с грохотом выкатился броневик. Такую модель капитан видел только в иллюстрированных книгах по военной истории, он явился как призрак из далекого прошлого.

Несколько секунд капитан смотрел не веря своим глазам, но потом его всегда натянутые нервы напряглись еще больше — он узнал на броне цвета флага противника.

— Вперед! — крикнул он, инстинктивно хватаясь за тот бок, где полагалось быть шпаге. — Вступить в бой с противником!

По обе стороны от него его танки с грохотом понеслись вперед, и за неимением шпаги капитан сорвал свой шлем и стал размахивать им над головой. — В атаку! — закричал он пронзительно. — Вперед!

Наконец-то он уже не загонщик. Наконец-то он ведет своих людей в бой! Его возбуждение оказалось настолько заразительным, а пыль, поднятая броневиком, слоном и стальными гусеницами, настолько густой, что первые два танка, идя бок о бок на полной скорости, не заметили лощины с отвесными краями и глубиной в пять метров и свалились в нее. Так уничтожить их могла бы только стокилограммовая авиабомба — ведущие колеса от удара отлетели в сторону, а гусеницы извивались в воздухе, как живые злющие кобры. Вращающиеся башни соскочили с креплений, при этом они, словно гигантские ножницы, рассекли находившихся в них людей на уровне пояса.

Вцепившись в скобу своей башни и глядя назад, Гарет увидел, что два танка исчезли в разверзшейся земле, и сразу же оттуда высоко в небо поднялись столбы пыли.

— Два готовы, — крикнул он.

— Зато еще четыре идут по пятам, — мрачно ответил ему Джейк, сражаясь с управлением. — А как насчет слона?

— Вот именно!

Слон, разъяренный ревом мотора и грохотом искореженной стали сзади, а также урчащим впереди, подпрыгивавшим автомобилем, развил невероятную скорость.

— Он уже с нами, — нервно договорил Гарет.

Огромное животное было так близко, что Гарету приходилось задирать голову, чтобы увидеть, как оно расправляет хобот и вытягивает его, собираясь стащить Гарета с башни.

— Жми-ка, старина, не то он сядет нам на голову!

— Я же говорил этому идиоту, чтобы он не загонял дичь на такой скорости, — раздраженно прошипел граф. — Десять раз говорил, верно, Джино?

— Так точно, господин граф.

— Сначала гнать побыстрей, а потом — последние полтора километра не выматывать. — Граф еще раз сердито глянул в бинокль. — Он дурак, этот тип, несносный дурак, а я терпеть не могу дураков.

— Так точно, господин граф.

— Я отошлю его обратно в Массауа…

Угроза повисла в воздухе, граф резко выпрямился, складной стул скрипнул под его весом.

— Джино, — прошептал он с тревогой в голосе. — Там происходит что-то очень странное.

Оба взволнованно всматривались сквозь амбразуры в клубы пыли, которые приближались к ним с пугающей скоростью.

— Джино, такое может быть? — выдавил из себя граф.

— Нет, господин граф, — заверил его Джино, впрочем, без достаточной убежденности в голосе. — Это мираж. Такого не бывает.

— Ты уверен, Джино?

— Нет, господин граф.

— И я не уверен. Как тебе кажется, на что это похоже?

— Это похоже… — Голос Джино пресекся. — Я бы не хотел говорить, господин граф, — прошептал он. — Я, должно быть, схожу с ума.

В эту минуту капитан, отчаявшись догнать броневик и слона, открыл по ним огонь из пятидесятимиллиметровых «шпандау». Выражаясь более точно, он стрелял в том направлении, где видел клубы пыли, за которыми лишь изредка проглядывали очертания животного и машины. Цель ушла из поля зрения стрелка, расстояние все увеличивалось, броневик, маневрируя, пытался уйти от преследовавшего его слона, да и сам танк страшно трясло на неровностях почвы.

— Огонь! — заорал капитан, и его стрелок послал дюжину бризантных снарядов.

На других танках услышали стрельбу и с восторгом последовали примеру командира.

Один снаряд пробил покрытую соломой переднюю стену укрытия, в котором граф и Джино съежились от ужаса. Он прошиб хлипкую соломенную стенку, не взорвавшись, пролетел на большой скорости чуть ли не в полуметре от левого уха графа, оглушил его воздушной волной, прошил заднюю стену укрытия и, с воем пролетев еще чуть более полутора километров, взорвался в безлюдной пустыне.

— Если господину графу я больше не нужен…

Наспех отдав честь и прежде чем граф сообразил запретить ему покинуть укрытие, Джино одним прыжком выскочил через пробоину, образовавшуюся в задней стене, приземлился довольно далеко от укрытия и со всех ног бросился прочь.

Джино в своем стремлении был не одинок. Из всех укрытий выскакивали охотники, они истерически кричали, но их крики тонули в реве моторов, трубных звуках, издаваемых слоном, и беспрестанном грохоте пушек.

Граф попытался встать со стула, но ноги не слушались его, и он только резко дергался. Рот на мертвенно-бледном лице был широко открыт, но не издавал ни звука. Граф не мог произнести ни слова. Он еще раз отчаянно дернулся, стул повалился вперед, и его сиятельство упал лицом на утоптанную землю, закрыв голову обеими руками.

В это мгновение броневик на полном ходу свалил переднюю стену и потащил ее за собой. Бешено вращавшиеся колеса проскочили в нескольких сантиметрах от простертого тела графа, осыпав его песком и камнями. Секунда — и броневик исчез.

Граф предпринял попытку сесть, и она почти увенчалась успехом, когда на остатки укрытия налетел огромный разъяренный слон. Одной ногой он слегка задел графа по плечу. Граф взвыл, как пилорама, и снова растянулся на полу. Слон находился уже далеко, он продолжал преследовать на полной скорости уносившийся к горизонту броневик.

Земля снова вздрогнула, снова приближалось что-то тяжелое. Оглушенный, ошалевший и парализованный страхом граф распластался на полу укрытия и пребывал в таком положении до тех пор, пока над ним не оказался капитан и заботливо не спросил: