— Не скажи! Что будет, если ты перестанешь меня соблазнять?
Рени засмеялась.
— Никогда. Я не хочу, чтобы повсюду ползли слухи, будто мой муж бегает за каждой юбкой в Новом Орлеане, а его жена превратилась в бесчувственную особу после рождения ребенка.
— Не волнуйся, дорогая. Да они и в подметки тебе не годятся.
— Спасибо. — Она поцеловала мужа.
— Это очевидная истина. Теперь полежи спокойно, чтобы я мог выспаться, иначе уйду в другую спальню.
— Хорошо. — Рени уютно устроилась подле мужа, и скоро они заснули.
Всю неделю Рени лежала в постели, но Роджер не страдал от недостатка материнской ласки. Дорри, Элиз и Марта наперебой выхватывали его друг у друга. Почти все время он спал. Но как только он делал едва заметное движение, Марта и Джордж подзывали зрителей. Все сходились во мнении, что он ни на кого не похож, и очень расстраивались по этому поводу.
Маршалл постоянно заглядывал в детскую, все свободное время проводил с сыном. Рени была счастлива, видя такую близость отца и сына, и частенько дремала вместе с ними.
Джим в этот раз мало видел Рени, А потому очень обрадовался, застав ее одну на балконе.
— Тебе не холодно? — заботливо спросил он, когда с реки подул прохладный ветерок.
— Немного. Но все равно приятно выйти ненадолго на воздух. Никогда не думала, что необходимо будет соблюдать такие строгие правила.
Джим засмеялся.
— «Элизабет Энн» вернется через несколько дней, и я собираюсь наконец-то заняться работой. Всегда рад тебя видеть; если надумаешь куда-нибудь отправиться на пару дней…
— С удовольствием, но, боюсь, я больше нужна здесь.
— Ты права. Я рад, что все закончилось благополучно. Ты заслуживаешь всего, чего сама хочешь от жизни.
— Спасибо, — тихо сказала Рени. — Ты удивительный человек, Джим Уэстлейк.
Он усмехнулся.
— А ты удивительная женщина.
Сара позвала Рени, и она ушла к своему малышу, оставив Джима одного.
Мужчины собрались в кабинете для обсуждения деловых вопросов.
— Мы с Эланом изучали отчеты о работе на плантациях за последние несколько лет, и вот к каким выводам я пришел, — сказал Маршалл.
— К каким же?
— Мне нужно вложить кое-какие деньги сюда, помимо Лемана. Еще один плохой урожай, и мы попадем в такие долги, из которых трудно будет вылезть. Чтобы сохранить платежеспособность, я собираюсь вложить деньги от моей практики в Сент-Луисе в какое-нибудь обрабатывающее предприятие. Что вы думаете по этому поводу?
— Мудро. Элан говорил мне, что многие семьи потеряли абсолютно все из-за плохого управления, — одобрил Джордж.
— Этого-то я и хочу избежать. Я многим обязан Элану, который научил меня управлять Леманом, и, мне кажется, вложения извне — единственно правильный путь.
— А политическая ситуация? Думаешь, что-нибудь изменится, если просто кричать в конгрессе? — заметил Джордж.
— Я внимательно слежу за этим с тех пор, как приехал сюда. Если они не будут осмотрительны, последствия могут оказаться очень плачевными. Из-за таких горячих голов вокруг эта дискуссия об отмене рабства может перерасти в борьбу. Вспомни прошлую весну, когда Самнер и Батлер подрались в сенате. А посмотри, что творится в Канзасе, сколько человек погибло из-за отмены рабства. С приходом к власти Бучанана, может быть, страсти улягутся.
— Он, я думаю, самый приемлемый кандидат. Будем надеяться, он не даст делу развалиться окончательно, — согласился Джордж.
— Куда мы можем в наше время вложить деньги? Не имеешь ли ты в виду железные дороги?
— Неплохая идея, — подхватил Маршалл. — Если, конечно, будет и дальше развиваться транспорт.
— Нет, туда мы вкладывать деньги не будем, — сказал Джордж, заметив гримасу на лице Джима. — Можно попробовать торное дело или, что еще лучше, военное снаряжение. На него всегда спрос.
— Вот и ответ. — Маршалл был удовлетворен.
— Я исследую этот многообещающий вопрос, когда вернусь домой.
Решение было принято, теперь они могли себе позволить немного выпить и расслабиться, к тому же обсудить и предстоящее крещение.
— Вы уже выбрали крестных? — спросил Джордж.
— Примерно. Все будет зависеть от их согласия, — объяснил Маршалл.
— Да? Кто же они? — поинтересовался Джим.
— Один из них — это ты, братец. Не возражаешь? — Маршалл улыбнулся.
С минуту Джим молчал.
— Почту за честь.
— Прекрасно, скажу Рени. Крещение состоится в ближайшее время. Рени послала записку священнику в Новом Орлеане. Это друг ее отца. Он прибудет на церемонию.
— Замечательно. Не знаю только, стоит ли везти ребенка в город, он еще такой маленький, — забеспокоился Джордж. — А кто же будет крестной матерью?
— Мы остановили выбор на Элиз, но Рени еще не говорила ей.
— Дай мне знать за несколько дней, чтобы я смог договориться с Олли. Он подготовит пароход.
Они выпили за здоровье нового крестного отца и пошли сообщить Рени о согласии Джима.
Рени получила ответ от отца Дюваля, крещение должно состояться через три недели. Элиз очень обрадовалась, что ее выбрали крестной матерью, и сразу же согласилась. Марта и Дорри взялись за организацию этого события, освободив Рени от хлопот, — пусть побольше отдыхает и набирается сил. Джим вернулся к своей работе, а Джордж с Маршаллом стали обсуждать деловые планы с Эланом. Дни проходили за днями. Рени большую часть времени проводила с сыном, умиляясь каждому его движению и мимике.
Отец Дюваль прибыл за день до церемонии, чтобы встретиться со своими старыми друзьями — Рени и Эланом. Целый вечер они проговорили, вспоминая давние времена, когда был жив Роджер, и мечтая о славном будущем нового поколения.
Обряд состоялся вечером следующего дня, когда маленький Роджер проснулся. Одетый в рубашку для крещения, которую надевал еще его отец, он громко и энергично протестовал, размахивая ручками и ножками. Джим и Элиз держали его на руках в течение всего обряда и с облегчением вздохнули, когда он наконец заснул. Маршалл и Рени отнесли его в кроватку и вернулись к гостям. Подходя к детской, Маршалл обнял Рени.
— Весь день мечтал об этом, — прошептал он.
— Ну и что же?
— Не было времени. Ты нагрузила меня столькими делами, что и минуты свободной не оставалось.
— А теперь? — спросила она, прижимая его голову к себе.
Маршалл крепко обнял ее и прижался губами к ее губам. Весь прошедший месяц ему приходилось сдерживать себя, а это было нелегко, но сегодня он посмотрел на нее другими глазами, и в нем проснулась дремлющая сила. Рени очень быстро вернула прежнюю форму. Он часто думал, почему не догадался переехать в комнату для гостей, пока она снова не станет прежней Рени. Это было совершеннейшим мучением — видеть, как она раздевается каждый день на его глазах, и не сметь подойти, когда ее тело требует любви. Теперь она приникла к нему, и он понимал без слов, что она желает его. Но он отстранил ее.
— Наши гости, мадам.
Мечтая снова оказаться в его объятиях, Рени шагнула ближе.
— Они подождут.
