Он рос, как казалось Гардану, с невероятной быстротой, и из горла парня вырвался отчаянный крик:

– Судно таранит нас! Спасайся!

Он бросил бесполезную веревку и быстро бросился на шкафут. Ругань и вопли сразу пронзили тысячами звуков тягучую массу тумана.

Тем временем над палубой возник толстый брус бушприта, со скрежетом и треском ломающегося рангоута и фальшборта в палубу врезался форштевень чужого судна, все вокруг задрожало, закачалось, и судно накренилось на правый борт.

Гардан отпрянул назад и бросился опять на бак. Крен судна быстро увеличивался, волны захлестывали в пробоину борта. Гардан с ужасом понял, что судно обречено. Они тонули. Он бросился искать Петьку, но дверь в кубрик заклинило, и он никак не мог ее открыть. С той стороны доносились удары и крики. Наконец дверь отворилась, в нее стали просовываться люди. Гардан рывками вытаскивал их, глазами ища Петьку. Он истошно орал, а когда увидел перепуганное бледное лицо друга, схватил того за руку и с трудом вытащил на палубу. Она уже заливалась серыми потоками воды. В пролом хлестали волны. Люди бросились цепляться за снасти и борта таранившего их судна, которое продолжало медленно мять под себя проломленный борт. Гардан глянул вверх и увидел, как матросы чужого судна вымбовками дубасили по рукам цепляющихся за что попало обезумевших от страха людей.

– Петька, беги за мной! – закричал он, разглядев в тумане какое-то отверстие квадратной формы в борту неизвестного судна. – Гляди, куда можно уцепиться, только прыгать надо! Сумеешь? Давай я первый, – и, не раздумывая, потому что вода уже заливала палубу, взобрался на обломок фальшборта и прыгнул.

– Прыгай после меня сразу же! – крикнул Гардан, перебирая руками по краю отверстия, давая место Петру.

Тому пришлось полегче, так как за это время форштевень чужака вдавился в корпус тонущего корабля еще на фут. Петька прыгнул с расширенными от ужаса глазами и судорожно уцепился за край отверстия. Они оба повисли, болтая ногами. Потом Петька перебросил ногу и влез внутрь, сразу же протянув руки Гардану. Вскоре они оказались в низком помещении, накрытом брезентом. Рядом, направленная в сторону отверстия, стояла пушка небольшого размера. Крышка люка, куда они забрались, отвалилась от удара и висела на одной петле, что и дало ребятам возможность пролезть внутрь.

Рядом топали ноги, люди кричали на непонятном языке, гремели чем-то и ругались. Ребята притаились, выглянули в проем и увидели, как их корабль скрывается в морской пучине, выбрасывая фонтаны воды и клубы пузырей. Вокруг плавали люди, но их отталкивали веслами и баграми.

Ребята в ужасе отпрянули от пушечного порта и прижались друг к другу. Ими овладело отчаяние, а у Петра потекли из глаз слезы, и удержать их он не пытался.

Вскоре головы людей, плавающих в море, укрыл предательский туман. Парни забились подальше в угол и стали с чувством обреченных ждать своей дальнейшей судьбы. Их губы шептали молитвы, а сердца надрывно стучали, может быть, последние минуты.

Дрожа от сырости, а особенно от страха, ребята прислушивались из-под просмоленной парусины, прикрывавшей пушку, к непонятному разговору на палубе. Раздавались крики, ругань. Гардан хорошо все слышал, но ничего понять не мог. После долгого ожидания он наконец прошептал на ухо Петьке:

– Кажется, на корабль попал один наш матрос. Вот теперь на палубе и спорят, чего с ним делать.

– Может, и нам выбраться наружу? – ответил Петька посиневшими губами, клацая зубами.

– Погоди малость. И так найдут. Давай поглядим, как с матросом будет.

Ребята почувствовали, как судно сделало небольшой поворот, колокол непрестанно посылал тревожные звоны в туманное море. Ветер немного усилился, появилась надежда, что туман рассеется.

Друзья боялись пошевелиться, а места под парусиной почти не было. Ноги затекли и требовали движения. Петька нетерпеливо поводил плечами, Гардан чувствовал, как его другу охота повернуться.

– Не крутись, а то заметят! – прошипел он на ухо. Под парусиной было темно, глаза ребят почти ничего не видели.

А на палубе продолжался галдеж. Гардан старался понять, о чем там идет речь. И лишь ответы матроса дали ему некоторое разъяснение. Он похолодел и приник к уху Петьки:

– Видать, топить собрались нашего-то! Он молит о пощаде. Однако те не соглашаются. Боятся, что известно будет об их преступлении.

– Тогда и нам конец, Гарданка!

– Не трепыхайся прежде времени! Погоди плакаться. Подождем малость.

Вскоре разговоры на палубе поутихли. Лишь иногда прорывались вопли матроса, но и они затихли после некоторой возни.

– Все, Петька! Готов наш матросик. За борт будут кидать. Видать, груз к ногам торочат. О Аллах, помоги нам, милостивый, милосердный! Не дай сгинуть безвестно!

Петька тоже шептал обращение к Богу, пока не услышал наверху топот и возню. Затем всплеск, тяжелое дыхание проходящих мимо людей – и все затихло. Обычные звуки корабельной жизни были не в счет. Ребята прижались друг к дружке, не в силах сдержать дрожь в теле.

Но не успели они хоть немного успокоиться после услышанного на палубе, как рядом кто-то остановился и неуверенно потоптался. Потом приподнял край парусины, и в глаза перепуганным ребятам ударил свет.

Заговорил грубый голос со злобными нотками в интонациях. Парусина откинулась совсем, и ребята вжались в фальшборт в ожидании самого худшего.

Прибежали матросы, вытащили упирающихся друзей на палубу и поставили на ноги. Явились шкипер с помощником и с интересом стали разглядывать новых пассажиров. Им что-то говорили, но даже Гардан ничего не смог понять. Он вращал глазами в разные стороны и отрицательно мотал головой.

Пришел матрос и задал вопрос по-немецки. Гардан отчаянно закивал:

– Дойч, дойч, ихь шпрехе дойч!

Моряк спросил, коверкая слова:

– Откуда вы, ребята? И кто вы такие?

Гардан смутился и лихорадочно обдумывал ответ, но ничего путного так сразу придумать не мог. Потому тянул время, а переводчик нетерпеливо продолжал спрашивать. Гардан же сказал Петьке:

– Что говорить-то про нас? Прикидываться немчурой вроде нет никакого смысла. С теми-то видишь как дело сварганили.

– А сами-то они кто будут? Может, спросишь, а?

Гардан подождал малость, затем сам спросил по-немецки:

– А вы что за судно? Чьи будете?

– Мы англичане, а вот вы кто такие?! – уже злее ответил толмач. Гардан передал Петьке услышанное, и тот сказал:

– Раз это аглицкие моряки, то нечего нам скрываться. Говори, как оно и есть – русские мы. Пленники немецкие. Аглицкие морские купцы часто торгуют с Московией на севере – тятя так говаривал.

Гардан тут же последовал совету друга и ответил:

– Мы с утонувшего судна. Пленники немецкие, продали нас на рейс. А родом мы из Московии – русские, значит.

Толмач быстро заговорил, почтительно обращаясь к шкиперу. Гардан только и понял, что речь шла о Московии и о русских. Англичане многозначительно поговорили, недоверчиво поглядывая на ребят, наконец толмач сказал, обращаясь к Гардану:

– Откуда вы тут взялись? Сказывайте не таясь!

– Из Иван-города плыли, да нас захватили и сюда определили. Разбойники морские. То ли шведы, то ли датчане.

Опять толмач стал переводить шкиперу и собравшимся. Те долго обсуждали что-то, потом толмач обратился опять к ребятам:

– Благодарите Бога и шкипера, ребята! Вы будете работать на этом судне, но не вздумайте болтать лишнее. Вы ничего не видели, поняли?