— Я вас не пробовать заставляю, дегустатор! Задача понятна?
— Понятна! — встрепенулся Дубинцев и побежал выполнять распоряжение.
Через час списки бригад были составлены, но заместитель главного инженера Харламов отказался их утвердить.
— Вы оголяете остальные участки, дорогой Павел Гордеевич! — сказал он.
— Я ставлю основные силы на направление главного удара, — возразил Рогов.
— Батенька мой, — поморщился Харламов, — не вводите меня в заблуждение пышной терминологией, вы лучше в суть дела посмотрите. Два штрека у вас будут продвигаться на двести метров в месяц, а остальные поползут черепахой.
Но доводы Рогова в пользу скоростной проходки были так убедительны, на необходимости ее он так страстно настаивал, что Харламов наконец сдался.
— Согласен, согласен! — поднял он руки. — С вашим напором, да города брать. Вот вам подпись! Благословляю. А теперь идите к властям предержащим.
…Дождавшись следующей паузы в разговоре и заметив вопросительный взгляд Дробота, Рогов положил перед ним списки бригад. Дробот мельком просмотрел их и передвинул Филенкову.
— Покумекай, это по твоей части.
— Ну что ж… — главный инженер подумал, повздыхал, — я считаю дело это вполне своевременным, хотя… не без риска.
— Риск? — перехватил слово Дробот. — Гм… Давайте тогда так: делать будем, но огласки этому делу никакой. Если не получится, чтоб не кудахтали.
— Это неправильно! — почти выкрикнул Рогов. — Неправильно! По-моему, огласка как раз и необходима, пусть бригады скоростников почувствуют, как важен их труд. А риск… Что ж, всякое новое дело таит в себе элемент риска. Но в данном случае это почти исключено. Кстати, чтобы было поменьше риска, я прошу сразу же утвердить исполнительный график по забоям и проект приказа по транспорту.
— Опять транспорт? — Стародубцев перегнулся через стол. — Я прошу тебя, Павел: оставь наконец меня в покое!
Рогов нехотя усмехнулся.
— При чем здесь твой покой? Я говорю о необходимости обеспечить порожняком скоростные забои.
— Спокойно, товарищи, — остановил Дробот. — Одну бригаду и график на нее я утверждаю. Это даже хорошо, потому что вчера из комбината прислали в трест директиву об организации скоростных забоев. Директива придет на шахту, а у нас уже дело на мази, — он с довольным видом пощелкал пальцами, но сразу же потускнел. — Только я тебя прошу, Павел Гордеевич, будь благоразумен, всего, так сказать, в меру! И насчет огласки, насчет всякой там кампании вокруг этого категорически заявляю: без шума! Тут дело еще в зародыше, а на карту ставится честь коллектива. Иди хоть в партбюро или еще куда, — запрещаю.
Молчавший все время Филенков подал голос:
— Оно, скажем, и лучше, как говорит Петр Михайлович… В случае успеха вдруг по всей шахте узнают, потом в тресте, в горкоме… — Филенков вздохнул и, как-то подбирая слова, закончил: — Это, так сказать, большой политический эффект должно иметь… Впечатление произведет.
Семен Стародубцев сейчас же подвинулся к столу, сначала громко потянул носом, словно принюхиваясь, потом сказал с усмешкой:
— Впечатление произведет. Как же! В тресте немедленно набросят к плану несколько тысяч. Закваска, можно сказать, подходящая… Только едва ли вовремя.
— Видишь? — Дробот поглядел на Рогова, точно уличил его в непростительной ошибке. — Значит, условие одно: чтобы тишь и гладь.
Рогов поднялся. Ему было тяжело и неприятно продолжать разговор, который становился похожим на торговлю. Взяв у Филенкова список бригады, он пошел к двери, но Дробот вдруг окликнул:
— Павел Гордеевич! Чуть не забыл… Вчера в тресте решили передать тебе и седьмой участок. Бери, брат, и хозяйствуй.
— Но это же северное крыло? — удивился Рогов и еле сдержал себя, чтобы наотрез не отказаться: сегодня семнадцатое, участок самый запущенный, и район, значит, снова не выполнит месячный план. Как будто умышленно все так подстраивается, чтобы отнять у него какую бы то ни было возможность заняться осуществлением своих замыслов.
— Какая разница — северное или южное? — примирительно сказал Дробот. — Пласт-то один. И, между прочим, не забудь: завтра в шесть вечера слет стахановцев. Получаем знамя!
Разыскивая Дубинцева, Рогов прошел по многочисленным помещениям конторы, мойки. Был час дневного наряда. Из верхних окон на цементный пол раскомандировочного зала падали косые солнечные столбы. В них клубились мириады золотых пылинок. Говор многих голосов, приглушенный смех, обрывки торопливых фраз — все сливалось в сплошной гул, и сотни шахтеров отчетливее, чем когда бы то ни было, представлялись большой работящей семьей.
Дубинцева он так и не отыскал. Хотел уже пойти на материальный склад, как вдруг его окликнули.
Оглянулся и заметил, что в группе рабочих приветственно вскинул руку старый проходчик Вощин. Поздоровались.
— Я слышал про скоростной забой, — сказал Вощин. — В случае чего, об мне не забудьте.
— Нет, на этот счет у меня память хорошая, — успокоил Рогов. — Вас в первую очередь записал. Я даже больше скажу: придется вам, Афанасий Петрович, командовать бригадой.
— Ну что ж, можно и покомандовать, раз такая нужда пришла, — согласился Вощин.
— Очень хочу, чтобы все было хорошо! — Рогов с доверчивой улыбкой пожал тяжелую, почти квадратную руку проходчика.
Тот нерешительно переступил с ноги на ногу и сказал:
— Павел Гордеевич… Вы меня, конечно, извините, если что не так. У меня сын-фронтовик приезжает и дочка вернулась. Приходите как-нибудь вечерком, поговорим, посмотрите на мое житье-бытье.
Рогов пообещал притти.
ГЛАВА VII
На следующий день с утра Рогов решил принять новый участок, чтобы уже сразу было известно, с чем и с кем придется иметь дело.
Начальником седьмого оказался вихрастый, средних лет человек, с маленьким личиком, усеянным зеленоватыми веснушками.
— Очередько, — отрекомендовался он и тут же зачастил: — Значит, так, товарищ инженер, кривая добычи на участке…
— А вы проще, — прервал его Рогов, — без кривых…
Очередько запнулся, а потом путано стал докладывать о состоянии дел, упоминая все же о кривой, которая «имеет тенденцию» падать.
Рогову очень не понравился этот доклад, хотя он и изобиловал многочисленными подробностями. Насчет запасов угля, годного к выемке, Очередько не мог ничего сказать, зато о рабочем пополнении распространялся подробно, плаксиво передергивая губами:
— Так это же смех, а не рабочие, товарищ районный инженер. Называется трудовой резерв, ну пусть бы он и был в резерве! Зеленые же все! Уцепятся за одну стойку, ну, истинно, как муравьи, а толку чуть. Вот скажу я вам, во время войны работалось!
Рогов проговорил сквозь зубы:
— Имейте в виду, я вам не дам спокойно жить! Не трудитесь со мной ходить, я сам осмотрю участок.
