Задние двери тоже были открыты, но на сиденье никого не было. Я пошарился в вещах, обнаружил два розовых девчоночьих рюкзачка. Не отсюда ли забрали тех девочек? Убили родителей, для развлечения, на глазах у детей, а детей увезли насиловать.

Я обернулся на звук открываемого окна. На втором этаже, прямо в окне, стояла женщина лет тридцати, с маленьким ребёнком на руках.

— Вы военные? — спросила она напряжённым голосом.

— Да, — крикнул я. — Вы видели, что здесь случилось?

— Банда. Застрелили родителей и забрали двух девочек. На двух джипах, квадратном таком серебристом «мерседесе» с помятым задом и полиэтиленом вместо заднего окна и каком- то другом, зелёном, с такой серебристой полосой по всему низу.

Это уже что-то. Какая-то информация о банде.

— А вы почему не уходите из города? — крикнул я. — Здесь мертвяки уже кругом, опасно.

— А куда мне уходить? И как? Машины у меня нет, мужа нет, ребёнок маленький. Хорошо, что хоть еды ещё на несколько дней хватит, — ответила женщина, явно сдерживаясь, чтобы не заплакать.

А поди не заплачь! Еда закончится, и что тогда? Я задумался. Что там Пантелеев говорил о молодых женщинах и детях? Очень, говорил, хорошо таких женщин в «Пламя» привезти, чтобы было там здоровое общество и росли дети. Но связи с ним у меня нет, а возить двухлетнего малыша полдня по холоду в открытой машине — простудить наверняка.

— Я знаю, что вам делать, но именно сейчас ничего сделать не могу, — крикнул я. — Скажите, до завтра продержитесь?

— До завтра — да. А что вы предлагаете? — явно заинтересовалась она.

— Военные на территории «Пламени» образовывают как будто новый город. Там уже их семьи, принимают гражданских, особенно рады молодым женщинам и детям. Там хватает молодых, красивых, но холостых лейтенантов. А я, привезя вас, выправляю демографическую ситуацию.

Женщина усмехнулась:

— Заодно и замуж выдаете? За лейтенанта?

— Ну вам, может, и капитана найдём. Помните фильм такой, назывался «Выйти замуж за капитана»?

— Помню, там Глаголева в главной роли, — улыбнулась она очень хорошей улыбкой, белозубой и с ямочками на щеках. — Согласна!

— Я не могу вас сейчас забрать, я здесь на задании. — Я для выразительности потряс автоматом. — И вот этих беспредельщиков хотим найти. А завтра я приведу ещё одну машину, которая вас отсюда заберёт. Дождётесь?

— Обещаете?

А вдруг подполковник откажет? Я чего, рехнулся, как это офицер откажется спасать мать и ребёнка?

— Конечно, — кивнул я решительно. — Я завтра приеду на это же самое место, с утра, и посигналю. Вы выглянете в окно и меня узнаете.

— Вы же в маске, как я вас узнаю?

— Да? И правда.

Я приподнял маску вверх, затем крикнул:

— В любом случае, кроме нас, на таких машинах здесь никто не может оказаться и тем более — бибикать под вашими окнами. Да и сегодня мы здесь ещё не раз проедем, мы город патрулируем. Увидите нас ещё.

Из-за угла дома показался покачивающийся мертвяк. Я показал на него девушкам, те опустились на колено, упёршись в асфальт наколенными щитками, и открыли огонь короткими очередями, уже чётко отсекая на трёх выстрелах. Мертвяк свалился. Женщина в окне посмотрела на девочек с уважением, но ребёнок испугался близких выстрелов и заплакал.

— Мы с Дашкой очень будем ждать. Я на вас надеюсь, если честно, то уже о самоубийстве подумывала.

Оказывается, это девочка. А я по голубому свитерку решил, что мальчик.

— Не беспокойтесь, завтра обязательно вас заберём. Запритесь покрепче, даже забаррикадируйтесь, никому не открывайте и ни о чём больше не волнуйтесь. Просто дождитесь нас.

Мы поехали дальше. Только бы всё получилось.

— А этот ваш Пантелеев разрешит? — спросила сидящая рядом Аня.

— Не разрешит — с нами поедут, — ответил я. — Мы что, мать с ребёнком здесь бросим? Да и как он не разрешит, сама подумай? Он кто — граф Дракула?

— Не бросим ведь, правда?

— Правда, конечно.

Патрулировали город мы почти до сумерек, несколько раз слышали выстрелы, ехали в ту сторону, но всякий раз обнаруживали нормальных людей, постреливающих по зомби. Мертвяков к тому времени мы настреляли больше ста пятидесяти, и я даже ощутил в себе силу очистить город от них окончательно. Девушки стреляли всё лучше, Паша вообще отлично, не нервничая и аккуратно, да и Шмель вспомнил кое-что из воинской науки. А то, блин, ветеран войны, а стреляет, как пальцем в задницу тыкает. О зеленом джипе с серебристым низом и серебристом «Геленде» с мятым задом и выбитым стеклом я не забывал ни на секунду, мы даже во дворы заезжали, разглядывая припаркованные в них машины.

Когда мы катили, не торопясь, по одной из окраинных улиц в районе новостроек, я услышал одиночный выстрел и следом за ним звук удара машины, врезавшейся во что-то. Похоже, будто выстрелили в водителя или в колесо. Это не по зомби. Я резко придавил педаль газа, скомандовав «За мной!» Лёхе. И не ошиблись. В конце улицы, метрах в пятистах от нас, во двор свернули две машины, два внедорожника, тёмный и светлый, причём светлый — «Геленд», его ни с кем другим не спутаешь.

— Лёха, видишь? — заорал я в рацию, чувствуя, как волна бешенства накатывает на меня и захлёстывает с головой.

— Вижу! — услышал я ответ. — Это они!

— Всем к бою! — скомандовал я. — Заедем через кусты, так нас сразу не заметят. Если машины во дворе, подъезжаем вплотную, наставив стволы, проверяем. Если ловим на месте преступления — спешиваемся, при необходимости вступаем в бой.

Ничего умнее не посоветуешь. Мы действительно влетели во двор с той стороны, с какой нас совсем не ожидали, с треском проминая густые кусты. Оба внедорожника были там, возле каждого стояли двое с автоматами, а посередине испуганно замерли две упитанные девки в спортивных костюмах.

— Из машины! — крикнул я, ударив по тормозам.

Аня, Татьяна и Паша легко перемахнули через борт и сразу опустились на колено, вскинув оружие. Надо же, как я их отдрессировал. Мы нацелились на зелёный немолодой «Паджеро», а экипаж второй машины — на «Гелендваген». Я почувствовал приступ какой-то ликующей злости. Это они, те самые, которых мы ищем, и я уже понимаю, что им хана, и эту хану устроим им мы, своими собственными руками. Один из них удивительно проворно метнулся за машину, а второй вскинул автомат и, ещё поднимая ствол, выпустил длинную, во весь магазин, очередь примерно в нашу сторону.

«А стрелять-то мы и не умеем», — злорадно подумал я, взяв его в прицел и увидев, как в него попадают очереди, выпущенные Аней и Татьяной.

К вечеру банда затребовала себе ещё женщин. Решили съездить к тем проституткам, которых не было дома. Потом, правда, догадались ограничиться телефонным звонком, на который никто не ответил. Мобильная связь отключилась, но городская ещё работала.

Мент предложил пошариться по городу, поймать кого-то на улице и, хрен с ними, с соседями, тащить захваченных прямо сюда, в квартиру. Идея понравилась всем, даже Бармалею, который решил, что можно пригрозить грохнуть за любой звук, и тогда всё будет тихо. Но на улицах людей не было. Со скуки застрелили даже двух зомби, затем какого-то немолодого дядьку в старой «Волге» двадцать четвёртой модели. Его просто обгоняли, и Бармалею стало интересно, попадёт ли он этому старику в голову из пистолета левой рукой, пока правой ведёт машину. И что думаете? Попал с первого выстрела, даже сам удивился. «Волгу» понесло вбок, она выскочила на тротуар, пересекла газон и врезалась в стену панельного дома. Но женщины всё не попадались и не попадались. Но потом удача им улыбнулась, причём почти что в том самом дворе, где Малёк застрелил женщин из «Гранд Чероки». Через двор куда-то бежали две девчонки в спортивных костюмах, лет по шестнадцать с виду, но крупные, пышные.

— Вот это свежак! — сказал Бармалей, чувствуя охотничий азарт.

Надавил на газ, обогнал сначала обрадованных появлением человека, а затем удивлённых девчонок, проскочил вперёд и остановился. Они с Мальком вышли из машины с оружием в руках.

«Мерседес» остановился сзади, оттуда выскочили Мент с Костылём. Всем хотелось дополнительных развлечений, раз мяться, погонять этих молодых, толстопопых девчонок, прежде чем затащить их в машину. Он уже представил себе, как они будут с визгом убегать, как посадит Малька за руль, а сам будет мять одну из них в машине, залезая в трусы и в лифчик, при этом шёпотом угрожая разорвать её на куски, если хоть что-то вякнет. Хорошо! У всех в голове гулял хмель, всем было весело. А завтра они их отвезут всё к тому же пруду, где одну пристрелят, дадут обратиться в зомби, а потом науськают на вторую, слегка подспутав той ноги, чтобы не убежала. Такую хохму только что придумал Бармалей.

Однако через секунду настроение у Толи поблекло. Прямо через кусты во двор, подпрыгнув на высоком бордюре, ввалились два военных «уазика» без тентов, в каждом целое «маски-шоу». Толя не зря был всё же самым умным во всей компании. Он не стал кричать, стрелять или делать другие подобные глупости. Он побежал. А Малёк вскинул автомат, пытаясь поймать в прицел одну из машин в камуфляжной окраске, нажал на спуск и выпустил весь магазин длинной очередью в белый свет как в копеечку. Автомат брыкался в руках, норовя увести ствол правее и выше. Сидевшие в «уазиках» успели выпрыгнуть наружу, и кто-то небольшого роста, в чёрной маске, на которой светлыми пятнами выделялись отверстия для глаз и рта, упав на колено, выстрелил в Малька короткой очередью в грудь, убив его наповал.

Мент забежал за высокий борт «Гелендвагена», но очередь из автомата прошила и высокий борт внедорожника, и грудь неудавшегося милиционера. Стрелял высокий, плечистый мужик в чёрной маске, такой же, как и у всех остальных. Мент упал на спину, залившись кровью, хлынувшей из горла, засучил ногами мелко. Костыль зигзагами побежал в сторону подъезда, надеясь, что удастся спрятаться сначала в нём, а потом, может быть, в какой-то из квартир. Снова загрохотали автоматы, несколько пуль почти одновременно ударили его в спину, бросив лицом на асфальт.

Экипаж второго внедорожника, того самого, боец из которого застрелил Малька, снова загрузился в машину, и машина рванула из двора. На самом выезде УАЗ остановился, и сидящий за рулём схватил автомат с хитрым прицелом и трижды выстрелил короткими очередями вслед бегущему Толе.

Бармалей почувствовал, как пули прошли возле ног, одна даже рванула штанину, и обострившееся от опасности чутьё подсказало: «По ногам стреляют, взять хотят». Он понял, что бежать по прямой нельзя, надо вилять, но в этот момент как будто кувалда ударила в его правое бедро. Он со всего разбегу упал лицом вниз на асфальт, автомат вылетел из рук и заскользил вперёд, и чем дальше он ускользал от своего хозяина, тем всё более превращался в бесполезный кусок железа.

Боль в бедре была ужасной, но почти сразу немного отпустила, превратившись в просто сильную. Бармалей перекатился на бок, сунул неожиданно затрясшуюся руку в карман кожаной куртки, где лежал тэтэшник, но тот зацепился за край кармана, и в тот момент, когда удалось его вытащить, тяжёлый ботинок ударил Бармалея по запястью, выбив пистолет, а затем в живот влепился второй пинок, да такой, что Бармалея чуть не вырвало собственными кишками.