— А чего так? — спросил Шмель, стоявший рядом со скрещёнными на груди руками.

— А что мне с ними делать? — пожал он плечами. — Я там вообще человек случайный, они ищут, куда с детьми пристроиться, а мне что с ними делать? Эта только, Лизавета, не пускает. Вцепилась, блин…

Лизавета, крепкая и спортивная дамочка с довольно симпатичным лицом, как раз получала карабин у прапорщика Воронкова.

— Не нравится, что ли? — усмехнулся Лёха. — А вид сзади так и ничего, вдохновляет на подвиги.

— Там и спереди нормально, если раздеть, но они одна компания, все друг друга знают, все друг с другом дружат, — сказал Паша. — Не по пути мне с ними, если честно.

— А проблем не будет? — спросил я.

— Да какие проблемы? — даже удивился он. — Мыс ней три дня знакомы, какие тут могут проблемы быть? А так я и машину вожу, и стрелять умею, и вот ствол у меня теперь свой, чем плох?

— А к нам ты зачем? — спросил я. — Ты же наших планов вообще не знаешь. Мало ли что мы задумали?

— Да мне по хрен! — даже чуть возмутился Паша. — Куда вы, туда и я. Всё равно мне, понимаете? Я домой не могу дозвониться, и как мне в Кемерово добираться, я вообще без понятия. Всё, вообще не знаю, что с родителями, где они. Одна надежда, что батя пропасть не даст, полковник всё же. Ну а хрен ли мне теперь делать?

Понять его можно. Оказался не пойми где и не пойми с кем, куда дальше — самому непонятно. Лучше уж и вправду к кому толковому прибиться, и будь что будет.

Я поглядывал на «беженцев» и обратил внимание, что Дмитрий с Рамазом уже о чём-то говорят с майором. Может, договорятся о чём-нибудь? Здорово было бы, никак нам не сподручно двадцать человек под опеку брать и на содержание. А с другой стороны, и не откажешь. Пристроились бы они куда-нибудь, что ли…

— В общем, так, Паш, — повернулся я к студенту. — Если договоришься со своими по-человечески, без скандала и стрельбы, то переходи к нам, к делу я тебя приставлю. Ну а если какие напряги за собой потащишь, то не взыщи, нам оно без надобности — с людьми отношения портить. Решай вопрос, короче.

— Я понял, — вздохнул он без особого вдохновения.

Ну что так всё гладко у него не пройдёт, это я сразу понял. Парнишка он симпатичный, спортивный, вцепилась в него Лизавета большой своей любовью. А ему и не надо такой любви, так что конфликт интересов налицо. Вот пусть и выкручивается или в чужие койки не лазит.

Между тем разговор с майором становился всё оживлённей и оживлённей. Тот даже показывал им что-то на карте, вселяя в меня тихую надежду, что показывает он именно то место, в которое они скоро уедут, причём с большой радостью. И как выяснилось, надеялся я неспроста. Ко мне подошли Дмитрий с Рамазом, и последний объявил, поправив висящий поперёк груди ППШ:

— В общем, спасибо хотим сказать за спасение и машины. Завтра уедем от вас, и так хлопот с нами выше головы.

— Да ладно, вы чего? — при этом вполне искренне возмутился я. — А что мы ещё делать должны были? Не люди, что ли? Куда вам предложили?

— В Наро-Фоминск. Вроде как все мы можем там к делу прибиться, обещал майор.

— А чем занимался, если не секрет? — спросил я.

— Задницами, — засмеялся Рамаз. — Проктолог я, геморрой чиню. В любом случае за терапевта тоже сумею, врачу дело найдётся. Дмитрий вот по системам дальней связи спец, так что он у них вообще в дефиците. Нормально всё будет.

— Ну и отлично, — очень искренне обрадовался я за них.

Когда я вышел, зевая и потягиваясь, из домика утром следующего дня, то обнаружил сидящего во дворе на скамейке Пашу, курящего и задумчиво глядящего в небо. Табачный дым висел у него над головой синеватым облаком — утро было совершенно безветренным, ветка не шелохнётся. Полученный вчера карабин лежал у него на коленях, допотопные кирзовые подсумки висели на ремне. Пистолет заметно оттягивал карман куртки.

— Серёг, в общем, ушёл я от них, — сказал он. — Примешь в группу?

— Нормально ушёл? — спросил я. — Предъявлять тут не начнут?

— Ну как нормально… — пожал он плечами. — Кроме Лизы, никто и не возражал, в общем, а сама она с ними осталась. Так и ушёл.

Я выглянул со двора, посмотрев в дальний конец переулка, где видна была какая-то суета вокруг машин. Грузятся явно, уезжают. Я специально старался с ними особо в отношения не вступать, причём по самой простой причине — чтобы не привязываться, а то там дети, да и вообще, они люди нормальные, даже хорошие. Не можем мы такой балласт на себя брать, потонем, не доберёмся до «Шешнашки». У нас ведь дело.

Неожиданно меня окликнул вышедший откуда-то из-за угла Пал Палыч, с рюкзаком и двустволкой на плече.

— Серёга, спасибо тебе, но я от вас тоже уезжаю, — сказал он, протягивая мне руку. — С ними поеду.

Он кивнул на фургоны «беженцев». Признаться, тут я чуток удивился, как-то не думал о таком. Полагал, что он с другом своим Степанычем останется, не чужие ведь.

— А чего вдруг? — спросил я его.

— Лиду схоронил, — вздохнул он. — Ну и остался один как перст. А там и детки, и работа вроде как ожидается, как мужики сказали. А мне что? Я любую машину до винтика знаю, у вояк на дивизию ни одного такого спеца не будет, как я. Так лучше уж при людях и при деле быть, чем с вами не пойми куда ехать.

— Ну, тебе видней, — сказал я и протянул руку. — Тебе тоже за всё спасибо. Не ты — так эти люди так бы и ждали смерти дома. Удачи тебе, Палыч.

— И вам удачи, сделайте, что хотите, — сказал он и побрёл по улице от нас.

Я посмотрел на его сутулую худую спину и подумал, что, может быть, это и правильно, что встретил он наших «беженцев». Как бы ещё смерть жены пережил, да ещё такую страшную? А тут вроде как и новый смысл в его жизни появиться может. Действительно, удачи ему, нам есть за что ему благодарными быть.

— Ладно, Паш, уговорил, — повернулся я к парню. — Сейчас тебе форму, обувь и всё такое выдадим. Но предупреждаю: дисциплина военная, церемониться не буду. Не уживёшься — сразу уходи, никого не держим. И у нас дело есть, большое и серьёзное, за которым мы поедем. Причём очень вероятно, что поедем с проблемами, которые закончатся плохо. Если у тебя другие планы, то прямо сейчас скажи.

— Да какие у меня вообще планы могут быть? — отмахнулся он. — Сказал же, куда вы, туда и я. Мне лишь бы с людьми нормальными, а куда — всё равно, хоть на Луну.

— На Луну не надо, тут покрутимся, — хмыкнул я, вспомнив тот смысл, какой мы придавали выражению «отправить на Луну».

К нам подошёл Лёха, спустившийся с крыльца, голый по пояс, вытирающийся полотенцем, но уже с кобурой на поясе. Дослушал мою речь, кивнул после Пашиного ответа, затем сам ему сказал:

— Тогда напомни мне вечером, чтобы я твой карабин до ума довёл, чтобы как у Сергея был.

Взгляд Паши упал на мой СКС невероятного вида, в глазах явно мелькнуло восхищение.

— Круто выглядит, — сказал он. — Удобно?

— То, что надо, — ответил я. — Свой я ни на что не поменяю, уже сверхценность. А теперь давай за Лёхой, экипироваться. Полчаса на сборы, потом едем к воякам.

Лёха увёл нашего нового бойца, а я пошёл к машинам в соседний двор, возле которых уже колдовали Шмели — старший с младшим. Они обернулись на скрип открываемой калитки, и Степаныч с ходу заговорил:

— Вот этого «козла» пока не трогайте, а два других берите. Их я уже проверил.

Всё верно, сегодня я решил отправиться на выезд на двух военного вида УАЗах. И обкатать их в щадящих условиях, по городу и недалеко от Базы, и выглядеть в них мы будем чуть серьёзней для окружающих. Пора, в общем.

— Не вопрос, — сразу согласился я. — Какие скажешь. А по грузовикам какие выводы?

Степаныч посмотрел в сторону двух зелёных кунгов, видневшихся уже в соседнем дворе, и сказал:

— А что тут скажешь? У них обоих пробег меньше двадцати тысяч, проходимость, как у «шестьдесят шестого», и кунги военные, с отоплением. Можно в Сибирь на них ехать или во Владивосток, коли охота. В одном мастерская почти полноценная. Инструмента нет, правда, но верстачок, шкафы, проводка — всё готово. А вот топчаны и прочее делать придётся, там конь не валялся.

— И надо чутка доделать будет сами машины, — встрял Мишка, вытирая тряпкой замасленные руки. — Решётки сделать бы и веткоотбойники. И «люстру» сверху нацепить — вообще цены бы не было.

— А фары откуда брать?

— Что-то есть уже, а что-то поискать можно будет. В городе, поближе к центру.

— Не страшно? — усмехнулся я.

— А чего страшного-то? — ухмыльнулся Шмель. — Ездили ведь уже. На всех трёх «японцах» рвануть, да ещё большой компанией — и без проблем.

Ну тоже верно. Фары с брошенной техники свинчивать дело нехитрое, если компанией, да хорошо вооружившись… Главное, чтобы военные обещанного припаса подкинули.

— Разумно, — согласился я. — Ты вот что продумай — как кунг с кабиной объединить в одно пространство? Чтобы можно было из-за руля в жилой отсек забираться, не выходя на улицу.

— А надо? — удивился Мишка.

— Не помешало бы, — ответил я. — Сам прикинь: так все, кто едет, вроде под рукой, а так — двое в кабине, а остальные как в сундуке, и не выглянешь толком.

— Хорошо, прикинем, — влез Степаныч.

— А как вообще колонну мыслишь? — спросил я у Шмеля.

Он задумался на секунду, затем сказал:

— Две грузовых, «буханка» и два «козла». — Он как бы к самому себе прислушался, кивнул и добавил: — Вполне достаточно, больше уже проблемно будет, растянемся, и людей не хватит. «Козлы» за боевые единицы, а остальное — транспорт. К «буханке» ещё прицеп, и в нём часть горючки везти, чтобы всё сразу не утратить, случись чего.

Я прикинул, представил — и согласился.

— Степаныч, ты тогда транспорт к походу готовь понемногу, делай, что получится в этих условиях, а я попробую решить вопрос по месту, где этим всерьёз заняться можно, — сказал я Шмелю-старшему.

— Это где? — удивился он.

— Не скажу пока, — покачал я головой. — Есть идея, да проверить её надо. Позже.

— Позже так позже, — легко согласился Степаныч и направился к машине.

Наш лагерь оживал. Из моего дома выбежали Машины дети, Сашка с Ликой, и с ними вышла Катя, которая сама назначила себя в няньки по ходу дела. Появилась и Маша,