пьяный, мужик здоровый, с таким проблем не оберёшься. Да и конкретных указаний, как с ним поступать в случае проблем, Братский не дал, хоть явно был в бешенстве после разговора по телефону. Второй парень никаких эмоций не проявил, ни слова не произнёс, а лишь шагнул за Артёмом в дом.

— Дверь закрой, сквозит, блин, — буркнул Валера, глянув на того через плечо, и массивная дверь захлопнулась.

Телохранители Братского в некоторой непонятке топтались в холле, не зная, что им теперь делать дальше, и Валера махнул рукой, позвав их за собой.

— Пошли, — сказал он. — Из подвала чемоданы надо поднять, поможете.

И, не оглядываясь, пошёл вперёд, покачиваясь пьяно. Халат на груди распахнулся, развеваясь крыльями сзади, обнажив голые ноги под трусами-«боксёрами» и мокрую от водки майку. И скрывая кобуру с «Викингом», висевшую на боку. Валера шёл по лестнице вниз, в подвал, охранники тестя послушно плелись следом. В первой же комнате, переделанной в бильярдную, Валера указал на два больших чемодана, стоящих у дальней стены, и пробормотал:

— Наверх поднимите. Не дотащу, помру с похмелья. Оденусь пока.

Диспозиция была продумана заранее, до мелочей. На самом деле чемоданы были пустыми, и стояли они лишь для того, чтобы Артём с напарником шагнули в их сторону. Что они и сделали, не подозревая подвоха, разве что в последний момент на лицах появилось ощущение недовольства, вроде как в холуи припрягали.

Одновременно с их шагом вперёд Валера подобрался, вдруг обретая кристальную ясность сознания. До этого, чтобы не вызвать никакого сомнения, он намеренно дал самому себе ощутить себя пьяным, и сейчас эта защитная пелена спадала с него, как занавес. Пистолет оказался у него в руке, вторая рука поддержала рукоятку снизу, ствол почти упёрся в затылок Артёма, так ничего и не подозревающего. Гулко хлобыстнуло звуком по стенам и ушам, мелькнувшее дульное пламя опалило волосы на затылке жертвы, пуля, проломившись сквозь кость, пронеслась через голову, вырвалась в облаке кровавых брызг и ударила в стену, окрасившуюся красным. Артём умер раньше, чем упал, а второй охранник, так и оставшийся безымянным, умер через мгновение. Два тела тяжело рухнули друг на друга, а через ещё одно мгновение стихло и метавшееся между каменными стенами эхо.

— Ну вот, по-родственному и разобрались, — сказал Валера, убирая пистолет в кобуру.

Водка ли помогла, или он просто на всё уже решился, Валера так и не понял. Но даже сам удивился тому факту, что никаких эмоций, глядя на убитых им только что людей, он не испытывал, разве что глубокое моральное удовлетворение. Словно, убив телохранителей, он как-то уязвил самого Братского, обращавшегося с ним как с мальчишкой на побегушках, кем он для него, собственно говоря, и был, как ни мерзко это было осознавать.

— Ну вот, теперь можно и не спешить, — сказал он вслух, вытаскивая из стенного шкафа заранее приготовленные спортивный костюм и кроссовки.

Даже это он предусмотрел, чтобы потом не терять лишнего времени, приготовил сменную одежду у места убийства.

— Ну-ка, ну-ка, чего у нас тут интересного? — спросил он сам себя, присаживаясь на корточки рядом с Артёмом, с недоумением смотрящим остекленевшими глазами в подвальный потолок.

Откинув куртку, он снял с него висящий на плече на хитрой конструкции нейлоновом ремне увесистый пистолет-пулемёт, напоминающий привычный всем «укорот», только с другим, узким магазином и без длинного надульника, вместо которого был короткий пламегаситель.

— Это что такое? — с удивлением спросил он, разглядывая оружие со спаренным изогнутым рожком. — Не, это «ксюха», без базара, только почему под… под что это?

Отстегнув магазин, он глянул на видневшийся в горловине патрон.

— Ага, парабеллумовский, — кивнул Валера. — Хорошо. А я таких волын и не видел.

Взял в руки, откинул рамку приклада, примерился. Нормально так получилось, ухватисто. И привычно, всё, как в знакомом «калаше», что тоже хорошо. Да и сомнения никакого нет, что это и есть «калаш», просто переделанный под пистолетный патрон, наверняка для МВД.

Кстати, какое ведомство охраняло Братского, Валера до сих пор не понял. Подозревал, что это какие-то менты, которые на самом деле числятся на службе где-то в другом месте. Многие люди от власти, кому по должности не полагалась охрана от известного федерального ведомства, обходились такими вот способами. Всё лучше, чем частная контора, у которой и прав меньше, и возможностей. А тут — при ксивах и власти.

— А мы богатенькие… — чуть не пропел он, обнаружив на поясе Артёма ещё и кобуру с «Грачом» и запасным магазином, а на другом боку подсумок, в котором были ещё четыре спаренных изогнутых рожка к пистолету-пулемёту.

Валера, старясь не измазаться в крови и не испачкать трофеи, нашёл пряжку ремня, удерживающего подсумок, и, расстегнув её, вытащил ремень из-под тела.

— Хорошо так приготовились, видать, совсем вокруг дела плохи. Не зря я вас вальнул, хлопцы, ох не зря, натопил с вас сала, — добавил он, улыбнувшись радостно.

Тут у него мелькнула загнанная в дальний угол сознания мысль, что если интуиция его подвела и жизнь вернётся в нормальное русло, то его можно считать покойником. Без всяких поправок на ветер, самым настоящим, стопроцентным покойником. Его найдут и обязательно убьют, и хорошо, если убьют быстро. Но эта мысль, покрутившись в мозгу, канула в небытие, ничуть Валеру не расстроив. Покойником так покойником, зато сейчас сколько свободы сразу, никогда столько не было. Не вечно же жить, на самом деле?

Его взгляд упал на убитых, и он добавил, что эти вот тоже сегодня помирать не собирались, а жизнь вон как распорядилась. А он жизни помог.

Второй охранник был вооружён точно так же, как и Артём, и в результате обыска Валера разжился двумя пистолетами-пулемётами, двенадцатью магазинами к ним и стал обладателем ещё двух однотипных пистолетов с четырьмя магазинами. Неплохо, очень даже неплохо, с этим можно от кого угодно отбиться.

— Ну, вы извините, не до похорон. Тут полежите, — сказал он, обращаясь к убитым, и пошёл наверх.

Больше ему ничего в подвале нужно не было. Выскочив на улицу, он загнал в гараж так и стоявший у подъезда «Гелендваген», чтобы не маячил, и уже в гараже тщательно его обыскал. Но ничего интересного не нашёл, кроме стационарной радиостанции, которую снять всё равно не сумел бы. Ограничился лишь двумя портативными, взятыми с трупов, и одним автомобильным зарядным устройством. После этого ему осталось лишь перетаскать приготовленные сумки с едой и вещами в багажник своего «Рэйнджа», что он и сделал.

Зазвенел мобильный убитого Артёма, долго, требовательно, и Валера понял, что времени у него осталось уже не так чтобы много, за пропавшими охранниками вскоре могут приехать. Его телефон к тому времени тоже звонил уже несколько раз, каждый раз демонстрируя на дисплее надпись «Тесть». Там уже начали нервничать, и сейчас, не дозвонившись не только Валере, а ещё и охраннику, наверняка устроят шухер.

— Ладно, хорошего понемножку, — сказал Валера и взялся за телефон сам.

Он выловил из списка телефон Самбиста и набрал его. Откликнулся тот сразу, словно ждал звонка.

— У аппарата! — чуть глумливо объявил Володька, узнав, кто ему звонит.

— От аппарата слышу, — ответил Валера. — Чего делать думаешь?

— А чего тут делать? — как бы даже удивился Самбист. — Абзац кругом, войска ещё в город вводят. Пацаны у меня вчера сунулись в одно место, вроде как машины взять хотели, и напоролись на каких-то с автоматами и гранатами. На двух машинах выехали, а на одной вернулись, от второй решето осталось. В общем, я на дно залечь думаю, пока тут такие дела. Дней несколько чистого отдыха.

— И где у тебя это самое дно будет? — уточнил Валера.

— Где-где, в «Заре», естественно, — ответил Самбист. — И братва вся туда подтягивается, нечего в городе делать.

— А здорово! — обрадовался Валера. — А меня ждёшь? Или типа занят?

— У тебя что, время появилось? — удивился Самбист. — Тогда приезжай, не вопрос. Оттопыримся во весь рост. У нас планов никаких, ну его, сейчас куда соваться, потом костей не соберёшь.

— Верно, время появилось. Неограниченное, — объявил Валера. — В общем, выезжаю. А с остальным там как? Ну, попутные радости и всё такое прочее?

— Не дрейфь, всё будет, — ответил Самбист. — Всё учтено могучим ураганом. Припрягли кого надо.

— Вот и славно, трам-пам-пам, — пропел Валера, завершив разговор строчкой из какой-то забытой песенки. — Выёхиваю зараз.

То, что Самбист собирался засесть в «Заре», было для Валеры идеальным вариантом. Подмосковный дом отдыха на берегу Пироговского водохранилища, ранее ведомственный, а теперь непонятно чей, имел хорошую сауну, куда без вопросов привозили девиц, и место было настолько «прикручено» командой Самбиста, что там не то что его слово, а движение брови было законом. Отдельный же корпус в дальнем краю территории вообще почитался «бандитским» и был любимым местом отдыха, куда Валера с Самбистом наезжали с редкой регулярностью.

К тому же никто из окружения Братского о «Заре» не знал, так что Валера был бы там в полной безопасности. Вторым плюсом было то, что Самбист не был занят своими непонятными делами, никуда не улетел и был единственным человеком, кому по-настоящему доверял Валера в этой жизни. И именно сейчас ему хотелось быть к Володьке поближе, да и тот, судя по тону, был не против.

Последней в салон машины полетела сумка с наличными, в которой заодно пристроился и один из новых пистолетов-пулемётов. Деньги всегда лучше ближе к оружию держать, свойство у них такое. Кинул Валера прощальный взгляд на свой дом, который любил только тогда, когда жены дома не было и тесть не звонил, плюнул на его порог через окно машины и поехал в сторону города, из которого начинался великий исход его обитателей, на смену которым шли ожившие мертвецы.

Продуктов мы действительно притащили много. В машинах это было не так заметно, а вот когда всё выгрузили и перетаскали в дом, то получилось, что первый этаж дома превратился в продовольственный склад. Мышей бы не завести. Впрочем, не думаю, что мыши или крысы здесь появятся, дачный сезон ещё не начался, товарищество наше садовое такое заштатное и на таком отшибе находится, что сюда только вороны долетают.

Поскольку деваться было некуда, я устроил стрельбы из автоматов для Маши и сестрёнок. Взяли три «укорота», вышли в лес, где я развесил на деревьях самодельные бумажные мишени, и сначала долго учил их целиться, быстро менять магазин и уже после всего дал отстрелять по девяносто патронов каждой (невероятное расточительство). Но не зря, наука явно шла на пользу, в мишени они начали попадать. И опять самой лучшей в этом деле оказалась рыжая Маша. Причём настолько лучшей, что, пожалуй, и сам я не смог бы всаживать короткие трёхпатронные очереди в мишени с лучшей меткостью.

Из всего этого я сделал вывод, что в штатном расписании нашего отряда надо бы Машу поучить на снайпера, если будет какое-то подходящее для этого оружие.

Потом был общий ужин, с посиделками и болтовнёй, потом я наконец оказался предоставлен самому себе. Лёха сегодня первым менял Сергеича, за ним была очередь Шмеля, а уж потом — я. Теперь я мог хоть со своей девушкой поспать, а то ведь с таким графиком жизни забудешь, как это делается. Хорошо, что у нас народу прибавилось. НП и днём девиц наших в занятости держит, вроде при деле они, и на что другое теперь время остаётся.

После того, как Лёха вскрыл дом напротив, разместились мы вполне нормально, с поправкой на нынешние условия. В этом доме было две комнатки внизу и две маленькие спаленки на втором этаже, совсем крошечные. В одной устроились Лёха с Викой, во второй — мы с Татьяной. Спальню на первом этаже Шмелёвы заняли всем семейством, кроме Кати, которая ушла к сёстрам, а Сергеичу отдали диван в гостиной. В моём доме на втором этаже разместилась Маша с детьми, там кровать широка и раскладушка у меня в запасе имеется. Алина Александровна с дочками устроились в гостиной и спальне на первом этаже. Прямо скажем, не раздолье офигенное, но вскрывать ещё один дом не хотелось. Не по причине порядочности — не до неё сейчас, а просто не хотел я народ слишком уж рассредоточивать. Так в одном дворе караульная собака и напротив НП на чердаке, вся территория под контролем. И хоть «бодрянки» у нас нет, но трансиверы стоят включенными у головы, подай сигнал — и мы все у окон со стволами. Да и я пару раз за ночь встану и «фишку» проверю, не погнушаюсь. А плюс ещё один двор, и