всадник отличался от прочих перевязью через левое плечо и золотыми бляшками, сверкавшими на поясе. Штанов эти воины не носили.

Вавилоняне спустились с коней около дома. Один из них поспешил в сторону и стал требовать у жителей вина. Кто-то повел его за собой. Я тут же спрыгнул с крыши, настиг жертву в темноте, прыгнул ей на загривок и, зажав Рот, приставил к горлу кинжал. Вскрикнул не он, а обе­щавший ему вино житель селения.

— Молчи и убирайся! — зашипел я на простолюдина, и тот исчез.

Я придавил воина лицом к ближайшей стене, немного ослабил хватку и начал допрос:

— Ты откуда?

— Из Описа,— прохрипел вавилонянин.

В Описе стоял гарнизон под началом Валтасара, сына царя Набонида.

— Зачем приехали сюда?

— Не знаю...

С той стороны, где остановились всадники, донесся подозрительный шум, и я невольным движением пронзил пленнику шею.

— Кратон! — раздался громкий голос Аддуниба,— Кра­тон, ты где?

Я отпустил мертвеца и, когда тело сползло по стене на землю, выдернул из плоти кинжал.

— Найдешь его теперь! — веселился тем временем «ученый муж».— Кратон, выходи! Опасности нет!

Я начал злиться и на него и на себя: похоже было, что я показал чрезмерную прыть. Но эту игру надо было доводить до конца.

— Слушай меня, Кратон! — крикнул Аддуниб, видя, что я не собираюсь «сдаться» задешево,— Мы будем говорить в доме обо всем том, что нужно знать и тебе. Знаю, ты все услышишь. Даю тебе время найти место поудобней.

После этого он приказал всем всадникам, кроме их предводителя, удалиться за пределы селения.

Положение мое выходило глупым, но ничего не оста­валось, как внять совету Аддуниба.

Перебравшись с земли на крышу дома, в который вошли Аддуниб с прибывшим из Описа воином, я устроился, и вся картина стала напоминать ту достославную ночь, когда мы с Азелек пробрались в селение, занятое Гарпагом. Тогда опорой и зашитой мне была прекрасная Азелек, а теперь кто?

Вавилонский стратег говорил Аддунибу о сдаче Описа, и его громкая речь была обращена скорее ко мне, чем к «ученому мужу». Тот лишь задавал наводящие вопросы.

За Валтасара будут сражаться только фракийцы,— сообщил стратег.— Пять тысяч. Но если мы откроем ворота, то хлопот не будет.

— Вы сможете выдать Валтасара?

— Он имеет тысячу верных телохранителей, но, если великий Мардук того хочет, нам удастся и это дело.

— Учтите там, царь персов не любит принимать и ми­ловать мертвых царей.

— Нам известно о великом милосердии персидского царя.

— Что слышно в Сиппаре?

— Набонид хочет послать большое подкрепление своему сыну. Если он сделает это, то сам останется только с гор­сткой личной охраны. Если же царь Кир начнет наступать, то подкрепление может и не подоспеть. Тогда оно окажется бесполезным уже для обоих. Так для царя персов будет лучше всего: подождать еще сутки, а потом начать быстрое продвижение к Опису. Тогда царь Кир подойдет к Вавилону безо всякой войны.

«Что за охота! — думал я,— Сотня великанов на пол­дюжины зайцев! Так и Кир: ведет огромное войско на страну, где уже никто, кроме одного царя и его сына, не хочет воевать. Все только и хлопочут, чтобы поднести за­воевателю ягнят да щенят. В таком положении сильное войско выглядит попросту смешным... как и я на этой крыше».

Спустившись на землю, я еще подумал, что Кир, может быть, теперь сам понимает забавную двусмысленность сво­его великого похода на Вавилон. Тут бы наконец повоевать как следует, чтобы удивить весь мир не только своим ми­лосердием к покоренным народам, а вот ничего не полу­чается. Как ни бросай кости, выпадает одно и то же. По­тому-то царь и начал теперь сражение с вавилонскими ре­ками, чтобы хоть как-то удостовериться самому и убедить всех в своей мощи... Однако, с другой стороны, он ведь не выступил в поход против Вавилона раньше, чем Набонид со своими прихотями вконец опротивел всему народу.

С этими противоречивыми мыслями я и вошел в дом не стучась.

Вавилонский стратег сразу догадался, что за «гость» пе­ред ним. Он живо поднялся и, отвесив низкий поклон, приветствовал посланника царя персов.

— Так ты был на охоте, Кратон?! — с деланным удив­лением воскликнул Аддуниб, посмотрев мне на ноги.— Мы и не догадались сразу.

Я опустил взгляд и увидел, что мои анаксариды внизу густо запачканы кровью. Верно, я угодил тому бедняге пря­мо в шейную жилу, и, когда выдернул кинжал, кровь брыз­нула струей.

— Плохая охота, Аддуниб! — ответил я, имея в виду гораздо большее,— Надо предупреждать заранее. В гарни­зоне Описа уже есть потери, а славные воины остались без вина.

Стратег приподнял бровь и с удивлением посмотрел на Аддуниба. Я объяснил ему, в чем дело, и принес извинения.

— Кратон из Милета — тот самый человек, который по ночам способен в одиночку брать укрепленные города,— столь же многозначительно заметил Аддуниб.

Вавилонский стратег снова поклонился. Он не сел, пока я сам не опустился на грубую скамейку.

— Что слышно в Вавилоне? — спросил я его первое, что мне пришло в голову.

Стратег бросил на Аддуниба еще один удивленный взгляд и ответил:

— Вавилон готовится к осаде. Съестные припасы свозят со всех сторон. Евфрат течет прямо через город, и воды всегда будет достаточно, даже в засуху. Взять приступом стены Вавилона невозможно. Город может легко продер­жаться три года. А может и пять лет.

— Хорошо, что еды будет много,— заметил Аддуниб,— Хватит и на жителей и на персов. В обиде никто не оста­нется. Меньше будет грабежей.

Во взгляде стратега появилось напряжение.

— А что жители Вавилона? — задал я ему еще один вопрос.

— Жители? Я не слышал, чтобы в Вавилоне сильно опасались осады. Паники нет.

— Вавилон есть Вавилон,— с иронией проговорил Аддуниб.— Там из двух зол всегда умеют выбрать мень­шее.

— Итак, Опис готов к сдаче, Сиппар при удачных об­стоятельствах не окажет особого сопротивления, а в Вави­лоне к приходу Кира будет достаточно провизии для долгого постоя?

— Если великому богу Мардуку угодно, так и будет,— подтвердил стратег.

Аддуниб намекнул, что большего и не требуется.

— Позволит ли посланник великого царя Кира задать два вопроса? — с некоторым смущением проговорил стра­тег, поднявшись.

Разумеется, я позволил.

— Это правда, что царь Кир хочет остановить Тигр, а потом и Евфрат?

Мы переглянулись с Аддунибом, и оба не смогли сдер­жать злорадных усмешек.

— Для царя персов это не составит труда,— сказал я.— Но никто не знает, будет ли на то его воля.

— И воля богов,— добавил Аддуниб.

— И воля богов,— подтвердил я.

Стратег наморщил лоб. Такой ответ, видимо, не слиш­ком удовлетворил его.

— Это правда, что у великого царя Кира кости головы из чистого золота? — был второй вопрос, также, наверно, мучивший теперь все Вавилонское царство.

— У великого царя персов,— отвечал я,— все какие ни есть кости сотворены из самого драгоценного и прочного металла, известного богам. И не только кости.