ей силы и как трудно было ему признать, что она ничего такого и не приняла бы от него.

Однако выбора у него не было. Оставалось только смириться с барьером, который она воздвигла между ними, и держать дистанцию. И еще сделать все возможное, чтобы Мег осталась целой и невредимой после двух ближайших недель.

Ровно столько времени было у них. Она должна завлечь Наполеона на фатальное для него рандеву, и Козимо не мог позволить себе сделать хоть один неправильный шаг.

На следующий день они добрались до маленькой рыбачьей деревушки. Козимо направился по дороге к коттеджу, стоявшему несколько в стороне. Он спешился и постучал в дверь. Ему открыла молодая женщина с суровым лицом, прямым взглядом и каштановыми волосами, заплетенными в длинную толстую косу. Она была одета в юбку, по деревенскому обычаю подоткнутую до бедер, и в блузку с рукавами, закатанными по локти, открывавшими сильные, загорелые руки.

Лицо женщины просветлело при виде Козимо, и она обняла его, с губ ее сорвался восторженный поток приветствий. Она очень привлекательная женщина, заметила Мег, оставаясь сидеть верхом на своей кобыле. Казалось, что и Козимо считал так же, судя по тому, как он ответил на объятие. Наконец они перестали обниматься, и он повернулся к Мег.

– Мег, это Люсиль. Она присмотрит за тобой, пока я не вернусь.

– Как мило, – пробормотала Мег, спешиваясь. Вскоре Козимо удалился. Он сжал руки Мег крепко и сердечно.

– Я вернусь не позже чем через три дня. Не выходи из коттеджа, просто отдыхай и постарайся не думать ни о чем, кроме нашего дела. Сможешь?

– Могу попытаться, – сказала она, не отвечая на его пожатие, и он отпустил ее руки.

– Мег, я...

Она перебила его:

– Не нужно ничего говорить, Козимо. Просто иди. Я хочу, чтобы с этим было покончено как можно скорее.

Он вскочил на своего коня, взял поводья кобылы и вьючной лошади. И ускакал, не обернувшись.

Через три дня он вернулся, правя элегантным ландо, запряженным парой гнедых.

Мег смотрела на него, не веря своим глазам. Он был одет в ливрею кучера, на седых, гладких волосах сидела шляпа с двумя углами, от этого он выглядел благообразным старшим слугой. Он соскочил с козел и увидел, как она давится от смеха. На его лице появилась довольная ухмылка.

– Как вы считаете, мадам? Могу я сойти за мажордома?

Мег попыталась снова обрести свой холодный официальный вид, но ей это не удалось. В последние дни она говорила себе, что ощущение пустоты, которое она испытывала, не имеет никакого отношения к отсутствию человека, бывшего на протяжении месяца ее постоянным товарищем, но сейчас, увидев его, она поняла бессмысленность такого самообмана. Ей недоставало Козимо больше, чем она могла ожидать в данных обстоятельствах, и теперь эта знакомая ухмылка и светлые, как бы промытые морской водой голубые глаза лишали ее стойкости.

– Да, – сказала она, – можешь.

– Хорошо. А теперь нам нужно преобразить тебя в богатую овдовевшую графиню. – Он заглянул в ландо и вытащил оттуда саквояж. – Парикмахер позаботится вечером о твоей прическе, но в Тулоне ты должна появиться в самом элегантном виде.

Он отнес саквояж в коттедж.

– А где Люсиль?

– Она отправилась на рыбную ловлю с мужчинами, – сказала Мег, следуя за ним.

– Значит, тебе придется иметь дело со мной, – заявил Козимо, направляясь в заднюю комнату, где спала Мег. – Снимай одежду. – Это была деловая инструкция, Мег так и поняла.

Козимо положил саквояж на постель и открыл его. Он достал оттуда нижнюю рубашку, шелковую нижнюю юбку, шелковые чулки с кружевными подвязками, платье из Дамаска в зеленую и розовую полоску, изящные туфельки из тонкой кожи и очаровательную кремовую соломенную шляпку с бархатными лентами цвета слоновой кости.

Мег сбросила костюм Анатоля. Ее нагота перед Козимо воспринималась так же естественно, как всегда, что немного удивило ее, пока она не поняла, что он, кажется, даже не заметил этого, – так был занят предстоящим делом. Он подавал ей предметы одежды по очереди, сосредоточенно нахмурив брови, потом быстро и ловко застегнул платье на спине и отступил назад, оглядывая девушку.

– Все хорошо, – с удовлетворением заявил капер, какбудто специально для тебя сделано. – Волосы приведи в порядок сама. – Он протянул ей гребень. – Под шляпой их не будет особенно видно, а вечером Поль приложит к ним свою руку.

– Кто это – Поль? – Мег провела гребнем по спутанным, разной длины волосам.

– Прекрасный парикмахер. У тебя сегодня назначено на шесть вечера. А завтра ты будешь готова принять своих первых, будем надеяться, любопытных гостей. – Он протянул ей соломенную шляпку.

В маленькой комнате было зеркало из полированного олова, дающее довольно смутное изображение, но Мег уже привыкла к нему. Она поправила шляпку, расположила локоны вдоль ушей и заявила, что собой довольна.

– Тогда, миледи, в путь, – сказал Козимо, низко кланяясь, как и подобает слуге. – Если позволите... – Он открыл перед ней дверь и провел ее к ландо.

Капер задержал ее, положив ладонь ей на руку, когда она хотела подняться в экипаж.

– И еще одно, – спокойно сказал он. – С этого момента, Мег, ты начинаешь играть свою роль. Как только мы окажемся на дороге к городу, общаться будем исключительно как хозяйка и слуга.