аристократическим, и даже в Европе кое-кто из вельмож занимался им на досуге.

Наконец нам удалось покинуть сарай. У меня в какой-то момент сложилось впечатление, что Петр так и будет вытачивать все подряд, а в промежутках подкладывать дрова в пылающую топку.

– Помимо производства, такие машины в будущем можно ставить на корабли, – подлил масла в огонь Командор. – Она еще далека от совершенства, не все получится и не сразу, но с течением времени надо будет обязательно изготовить несколько пароходов.

Последнее слово было понято без пояснений. Командор рассказал о гребных колесах, нарисовал на снегу небольшой чертеж, в который Петр так и впился горящим от избытка энтузиазма взглядом.

– Вряд ли мы на первых образцах сумеем получить большую скорость, – на этот раз Сергей словно пытался остудить монарха. – Зато корабль с машиной не будет так зависеть от ветра. Маневренность возрастет. Думается, первые пароходы надо будет использовать в качестве буксиров. Потом по мере накопления опыта применение машин на флоте станет увеличиваться. Можно было бы использовать самодвижущиеся повозки, но тут надо прокладывать специальные дороги, потребуется много металла. Короче, это уже будет не через год и не через два.

– Зачем металл? – раньше Петра спросил заинтригованный Меншиков. – Можно просто поехать.

Пришлось нам с Командором в два голоса объяснять царю и его спутникам принцип железной дороги. Как и с пароходами, идея увлекла Петра, и довеском мы долго говорили о создании под это дело целой промышленности. Рельсы, паровозы, вагоны – это действительно была отдаленная перспектива. Настолько, что мы, выходцы из более позднего века, отнюдь не уверены, что успеем заняться ею сами.

– Молодцы! Какие молодцы! – Петр перецеловал всю нашу компанию, начиная с Командора.

Моих заслуг тут было побольше, все-таки Сергей основное время занимался своей ротой, но он оказался ближе к будущему императору. Да и я вместо царского поцелуя предпочел бы лучше нечто более существенное. Сундучок с монетами, к примеру.

– Зело порадовали меня сим изобретением, зело, – возбужденно вымолвил молодой царь. – И тем, что решили подарить его России. Спасибо всем. Отблагодарю.

Последнее слово прозвучало обнадеживающе. Не стоит думать, будто я сугубо меркантильный человек. Но мы впервые открывали целые горизонты и уж, по крайней мере, заслужили не одних восторженных слов. Любой труд должен быть оплачен. А труда было положено столько, что цену можно было назначать любую.

– Область применения следующего изобретения не настолько широка, государь. – Командор подвел царя с его небольшой свитой к установке залпового огня. Усовершенствованной сестре тех, которые мы как-то с успехом применили в Южной Америке.

Внешне сцепленные рамой направляющие с посаженными на них ракетами не производили особого впечатления.

– Точности установка не дает и предназначена для стрельбы по площадям. Например, по вражескому строю. Трупов немного, но взрывы вызывают панику, а испуганный враг – уже побежденный. С помощью ракет мы как-то рассеяли большой испанский отряд. Даже догнать многих не смогли. – Сергей невольно улыбнулся воспоминаниям. – Если же сделать их зажигательными, то можно с успехом обстреливать вражеские города и крепости.

Вот что значит истинный военный! Не так давно Командор возмущался англичанами за их попытку взорвать адскую машину у Шербура, а теперь предлагает подпалить город противника. Все верно: что идет на пользу нам – полезно, во вред – преступно.

– Отойдем в сторону, – увлек высоких гостей Командор.

Все-таки и взорваться на старте могло. Стать причиной смерти царя… Тогда уж лучше самому на кол залезть.

Распоряжался, конечно же, Гранье. Он в последний раз осмотрел установку и собственноручно подпалил запальный шнур.

Ракеты одна за другой уходили с направляющих в клубах дыма, со свистом проносились по небу, а затем все поле перед нами покрылось шапками разрывов.

Все это впечатлило даже немногочисленных зрителей, а что тогда говорить о врагах, случись они на вспучившемся поле.

– Изрядно, – первым на этот раз высказался Лефорт.

– Да мы с таким оружием турок до Царьграда бежать заставим! – восторженно поддержал Алексашка. – Только пятки сверкать будут! Покажем им, где раки турецкие зимуют!

Петр выказал восторг гораздо проще и доходчивее:

– Жалую всех дворянством российским и деревнями на прокорм. Говорите, что надо, дабы побыстрее и побольше сделать все это, – он указал рукой на установку. – Все будет. Сегодня же указы подпишу.

– Место для производства, – начал я. – Материалы. Людей толковых, мастеровых, чтобы им меньше объяснять пришлось. Помощников дельных. Чтобы не только штуцера, паровики да ракеты производить, но еще время хватало бы на то, что изготовить не успели. А уж мы постараемся.

– Обрадовали вы меня, пираты. Зело обрадовали, – Петр никак не мог унять радость.

– Мы хотели бы показать вам еще одну штуку, государь.

К показу этой штуки Кабанов готовился с особой тщательностью. В мерзлой земле была даже вырыта яма, наполовину укрывшая здоровенный воздушный шар. Трубы от костра гнали теплый дым в горловину, и кабаньер, как мы называли это детище по примеру монгольфьера, заранее рвался в воздух.

Пояснения были выслушаны внимательно. Мысль о странствиях по воздушному океану была настолько нова, что не сразу укладывалась в головах. Это Кабанов, бывший десантник, был в ладах с небесной стихией. Даже успел несколько раз испытать свое детище к вящему неудовольствию и страху местных жителей.

Но что ему чужие страхи, когда по возвращении из полета глаза Командора светились счастьем и словно отражали небо! Я-то привык относиться к летающим изделиям лишь как к еще одному виду транспорта. А шар на роль транспорта пока не тянул. Забава.

– Сейчас я поднимусь на нем и покажу, что в полете ничего страшного нет, – закончил Командор.

– А мне с тобой можно? – жадно поинтересовался Алексашка.

По своему живому характеру он стремился испытать как можно больше. А уж полетать – это вообще нечто запредельное.

– Конечно. В нынешнем виде шар может поднять троих.

– Троих? – встрял Петр. – Тогда чего мы ждем?

– Но это может быть опасным, Питер… – протянул Лефорт.

Монарх лишь отмахнулся и первым полез в корзину. Самое удивительное – он помнил о весе и, перед тем как залезть, небрежно сбросил на землю тяжелую шубу. Такой же шикарный, хотя и не слишком умный жест проделал Меншиков. Командор же избавился от громоздкой одежды заранее, а теперь лишь отстегнул мешавшую и ненужную в полете шпагу.

На деле воздушный шар намного безопаснее самолетов. Погода стояла солнечная и тихая. Легкий ветерок подхватил величественно поднимающийся в небо шар и медленно понес его над заснеженными полями. Даже завидно стало.

Внизу вслед за шаром едва не бегом неслась свита Петра. Ничего, вот научимся добывать в больших количествах водород, тогда узнают, какие средства передвижения возможны в воздухе. К походу на Азов не успеем, зато к осени – наверняка. И тогда даже паровая машина покажется забавой.

Полет продолжался сравнительно недолго. Наверно, с полчаса. Командор стравил часть еще не остывшего воздуха через выпускной клапан. Шар обрел часть веса, стал опускаться, и крепкие руки вцепились в болтающийся канат, потянули разом, возвращая царя с небес на землю.

Глаза у Петра были такими же, как у Командора. Восторженными и одновременно – умудренными. Как у человека, постигшего нечто, недоступное большинству.

Похоже, России суждено строить не только морской флот. Пятый океан лежит прямо над головами.

Мне доводилось воевать в горах, в городах, в джунглях, на море. И лишь в степи приходилось впервые.