– А на какую тему?

– Еще не решила, – потом она увидела на кофейном столике раскрытую книгу. 'Падение' Альберта Камю. – Может, взять тему отсюда?

– Как хочешь. Можешь взять тему из жизни. Мужчина, запертый в клетке собственной вины.

Женевьева поглядела на него с грустью. В который уже раз она пожалела, что не может дать ему ребенка. Она знала, что часть души Роберта умерла вместе с дочерью и никогда уже не возродится.

Она пошла к бару и взяла оттуда бутылку портвейна. С бутылкой и книгой она пошла к выходу, в последний раз взглянув на неподвижно сидящего мужа.

Не в доброе время Роберту Деклерку вновь явился дух его дочери.

19.06

Она вышла из дома и сразу встретила холодный порыв ветра, задувавшего под ее зонтик капли дождя. Под ногами ее хлюпала вода. Дойдя до своего ТР-7, стоящего рядом с 'ситроеном' Роберта, она открыла дверцу, положила книгу на панель управления, а бутылку сунула между сиденьями. Потом она завела мотор и выехала на Марин-драйв.

Она не заметила, как из кустов выехала и двинулась за ней, держась на расстоянии, другая машина.

За рулем ее сидел Спарки.

19.07

Услышав, как отъехала машина, Деклерк подошел к бару и достал бутылку виски. Он отхлебнул глоток прямо из горлышка и почувствовал, как по всему телу расползается приятное тепло.

Минуту спустя он поставил бутылку и подошел к книжному шкафу. Из нижнего ящика, который не открывался уже несколько лет, он достал фото маленькой девочки, сидящей на груде сухих кленовых листьев – красных, желтых и оранжевых. Девочка смеялась, и ее светлые волосы, казалось, отражали солнечные лучи.

Деклерк поставил фото на стол, сел напротив и стал смотреть.

Время он времени от отпивал еще глоток из бутылки.

Потом он осторожно дотронулся до фотографии и прошептал – тихо-тихо:

– Принцесса, это я, твой папа. Я хочу поговорить с тобой.

20.03

Нож имел в длину два фута. Он был похож на мачете, каким рубят сахарный тростник, с одним только отличием. На его тупой стороне находилась закругленная кромка, ближе к основанию охватывающая нож почти полным кольцом. Ее вес усиливал удар в несколько раз.

С размаху Спарки мог отрубить этим ножом голову человеку.

Спрятавшись за деревьями, он смотрел на дверь, за которой скрывалась Женевьева Деклерк. Ее машина стояла в восьми футах от него. Дождь почти затих, перейдя в противную морось.

Спарки ждал, коротая время за разговором.

Говорил он со своей матерью.

20.16

Джозеф Авакумович слишком устал, чтобы спать. Из окна своей комнаты в отеле он долго смотрел на огни в гавани. Потом включил компьютер и вывел на экран шахматную доску.

Сегодня он играл черными.

20.31

Женщина, вышедшая из двери, направилась к ТР-7. Спарки, сжимая нож, смотрел, как она приближается. Дождь прекратился совсем, и ветер развевал ее длинные черные волосы. Она думала о Камю. О том, что, если любой мужчина или любая женщина виновны, то они не могут судить других.

Дойдя до машины, она открыла дверцу и достала из-за сиденья бутылку портвейна. Когда она начала вылезать, Спарки стремительно шагнул к ней из тени.

Женщина повернулась, и увидела нож, падающий на нее сверкающей дугой. Его свист потерялся в шуме ветра.

Внезапно мир завертелся вокруг нее, быстрее и быстрее, пока не замер на точке острой, невыносимой боли.

'О Боже! – подумала она. – Я вижу свое тело!'

Оно распласталось под ней, обезглавленное, заливая кровью мокрый бетон.

«Я без головы!» – промелькнула мысль, но ни звука не донеслось из ее губ. Потом она увидела приближающуюся к ней человеческую фигуру и окровавленное лезвие ножа.

Рука схватила ее за волосы. «Я виновна», – успела подумать она, и тут кровь окончательно перестала питать ее отделенный от тела мозг.

Спарки сунул голову в мешок и исчез в тумане.

21.03