«У Высших, если они существуют, появилась пятая колонна внутри УША», – утверждали в комментариях журналистам эксперты.

Многие политики, предприниматели, силовики и раньше подозревали, что они могут быть марионетками в чьих-то руках. Сейчас многолетние обиды дали повод обрушиться на закулисных кукловодов. Все в один миг стали слишком подозрительными.

На полицию и спецслужбы началось колоссальное давление в средствах массовой информации. Спецслужбы были вынуждены что-то делать, СМИ разжигали ажиотаж, политики пытались уловить стремительную конъюнктуру. По адресам и фамилиям, обнародованным Питом Брэддом, начался азартный поиск. Каким-то немыслимым образом стали всплывать все новые имена.

Это было начало всемирной истерии. Мировые финансовые рынки залихорадило. То одна, то другая компания стали фигурировать в подозреваемых на принадлежность к Высшим. Заявление о национализации будущей найденной собственности Высших ударило по котировкам. Власти стран, настроенных явно против УША, открыли «охоту на ведьм» против оффшоров. Спецслужбы многих стран стремительно арестовывали счета оффшорных компаний до проверки их владельцев. Политики массово, по всему миру, начали обвинять друг друга в работе на Высших.

– Эй, где пульт от телевизора? – заскрипел пропитым голосом Ганс, немолодой мужчина в грязной майке и трусах, сидя на краю старого дивана и безнадежно тыкая в кнопки пульта.

Будучи убежденным сторонником периодических запоев, Ганс стремился разделить эту радость с окружающими, собирая в доме компанию себе подобных. Если бы еще дочь так громко не ругалась на него…

– Пульт у тебя в руках, – зло огрызнулась дочь, собирая по комнате разбросанные вещи.

– Доча, я в норме. Все, завязал, – стукнул себя в грудь Ганс.

– Ты раз в три месяца развязываешь. Надоел и мне, и соседям. Приезжаю в последний раз. Хочешь пить – пей, но больше не звони мне, – девушка подняла корзину для белья, наполненную до краев. – Жил, живешь и будешь жить как свинья. Правильно мать тебя бросила.

– Ну ладно, я переживаю, сама видишь, – Ганс попытался сделать виноватый голос. – Включи мне звук! Надо хоть новости узнать.

Девушка поставила корзину на пол, и взяла из рук отца пульт:

– Звук есть, пульт работает.

– Хм-м, а я не слышу ничего?! Я что, оглох? От пары бутылок? А?

– Ага, – передразнила девушка и присмотрелась к изображению на экране. – Это Маска молчит. Уже неделю. По сто раз в день это показывают по всем каналам… Смотрит в камеру и только башкой иногда крутит. Реклама, может, такая?

Ганс со всей глубиной нахлынувшего похмелья хлопнул себя по лбу:

– Стоило отвлечься на неделю…

– Уйти в запой, – поправила выходящая из комнаты дочь пьянчужки.

– …На неделю всего отлучиться, как в телевизоре теперь все в масках ходят. И молчат. Ххххх жизнь… Ну, как тут не запить? А?

По крупнейшим телеканалам всех стран Йевропы несколько месяцев назад стартовала необычная рекламная кампания. В огромных количествах были закуплены эфиры для трансляции очень странных роликов. Сюжет роликов не блистал буйством режиссуры: крупным планом показывалось лицо мужчины в Маске (почему-то все решили, что это мужчина). Рисунок на Маске, как и ее форма, чем-то смутно напоминали маски, увиденные ранее в кино, или предмет исторического наследия предков. Человек в Маске молчал на всем протяжении ролика, лишь дважды слегка поворачивая голову в сторону и обратно.

Все подумали, что это новая оригинальная рекламная кампания, итогом которой станет раскрытие секрета. Но прошел месяц, два, три, четыре, но секрет никто и не думал открывать! Кто же платил такие нереальные деньги за странное молчание? Еще никогда не было такой длинной и дорогой рекламной кампании. Что-то здесь не то.

Здесь было действительно что-то не то. К роликам по телевидению очень скоро добавилось изображение Маски на уличных щитах, в газетах и журналах, на наклейках в общественном транспорте, на электронных экранах крупных городов, на… Представители Маски платили даже за ролики с молчанием… по радио!

Гадание кто это и зачем, различные спекуляции на эту тему увлекли Йевропу на продолжительное время, но в итоге сошли на нет. Даже падкие на внимание прессы ясновидящие, телепаты и гадалки делали заговорщический вид, закатывали глаза и твердили в голос: «Узнаете сами, когда придет время».

Маска продолжал появляться на экране телевизора и молчал.

Многочисленные комедийные программы стали очень смешно пародировать и всячески издеваться над Маской. К ним примкнули общеевропейские движения «клоуны против маски» и находящееся на грани порнографической позиции «бараны против маски». Всем было смешно, но Маску это, судя по всему, не смущало. Маска продолжал упорно молчать, и пересмешники быстро выдохлись.

Тема Маски и связанных с ней слухов уверенно стала темой номер один. Опросы общественного мнения показывали: Йевропа сначала удивилась, потом восхитилась чьей-то задумкой, затем перестала замечать. Наконец, Маска стала раздражать, а потом ее… испугались. По-настоящему. Кто это и что значит такое упорство? И какой безумец тратит столько денег на такую рекламу? Мы на пороге чего-то плохого?!

Нервы у Йевропы окончательно сдали, когда по всей ее территории, на въездах в большие и малые города появилось 500 тридцатиметровых фигур из металла, ткани и пластика. Великаны в масках, сводящие с ума. Официально оплаченные места и изготовление запчастей для фигур через официальные договора. Придраться не к чему. Все расходы по рекламе Маски оплачивала мало известная юридическая компания, работающая на оффшорную фирму, следы которой терялись при более детальном рассмотрении.

Политики и спецслужбы йевропейских стран по взаимной договоренности, опасаясь неведомых планов неизвестного игрока, сделали все, чтобы Маска пропала из СМИ и уличной рекламы.

После того как рекламу Маски выгнали отовсюду, она появилась в Интернете, в этом безграничном океане свободных мыслей. Первый ролик Интернет-Маски был рекордсменом по скачиванию за всю йев- ропейскую историю. Такой ажиотаж был связан с тем, что Маска… заговорила. На всех йевропейских языках.

Этот видеоролик нарушил многомесячное молчание Маски. Его увидели практически все жители Йевро-пы, имеющие доступ к Интернету, да еще и не по одному разу.

Человек в маске стоял на краю обрыва перед бушующем морем. Небо стремительно хмурилось, ветер раздувал полы глухого роскошного плаща черного цвета, скроенного на старинный манер. Из-под рукавов плаща выглядывали руки, затянутые в бархат черных перчаток.

Камера снимала фигуру Маски средним планом. Со спины, чуть сбоку.

Звучал мужественный и волнующий женскую кровь голос за кадром:

«Мы все носим маски и живем не той жизнью, какой бы хотели. Где мы настоящие? Почему согласны с тем, что происходит? Что стало с Йев-ропой, с людьми?

Властители носят маски, в которых легко обманывают нас. Циничные дельцы носят маски, в которых наживаются на нас. Нелюбимые нами люди носят маски любви к нам. Окружающие носят маски, за которыми почти не прячут отвращения к нам. Всеобщая ненависть, зависть и обман. Йевропы скоро не станет, если не сбросить эти ужасные маски.

Но никто не готов снять свою маску. Я сделаю это первым! Я сниму свою маску и постараюсь снять маску с Йевропы. Я хочу, чтобы Йевропа была той, какой она хочет, жить так вдохновенно, как она мечтает.

Я сделаю все, чтобы мы надевали маски не так часто и чтобы под этими масками были счастливые лица. Чтобы будущее было блистательным».

На последних словах Маска поднял руку, и плохая погода вдруг сменилась легким бризом, чистым небом и ослепительным солнцем. На песчаном берегу, куда камера наблюдала с обрыва, влюбленный юноша догонял смеющуюся девушку.

За первым роликом последовали еще тридцать разных. Режиссеры роликов уж