Тотальная техническая разведка по части умонастроений основных социальных страт общества — скорее продукт вымысла представителей творческой интеллигенции, склонных катастрофически завышать свою собственную персональную значимость, вечно предрасположенных трепетать перед грядущими воображаемыми жестокими гонениями властей в лице спецслужб. Реальной целесообразности и потребности в этом у спецслужб нет никакой: социологи давно уже владеют технологиями репрезентативных опросов сравнительно небольшого числа людей различных социальных групп, позволяющих с очень высоким приближением определять умонастроения в обществе и основные значимые для власти мотивации индивидуального и группового поведения в социуме. Спецслужбам точно так же для своих аналитических обзоров, записок вполне достаточно выборочных прослушиваний «знаковых» персонажей в политике, экономике, бизнесе любого рода, включая криминальный.
Кроме того, чрезмерно большие объемы получаемой конфиденциальной информации и связанное с этим большое потребное количество сотрудников, занятых ее обработкой, всегда создают практически неустранимую проблему несанкционированной торговли фрагментами наиболее интересных сведений, приводящих подчас к эрозии целых подразделений спецслужб. А в социальном плане резко повышающую жесткость противоборств кланов, корпораций в бизнесе, финансах, политике. И подобное — не единственное «побочное» нежелательное и неуправляемое следствие чрезмерного развития возможностей спецслужб.
Так что ситуация, описанная Оруэллом в своем знаменитом романе — антиутопии, когда в каждом жилом и служебном помещении открыто были размещены прослушивающие устройства, в реальной жизни бессмысленна. Если кто и создает ныне нечто подобное в небольших масштабах, то только разнообразные частные охранные и сыскные агентства, структуры, занятые коммерческим промышленным шпионажем. Действующие, естественно, без всяких санкций.
Спецслужбам же вполне достаточно адресной технической разведки, да еще и упорных слухов-мифов об организованном ими тотальном прослушивании всех. Чему в самой большой степени способствовал американский проект «Эшелон» по глобальному прослушиванию телефонных и радиопереговоров стран, целых континентов, о котором много писали ведущие европейские газеты. Но даже использование самой мощной современной компьютерной техники и построенных на их базе высокопроизводительных сетей с высочайшими возможностями ничего принципиально нового не даст: полученные горы информации будут пригодны только для более-менее достоверных догадок, построения достаточно правдоподобных версий, предположений — не более. Для получения точной информации для выработки важных управленческих, политических решений обязательно потребуется многократная проверка и перепроверка полученных с помощью техники сведений по всем доступным каналам, с использованием всех имеющихся иных возможностей.
Сказанное выше еще более справедливо применительно к таким технологиям работы спецслужб как «наружное наблюдение», перлюстрация переписки, оборудования помещений для видеонаблюдения и видеозаписи. Не говоря уж о развитии до бесконечности сети информаторов. Пределы возможностей спецслужб выявлять и изобличать реальных противников установленного порядка, политического режима имеют свои объективные границы: в нормальном государстве принято нейтрализовать лишь тех, кто супротив интересов Отечества. Таких набирается не так уж много и сосредоточены они в довольно узких сферах жизнедеятельности (управление, информация, наука и т.п.).
Когда же политический режим ставит задачи привлекать к ответственности, карать за ненадлежащие умонастроения, выражающиеся в устных или письменных высказываниях, начинается социальная шизофрения, где роль мордоворотов — медбратьев со смирительными рубашками и пудовыми кулаками приходится исполнять целому ряду подразделений и структур спецслужб. Установившись, без команды такая карательная практика спецслужб остановиться не может, сохраняясь же, она только разрастается: составом преступления становится не только «антисоветский анекдот», но и недоносительство об услышанной поносной шутке в адрес вождей режима. Именно тогда политический сыск с приданными техническими службами становится самой главной составляющей спецслужб, а сами они — главным инструментом реализации стратегии управления людьми только на основе животного страха, который пропитывает и все структурные составляющие элиты, включая самих сотрудников спецслужб. Количество потенциальных врагов становится практически равным численности населения и технические и оперативные возможности спецслужб, ориентированных на политический сыск, требует постоянного развития.
Ограниченность объективных возможностей спецслужб четко просматривается и в другой важнейшей сфере их жизнедеятельности — сопровождении и обеспечении процессов научных исследований и проектно-конструкторских разработок создания новых видов оружия, либо технологий так называемого двойного назначения, которые могут быть использованы, к примеру, как оружие массового поражения. Здесь приходится решать множество задач (и весьма дорогих) одновременно: и обеспечивать режим секретности своих разработок, и пытаться выкрасть наиболее интересные чужие, уберечь жизнь и здоровье «своих» разработчиков, исследователей, и готовить и реализовывать диверсионные операции против чужих исследовательских центров и их руководителей и научных работников и т.п.
Естественно, что спецслужбы, как бы ни упирались — не в состоянии сами ни научной теории продвинуть, ни разработать образец нового оружия. Но вот ускорить или замедлить процесс у «своих» (по ошибке, недосмотру) или «чужих» (целенаправленно) — могут, да еще как! Известны примеры, когда ретивые, но недалекие и малообразованные следователи НКВД, гестапо отправляли в лагеря перспективных ученых, где те благополучно погибали. А без них процессы создания принципиально новых видов вооружения заходили в тупик, оканчивались неудачей. Да и ныне в России и за рубежом найдется достаточно примеров, когда поддержка ответственными сотрудниками профильных подразделений спецслужб дельцов от науки в их извечных схватках с одаренными учеными, исследователями, конструкторами, разработчиками приводит нередко к тому, что в армии на вооружение поступают ущербные «новинки», на которые тратятся впустую громадные средства бюджета, теряется время и темп в извечной изнурительной гонке. А если к этим естественным «процессам» торможения грамотно, умно и точно подключаются спецслужбы потенциального противника, конкурента — эффект от такого саботажа может приблизиться к нескольким выигранным локальным войнам, которые проигравшая сторона будет, конечно, всячески отрицать.
Только продуктивная опека спецслужб позволяет преодолевать практически непроходимые для всех прочих межведомственные барьеры, умерять пыл и попытки противодействовать научных оппонентов, конкурентов — проектантов, разработчиков. Только спецслужбы в состоянии быстро и тихо организовать экспедицию в любую точку планеты, чтобы привезти оттуда потребный экзотический минерал, редкоземельный элемент и т.п. Только спецслужбы в состоянии в наибольшей степени обеспечить секретность испытаний, прикрыть правдоподобной легендой в СМИ необычные эффекты, возникающие при этом, которые неизбежно фиксируют население и приборы космического контроля «дружественных» государств.
Именно спецслужбы запугивают нежелательных свидетелей, участников экзотических опытов «профилактическими» предупреждениями, подписками о неразглашении «государственной тайны», которая часто является только следствием, тривиальной грубой ошибкой в расчетах, в подготовке экспериментов, а подписка — только средство, чтобы избежать самим организаторам жесткого наказания за учиненные разгромы, потери, жертвы. Спецслужбы же организуют и целенаправленные «утечки информации», назначение которых — пустить оппонентов по ложному следу, ввергнуть в пустопорожние непомерные траты, ввести в заблуждение по множеству иных поводов и оснований. Чего не могут при этом сделать спецслужб — организовать полномасштабное финансирование научных разработок, либо, к примеру,
