уверенно вне зависимости от ведомственной принадлежности исправительного учреждения (министерство юстиции, МВД и др.) — работники администрации тюрем одна из самых греховных и уязвимых категорий служащих во всех землях и временах.
По просьбе сотрудников спецслужб работники следственного изолятора без особого труда могут резко ухудшить условия пребывания для конкретного лица, либо сделать их значительно комфортнее. Могут поместить в камеру с такими опытными негодяями, что небо в овчинку станет каждую минуту пребывания там.
Точно так же можно обеспечить похвальные отзывы администрации для досрочного освобождения из тюрьмы, но можно инсценировать ситуацию, за вынужденные поступки в которой срок будет увеличен.
Родители, чьи дети оказались в этих гиблых местах, готовы ради облегчения их участи выполнять многие поручения спецслужб. Так что особые возможности спецслужб в местах отбывания наказания — чрезвычайно эффективное средство для решения многих своих задач. Важно здесь, как и во всех вышеописанных сферах, чтобы отдельные сотрудники спецслужб под видом решения служебных задач не организовывали для себя подобие меняльной лавки во имя своих личных корыстных интересов. Упреждение подобных ситуаций — задача исключительно руководителей самих спецслужб, обеспечивающих внутриведомственный контроль. А это — одна из труднейших проблем не только спецслужб — любой структуры, включая организованную преступность, где, как известно, самое популярное средство профилактики отступничества — тазик с цементом на ноги. В спецслужбах, естественно, такие технологии внутриведомственных расследований не практикуются по множеству вполне очевидных оснований.
Особняком в системе правоохранительных органов стоит институт адвокатуры. Процессуально адвокаты — с другой стороны баррикад полиции, следствию, прокуратуре, администрации тюрем. Зачастую и спецслужбам, когда защищают в процессе следствия в судах их подследственных.
Народ в адвокатских коллегиях по преимуществу вольнолюбивый, малопригодный к напряженным перегрузкам в полицейских и прокурорских структурах. И несколько более нормы корыстной, менее щепетильный в мотивациях, выборе средств.
Нормальной чертой для взаимоотношений между адвокатами и другими правоохранителями и является обычно ничем не устранимая неприязнь. Парадоксальность ситуации в том, что при широких, обширных возможностях у полиции, прокуратуры изводить это племя, практически этим никто не занимается серьезно и основательно: и потому, что сколько их ни дави их — другие лучше не будут.
И потому еще, что время от времени ловкие, пронырливые, оборотистые адвокаты оказываются позарез нужны и некоторым бывшим милиционерам, полицейским, прокурорам, когда их коллеги ведут следствие и суд уже по ним самим.
Интерес спецслужб к практикующим адвокатам несколько шире: они очень интересны как информаторы в части событий в среде теневого бизнеса, экономики, финансов, так как постоянно общаются в следственных изоляторах с теми, кто «погорел», попал под плотную опеку правоохранительных структур. Как знатоки и толковые рассказчики курьезов в среде различных сотрудников правоохранительных органов, знатоки интима, доверительных отношений во многих социально значимых группах. Как незаменимые договорщики и посредники при достижении необходимых компромиссов практически в любых сферах. Из иных адвокатов можно подготовить весьма перспективных и вполне коммуникабельных и понятливых политиков, законодателей, как правило, легко подверженных коррупции. Но если удается править такими в благих целях, их коррупционные поборы проще числить по графе «гонорар». Что для адвоката явление вполне законное и естественное.
Кроме того, адвокат — идеальный связник для сотрудников спецслужб с воровскими уголовными авторитетами как в тюрьме, так и вне ее. Он хорош и как канал «слива» необходимой информации по любому адресу.
В отличие от работников прокуратуры, судей, адвокаты для спецслужб, как правило, не цель, а очень эффективное средство. Спецслужбы же для адвокатов — одно из самых эффективных средств самозащиты в их очень неспокойной и небезопасной деятельности.
Таким образом, для реализации задач спецслужб в их самом широком спектре сотрудничество с правоохранительными органами неизбежно. Наладить сотрудничество и поддерживать его повсеместно — очень непростой, непрерывный процесс, где каждый участник — индивидуальность, личность, персонифицирующая каждый, казалось бы, простой служебный поступок сотрудника спецслужбы. Общим знаменателем, делающим такое сотрудничество возможным, является чувство общности выполняемой задачи всеми правоохранителями и спецслужбами. Без чего не состоялось бы никакой в целом вполне сглаженной работы.
Состояние правопорядка, уровень соблюдения законности в обществе, государстве, как уже отмечалось, мало заботит спецслужбы — другие у них задачи. Более того, в среде изрядно коррумпированных сотрудников органов правопорядка спецслужбам работать значительно легче.
Но это — только кажущаяся благодать: с такой же легкостью коррумпированными «правоохранителями» манипулируют и платежеспособные мздоимцы, уголовные авторитеты, наркобароны, криминальные дельцы, финансисты. К большому сожалению, «аргументы» этих господ действуют скорее, работают основательнее традиционных технологий спецслужб. Что особенно очевидно в нынешней России. Где практика «заказных» проверок уголовных дел, разоряющих фирмы конкурентов, приобрела едва ли не основной смысл деятельности некоторых ведущих оперативных служб МВД на всем пространстве государства. Практика тотального «крышевания» торговых, ресторанных, развлекательных структур сотрудниками и руководителями органов внутренних дел по сути своей превратила их правоохранительную работу в открытый бизнес по использованию своих немалых служебных полномочий в личных корыстных целях. Что резко повысило конфликтность по поводу разграничения сфер влияния в среде сотрудников МВД — как межличностных, так и между различными подразделениями милиции. Появилась целая субкультура неформальных служебных отношений со своими неписаными этическими нормами, почти идентичным «понятиям» субкультуры организованной преступности. Сложившаяся практика использования норм права в качестве средства вымогательства, всегда правдоподобно мотивированная, постоянно разнообразится, совершенствуется, становится все боле инициативной, агрессивной. Спецслужбам противостоять этому ни возможности, ни особой необходимости нет: невозможно активно включиться своими не слишком большими численно кадрами в такой большой объем массированной непрерывной практики умышленного процессуально мотивированного манипулирования законами. Нужды вмешиваться нет потому, что нет соответствующих политических решений — высшая власть страны пока еще не рассматривает произвол множества сотрудников и руководителей органов внутренних дел как серьезную угрозу государственной безопасности России.
Хотя эпизодически спецслужбы вынуждены вмешиваться в ситуацию просто потому, что обязаны защищать законные интересы и права своих сотрудников, членов их семей, своей наиболее важной агентуры, просто знакомых, уважаемых в обществе людей, когда они с такими просьбами к ним обращаются. Естественно, все эти улаживания даются ныне очень даже не просто. Но в целом это удается: по-прежнему задевать самолюбие руководителей подразделений спецслужб для любого милицейского чина опасно. Может на многое другое не хватить времени, а раскатать по бревнышку карьеру зарвавшегося милицейского
