стоял среди друзей, но чувствовал себя совсем одиноким.

Несколькими часами ранее он был в восторге от своего одиночества. Другое дело теперь. Он — гость из вышестоящего штаба, офицер из группы Хука без места и обязанностей, сторонний наблюдатель. И его с прежней силой охватило глубокое чувство опустошенности и отчаяния, с которым он пытался бороться и которое временами, казалось, проходило. Сердце Гая замерло. Ему почудилось, что оно буквально сместилось куда-то, стало медленно опускаться вниз, как перышко в безвоздушном пространстве. Филоктет, оставленный друзьями из-за гноящейся раны. Филоктет без своего лука. Сэр Роджер без меча.

Но вскоре мрачные размышления Гая прервал бодрый голос полковника Тиккериджа.

— Ну что ж, «дядюшка», приятно было повидать вас. Я полагаю, вы хотите возвратиться к своим товарищам. Боюсь, вам придется идти пешком. Начальник штаба и я собираемся еще раз объехать роты.

— Можно мне с вами?

Полковник Тиккеридж заколебался, потом сказал:

— Чем больше, тем веселей. — Когда они тронулись, он спросил о новостях из Мэтчета. — Вы, штабисты, снимаете все пенки. Мы не получали почты со времени отправки в Грецию.

Линия обороны второго батальона алебардистов и роты новозеландцев пересекала шоссе; их фланги упирались в крутые каменистые осыпи, окружавшие долину. Четвертая рота, развернутая вдоль ручья, занимала позиции на краю правого фланга. Чтобы добраться до нее, необходимо было пересечь открытую местность. Когда полковник Тиккеридж и его спутники вышли из укрытия, их встретил шквал огня.

— Ого! — воскликнул он. — Фрицы намного ближе, чем были сегодня утром.

Они бросились под защиту скал и осторожно продолжали движение окружным путем. Когда им удалось наконец спрыгнуть в окоп, их встретил старшина Рокис.

— Они подтянули еще один миномет, — доложил он.

— Вы можете точно засечь его место?

— Немцы постоянно меняют позицию. В настоящее время они пристрелялись по дальности, но экономят боеприпасы.

Полковник Тиккеридж встал и осмотрел в бинокль местность, прилегающую к переднему краю. Позади, в десяти ярдах от них, разорвалась мина; все бросились на землю, и над их головами пронесся град камней и металла.

— У нас нет лишних сил для контратаки, — заявил полковник Тиккеридж. — Вам придется отойти немного.

Во время военной подготовки Гай часто задавал себе вопрос: похожи, ли, хотя бы немного, учения в Пенкирке на настоящие боевые действия? Сходство было налицо. Ни великого побоища, ни стремительного бегства одетых в военную форму масс, ни схваток лязгающих механических чудовищ здесь не происходило; перед ним развертывался классический пример действий батальона в обороне, ведущего бой с легковооруженными и в равной степени измотанными небольшими силами противника. Ритчи-Хук мало сделал для обучения их искусству выхода из боя, однако в настоящий момент действия батальона соответствовали установленной схеме. Пока полковник Тиккеридж отдавал распоряжения, Гай спустился вниз по берегу ручья. Здесь он нашел де Саузу и его поредевший взвод. На голове у де Саузы красовалась живописная повязка; желтовато-бледное лицо под ней выглядело серьезным.

— Лишился кончика уха, проворчал он. — Совсем не больно. Но буду рад, когда этот день закончится.

— Вы начнете отходить в полночь, как я помню.

— «Отходить» — хорошее слово. Звучит так, будто старая дева отходит ко сну.

— По-моему, вы попадете в Александрию раньше меня, — продолжал Гай. — Группа Хука отходит последней, будет прикрывать посадку на суда. У меня не сложилось впечатления, что немцы горят желанием атаковать.

— Знаете, «дядюшка», что это такое, по-моему? По-моему, они хотят дать нам спокойно сесть на суда, а потом потопят нас с воздуха, когда им заблагорассудится. Куда более легкий способ разделаться с нами.

Недалеко от них разорвалась мина.

— До чего же мне-хочется засечь этот проклятый миномет! — сказал де Сауза.

В этот момент связной вызвал его на командный пункт роты. Гай пошел вместе с ним и снова присоединился к полковнику Тиккериджу.

Отход на фланге занял немного времени. Гай наблюдал, как батальон занимал оборону на новом рубеже. Все было сделано по правилам. Полковник Тиккеридж отдал распоряжения на темное время суток и изложил порядок окончательного отхода. Гай сделал пометки о времени и направлениях отхода алебардистов и новозеландцев через боевые порядки группы Хука. Затем он распрощался.

— Если случайно встретитесь с морячками, — сказал на прощание полковник Тиккеридж, — передайте им, чтобы подождали нас…

В третий раз Гай проследовал по дороге на юг. Наступила ночь. Дорога была забита множеством солдат. Остатки своего штаба он нашел на прежнем месте. Построившись в колонну, они двинулись в темноту. Идти пришлось всю ночь молчаливой составной частью бесконечной процессии шатающихся от усталости, медленно волочивших ноги людей.

Потом прошел еще один день, минула еще одна ночь.

7

— «Ночью и днем, — напевал Триммер, — только вдвоем. И под солнцем и под луной только с тобой…»

— Слушай, — строго сказал Йэн Килбэннок, — ты едешь в «Савой» на встречу с представителями американской прессы.

— «Ив тишине, и в тьме ночной мои мечты лишь о тебе», — продолжал напевать Триммер.

— Триммер!

— Я уже встречался с ними.

— Это другие. Это Скэб Данз, Вам Шлюм и Джо Маллигэн. Они большие люди, эти Скэб, Вам и Джо. Их статьи публикуются во всех американских штатах. Триммер, если ты не перестанешь заливаться, как канарейка, я предложу откомандировать тебя обратно в Исландию, в твой полк. Вам и Скэб, разумеется, — антифашисты. Джо настроен менее определенно. Он — бостонский ирландец и не очень-то интересуется нами.

— Пресса мне осточертела. Ты знаешь, как называет меня «Ежедневный сплетник»? «Демонический цирюльник»!

— Это они так назвали тебя, а не мы. Жаль, что такое название не пришло в голову мне.

— Так или иначе, я завтракаю с Вирджинией.

— Я избавлю тебя от этого.

— А меня эта встреча вовсе не обременяет.

— Предоставь это решать мне.

Йэн стал набирать номер телефона, а Триммер снова погрузился в мир грез и запел:

— «О, как во мне пылает все, и жаждет, и клокочет…»

— Вирджиния? Это Йэн. Полковник Триммер приносит свои извинения. Он не сможет сегодня позавтракать с вами, мадам.

— «Демонический цирюльник»? Мне и в голову не приходило завтракать с ним. Йэн, сделай что-нибудь, пожалуйста, как для старого друга. Внуши твоему юному герою, что меня просто тошнит от него.

— По-твоему, это будет очень любезно?

— Десятки девушек страстно желают провести с ним время. Почему он должен надоедать именно мне?

— Он говорит, что ему все время подсказывает внутренний голос: «Ты, ты, ты».

— Скажи ему, пусть убирается ко всем чертям. Ладно, Йэн?

Йэн положил трубку.

— Она говорит, чтобы ты проваливал ко всем чертям, — сообщил он.

— О-о!

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату