открытки.

— Ага, — сказал он со вздохом. — Ладно. Не важно.

Я осторожно отделился от стены, придерживаясь на всякий случай рукой — колени держали.

— Ни к чему Джеки тут бродить одной. Иди найди ее, — попросил я Кевина.

— А ты не… — Он растерянно заморгал. — Ты подождешь нас, да? Я мигом.

— Нет.

— А… — Кевин смотрел нерешительно. — А что насчет, допустим, завтра?

— А что завтра?

— Ты останешься?

— Сомневаюсь.

— А тогда… ну, когда-нибудь?

Он был такой молоденький и потерянный, умереть просто.

— Ищи Джеки. — Я поймал равновесие и зашагал.

Через несколько мгновений Кевин нерешительно пошел прочь.

Несколько часов я продремал в машине — таксисты от пьяных шарахались, а в дверь родного дома стучать не хотелось. Я проснулся с ощущением, словно во рту кошки нагадили, и минут двадцать разминал затекшую шею.

Холодным хмурым утром сырость пронизывала до костей. Мокрые и пустые улицы сверкали, колокола звонили к утренней мессе, и до меня никому не было дела. Я набрел на унылое кафе, набитое унылыми восточноевропейцами, и заказал питательный завтрак: непропеченные оладьи, горсть аспирина и ведро кофе. Несколько придя в себя, я поехал домой, швырнул в стиральную машину одежду, которую не снимал с самого утра пятницы, швырнул самого себя под горячий душ и задумался, что делать дальше.

Дело, вернее, мое в нем участие, завершилось окончательно и бесповоротно. Пусть Снайпер его расследует. Он даже в лучшие времена оставался занудным кретином, но сейчас его страсть побеждать была мне на руку: рано или поздно добьемся правосудия для Рози. Он будет держать меня в курсе главных событий — вряд ли из альтруизма, но мне плевать. Меньше чем за полтора дня я вдоволь нахлебался моей семейки, так что хватит еще на двадцать два года. Этим утром, стоя под душем, я бы поспорил с самим дьяволом, что ни за что на свете не появлюсь на Фейтфул-плейс.

Оставалось подчистить кое-какие мелочи и со спокойной совестью зашвырнуть все в тот круг ада, откуда оно явилось. На мой взгляд, «осознание утраты» — это вонючая куча дерьма среднего класса, придуманная, чтобы оплачивать «ягуары» мозгососов. Все равно: необходимо убедиться, что в подвале обнаружили именно Рози, необходимо выяснить, как она умерла, необходимо знать, нашел ли Снайпер со своими ребятами хоть намек — куда она шла в ту ночь, когда ее кто-то остановил. Всю свою сознательную жизнь я пытался залечить шрам в форме отсутствия Рози Дейли. Надежда избавиться от огромного рубца сделала меня легкомысленным и нервным и в результате довела до такого непотребного уродства, как пьянка с братьями и сестрами — от одной мысли о таком еще пару дней назад я бы с визгом в горы сбежал. Пора взять себя в руки, пока я не учудил чего-нибудь похлеще, что кончится ампутацией.

Я переоделся, вышел на балкон, закурил и набрал номер Снайпера.

— Фрэнк, чем могу помочь? — поинтересовался он с напускной вежливостью. Судя по всему, позвонил я не вовремя.

— Я знаю, ты занят, Снайпер, — с не менее напускной робостью начал я. — Будь другом, сделай одолжение…

— Я бы рад, старина, но у меня тут…

Старина?

— Да, я прямо к делу, — ответил я. — Мой любимый сотрудник Йейтс — знаешь его?..

— Встречались.

— Правда, забавный? Мы вчера посидели немного, я рассказал ему эту историю, так он меня заклевал. Коротко говоря — и оставляя в стороне смертельную обиду оттого, что мой коллега усомнился в моей сексуальной притягательности, — я поставил сотню на то, что Рози вовсе не собиралась меня бортануть. Если у тебя есть что-то в мою пользу — выигрыш пополам.

Йейтс выглядит так, словно грызет кирпичи на завтрак, он не слишком общителен; Снайпер не сможет проверить.

— Информация о ходе расследования является конфиденциальной, — строго напомнил Снайпер.

— Я же не собираюсь продавать ее в «Дейли стар». Йейтс такой же коп, как мы с тобой, только крупнее и уродливее.

— Коп не из моей группы. Как и ты.

— Брось, Снайпер. Хотя бы скажи, была ли это именно Рози в подвале. Если это склад трупов викторианской эпохи, отдам Йейтсу его бабки и умолкну.

— Фрэнк! — Снайпер добавил в голос сочувствия. — Я понимаю, тебе непросто, приятель. Но помнишь, о чем мы говорили?

— Как сейчас. Суть в том, что ты не хотел, чтобы я болтался под ногами. Так ведь речь идет о единовременной сделке, Снайпер. Ответь мне на малюсенький вопросик — и я отстану. А потом в честь завершения дела выставлю тебе кружечку.

Снайпер помедлил секунду.

— Фрэнк, мы не на рынке, — произнес он, решив, что до меня дошло, как глубоко он оскорблен. — Я не собираюсь заключать с тобой сделки или судить пари в вашем отделе. Мы расследуем убийство; моя группа должна работать без помех, а ты мешаешь. Ты меня разочаровал.

У меня перед глазами встала картина одного вечера в Темплморе, когда Снайпер упился вдрызг и по дороге домой предложил пари — кто выше написает на стену. Интересно, когда же он успел вырасти в самодовольного придурка среднего возраста? Или он всегда в душе был таким, а подростковый гормональный всплеск временно маскировал эту природную склонность?

— Ты прав, — сказал я, полный раскаяния. — Громила Йейтс решит, что победил, понимаешь? Аж с души воротит.

— Мм… — промычал Снайпер. — Знаешь, Фрэнк, стремление победить — ценная черта, пока она не ведет к поражению.

Для меня это звучало, как полная чушь, но Снайпер говорил тоном носителя высшего знания.

— Слишком сложно для меня, приятель, — заметил я. — Поразмыслю-ка я об этом на досуге. Увидимся!

Я повесил трубку, снова закурил и стал разглядывать отряды воскресных покупателей на набережной. Я люблю иммигрантов; красоток из разных стран сейчас в Ирландии больше, чем двадцать лет назад; и пока ирландки старательно превращают себя в пугающие сухофрукты, милые дамы в остальных частях земного шара это компенсируют. Пару раз мне встречались такие милашки, что хотелось не сходя с места жениться и настрогать для Холли дюжину братиков и сестричек — ма назвала бы их метисами.

На эксперта из бюро рассчитывать не стоило: он мне не дал бы свою мочу понюхать — после того как я оторвал его на целый вечер от интернетовской порнухи. Купер, наоборот, меня любит, работает по выходным и, если у него не накопилась масса срочных дел, вскрытие уже закончил. Вполне возможно, кости рассказали ему хоть что-то из того, что мне нужно знать.

Лишний час не добавит ничего к ярости Холли и Оливии. Я отбросил окурок и двинулся.