мне рот взяткой.
— Речь не о взятке. Скорее о помощи.
— От вас? — Еще смешок — чистый и холодный, который раньше мне нравился.
— Два дня назад, — продолжила Кэсси, — мы арестовали Дэмиена Доннели по подозрению в убийстве Кэти.
Сэм подался вперед, поставив локти на колени.
— Вот как? Значит, перейдем от вашей личной жизни к делу о моей сестре? Кто такой Дэмиен Доннели?
— Он говорит, что был вашим бойфрендом несколько недель назад.
— Чепуха! Если бы он был моим бойфрендом, наверное, я бы о нем что-то слышала, верно?
— Существуют записи, — осторожно заметила Кэсси, — ваших разговоров по мобильнику.
Голос Розалинды превратился в лед.
— Если вы желаете, чтобы я оказала вам услугу, детектив, не стоит обвинять меня во лжи.
— Я вас ни в чем не обвиняю, — возразила Кэсси, и мне показалось, что ее голос вот-вот опять дрогнет. — Я лишь хочу сказать, что это ваше личное дело и у вас нет причин мне доверять…
— Совершенно верно.
— Но я пытаюсь объяснить вам, в чем заключается моя помощь. Дэмиен доверяет мне. Он говорит со мной.
Розалинда фыркнула.
— Неудивительно. Дэмиен готов беседовать с каждым, кто его слушает. Вы не исключение.
Сэм кивнул: первый шаг.
— Знаю, знаю. Дело в том, что он рассказал мне, почему это сделал. Дэмиен утверждает, будто сделал это для вас. Вы его попросили.
Наступило долгое молчание.
— Вот почему я вызвала вас прошлой ночью, — продолжила Кэсси. — Чтобы поговорить о сложившейся ситуации.
— О, прошу вас, детектив Мэддокс. — Голос Розалинды стал чуть резче, и я не мог понять, хороший это знак или плохой. — Не обращайтесь со мной как с дурочкой. Будь у вас что-нибудь против меня, я бы уже давно была арестована, а не торчала тут, слушая, как вы льете слезы о детективе Райане.
— Ничего подобного, — возразила Кэсси. — Никто не знает, что рассказал Дэмиен. Как только это станет известно, вас арестуют.
— Надеюсь, вы мне не угрожаете?
— Нет, я лишь пытаюсь… Ну ладно. Дело обстоит так. — Кэсси перевела дух. — Нам не нужен мотив, чтобы выдвинуть обвинение в убийстве, — Дэмиен во всем признался; у нас есть записи в протоколах допросов и на видео, и материала вполне достаточно, чтобы посадить его в тюрьму. Никого не волнует, почему он это совершил. И, как я уже сказала, он доверяет мне. Если я намекну ему, чтобы он помалкивал насчет мотива, он так и поступит. Вы же его знаете.
— Да, и гораздо лучше вас. Боже, Дэмиен. — Вероятно, я болван, но интонация Розалинды повергла меня в шок. Это было даже не презрение — полное, уничтожающее отрицание. — Я о нем не беспокоюсь. Он убийца, что тут говорить. Неужели вы полагаете, что кто-то поверит ему? Больше, чем мне?
— Я поверила ему, — вздохнула Кэсси.
— Что ж, это не очень лестно характеризует ваши способности как детектива. У Дэмиена едва хватит мозгов, чтобы завязать себе шнурки, а тут он сочиняет какую-то историю и вы верите ему на слово? Вы действительно думаете, что такой человек сможет внятно объяснить вам, как все произошло, даже если захочет? Дэмиену под силу лишь самые простые вещи, детектив. А это отнюдь не простая история.
— Мне достаточно основных фактов, — торопливо заметила Кэсси. — Подробности не нужны. Если мне придется скрывать информацию, чем меньше я буду знать, тем лучше.
Розалинда помолчала, словно взвешивая ее слова, потом рассмеялась.
— Неужели? Но вы же детектив, в конце концов. Разве вам не любопытно, как все случилось?
— Я и так знаю все, что надо знать. То, что вы скажете, не принесет мне пользы.
— О, понимаю! — весело воскликнула Розалинда. — Ведь вы не сумеете использовать информацию. Но если правда ставит вас в неудобное положение, то это только ваша вина, не так ли? Вы сами загнали себя в угол. Вряд ли мне следует снисходить к вашим слабостям.
— Но я, как вы сами сказали, детектив, — повысила голос Кэсси, — и не могу просто слушать о преступлении и…
Розалинда осталась хладнокровной.
— Однако вам придется. Кэти была милой девочкой. Но после школы танцев и успеха возомнила о себе бог весть что. Та женщина, Симона, дурно на нее влияла. Меня это расстраивало. Кто-то должен был вернуть Кэти с небес на землю, для ее же пользы. Поэтому я…
— Если вы хотите продолжить, — громко произнесла Кэсси, — должна вас предупредить. Иначе…
— Не угрожайте мне, детектив. Говорю вам в последний раз.
Пауза. Сэм уставился в пространство.
— Итак, — проговорила Розалинда, — я решила, что самое лучшее — показать Кэти, что она не представляет собой ничего особенного. Бедняжка была не очень умна. Когда я начала давать ей…
— Вы не обязаны ничего говорить против своей воли! — перебила ее Кэсси. — Все, что вы скажете, будет записано и может быть использовано против вас в суде.
Наступило долгое молчание. Я слышал, как их шаги шуршат в сухих листьях и джемпер Кэсси скребет по микрофону. В лесу тихо ворковала птица. Сэм смотрел на меня, в плохом свете ламп мне казалось, будто я вижу в его взгляде осуждение. Я вспомнил о его дяде.
— Мэддокс ее потеряла, — пробормотал О'Келли. Он потянулся, расправил плечи и хрустнул шеей. — Все из-за чертова предупреждения. Когда я начинал работать, мы обходились без него: даешь им пару зуботычин, узнаешь что хочешь и ведешь к судье. Ну ладно, теперь хоть можно будет взяться за работу.
— Подождите, — возразил Сэм. — Она ее вернет.
— Послушайте, — произнесла наконец Кэсси, глубоко вздохнув, — насчет того, чтобы пойти к боссу…
— Минутку! — холодно перебила Розалинда. — Мы еще не закончили.
— Закончили, — возразила Кэсси, но ее голос предательски дрогнул. — По крайней мере в том, что касается Кэти. Я не могу просто стоять и слушать, как…
— Не люблю, когда меня запугивают, детектив. Я буду говорить то, что мне нравится. А вам придется слушать. Если перебьете меня еще раз, беседа закончится. А если передадите мои слова кому-нибудь другому, я расскажу о вас всю правду, и детектив Райан это подтвердит. Так что никто вам не поверит, а вы потеряете свою драгоценную работу. Понятно?
Тишина. У меня начало крутить в желудке, и я тяжело сглотнул.
— Самонадеянность, — усмехнулся Сэм. — Чертова самонадеянность.
— Не сглазь ее, — буркнул О'Келли. — Мэддокс молодец.
— Да, — едва слышно ответила Кэсси. — Понятно.
— Отлично. — В голосе Розалинды прозвучало удовлетворение, и послышался стук ее каблучков по бетону. Кэсси и Розалинда свернули на шоссе и направились к въезду в город. — Как я уже сказала, кто-то должен был вразумить Кэти и остудить ей голову. Разумеется, это был долг моих родителей; поступи они так, как следует, мне бы ничего не пришлось делать. Но они предпочли устраниться. Я думаю, что пренебрежение — своего рода агрессия против ребенка. Вы не согласны?
— Не знаю.
— По-моему, это очевидно. В общем, я заявила Кэти, что она должна перестать заниматься танцами, поскольку это плохо на нее влияет, но она меня не слушала. Нужно было объяснить ей, что она не обладает божественным правом на всеобщее внимание. И мир не крутится вокруг нее. Поэтому я стала мешать ее занятиям. Хотите узнать как?
Дыхание Кэсси участилось.
— Нет, не хочу.
