приблизительно на дюйм. Что же сделал Брендан? Он надел резиновые перчатки, ты знаешь, такие, какие используют при уборке, и что? Всю ночь напролет собирал в округе собачье дерьмо и запихивал его в машину через щель в окне.

– Какая гадость, – сказала я.

– Но оригинально, ты не считаешь? Как эффектный номер в телевизионном шоу. Можешь представить себе, как выходишь утром, подходишь к машине, открываешь дверь, и приблизительно миллион собачьих какашек вываливается наружу? А потом постарайся вычистить машину. Я хочу сказать – попытайся избавиться от этого запаха в машине.

– Даже совсем не смешно, – заметила я. – Просто ужасно.

– Не суди меня слишком строго, – сказал Дэвид. – Он не был мне другом. И была еще одна собачья история. Но я точно не помню все подробности. Кажется, они где-то снимали дом, а сосед действовал им на нервы. Это был пожилой человек с одной из этих запаршивевших тощих собак. Пес с лаем бегал по саду, сводя всех с ума. Брендан очень хорошо умел обращаться с животными. Мой друг рассказывал, что даже при нападении самого злобного ротвейлера Брендану ничего не стоило почесать у собаки под подбородком, и приблизительно через пять секунд она уже от удовольствия переваливалась по земле с бока на бок. Вот так он и схватил надоедливого пса и затащил его в закрытый кузов грузовика какого-то строителя, который должен был вот-вот отъехать. Вокруг находились люди, которые считали, что Брендан пошутил, но он не шутил. Появился хозяин, сел в грузовик и поехал, направляясь к дороге, а из кузова раздавался собачий лай. Неистовый.

– Значит, тот человек потерял свою собаку?

– Брендан объяснил, что проверяет россказни, которые напечатаны в местных газетах, о собаках, которые находят путь домой из неизвестной им местности, преодолевая расстояние, равное многим и многим милям. Он заявил, что совершенно определенно опровергает это.

Я еще раз осмотрелась вокруг, стол погрузился в молчание. Все слушали.

– Как жестоко, – вздохнула женщина, сидевшая напротив, через стол.

– Должен признать, – произнес Дэвид, – что в пересказе эта история была менее странная по сравнению с той, которая произошла на самом деле, так я думаю. Об этом парне всегда говорили как о шутнике, реализующем свои шутки на практике, но не дай Бог оказаться тем, на кого направлен этот юмор. Лучше просто послушать об этом. – Он с осторожностью огляделся. – А может быть, даже лучше и совсем ничего не слышать.

Все остальные гости снова стали разговаривать друг с другом. Дэвид наклонился ко мне ближе и заговорил шепотом:

– Не тот, с кем хотелось бы иметь спорные дела. Но если все-таки пришлось, плотнее закрывайте окна, если ты поняла, что я имел в виду.

– Не понимаю, – возмутилась я. – Как ты мог оставаться другом такому, как он?

– Я ведь говорил тебе, – сказал Дэвид, сейчас уже стыдливо. – Не знал я его настолько хорошо.

– Такое поведение свидетельствует о психическом расстройстве.

– Некоторые из историй были вообще из ряда вон, но когда я встретил его, то казалось, что с ним все в порядке. Я не знаком с людьми, над которыми он подшучивал. В любом случае тебе известно больше. Ты… хорошо, что ты бросила его.

Послала его к чертовой матери. Вот что хотел сказать Дэвид. Я глубоко задышала. Сейчас мне уже было не остановиться. Рассвирепела, но не была уверена, на кого именно я злилась. Попыталась заговорить спокойно:

– Хотела бы услышать все эти предположительно забавные истории о Брендане до того, как я вышвырнула его.

– Это могло бы заставить тебя отложить решение.

– Конечно, это бы чертовски насторожило меня.

– Ты совершенно взрослый человек, – проговорил Дэвид. – Тебе решать, с кем ты будешь вместе.

– У меня не было информации, – сказала я. – Черт возьми, я думала, что нахожусь среди друзей. Сейчас чувствую себя как человек, который сел в машину с неисправными тормозами.

– Не совсем так. Я помню, как ты разговаривала с ним. Уже позднее я услышал о вас как о паре.

– Ты думал о нас… как о подходящей паре?

– Я бы не выбрал его для тебя, Миранда. Может быть, кто-то и мог сказать что-нибудь. Но имеет ли это вообще-то какое-нибудь значение? Ты говорила, что больше не видишься с ним.

– Это не имеет никакого значения, – заметила я. – Знаешь, о чем я подумала? Подумала о группе людей, которых считала своими друзьями, наблюдающих за тем, как я вступила в разговор с тем, кто завалил машину собачьим дерьмом, потому что получил неудовлетворительную оценку.

– Прости, – сказал Дэвид. – Я даже не задумался об этом в то время.

– Чьим другом тогда он был?

– Что?

– Ты сказал, что он был давним другом одного из парней. Какого?

– Зачем тебе знать это?

– Просто надо.

На минуту Дэвид задумался.

– Джефф, – произнес он. – Джефф Локке.

– У тебя есть номер его телефона?

Дэвид улыбнулся.

– Ты хочешь связаться с ним?

Я посмотрела на него. Едва заметная усмешка испарилась. Он начал рыться в карманах.

Я проснулась мокрая от пота, сердце глухо стучало. Мне снился сон, но он прервался и ускользнул куда-то. Я пыталась зацепиться хотя бы за его краешек. Что-то на тему о том, как я тону. Тону, но не в воде, а в какой-то более вязкой жидкости. Барахталась в ней, колотила ногами, смотрела на берег, где сидели люди, разговаривая друг с другом, улыбаясь. Много людей: моя мама, старая школьная подруга, имя которой я уже не помню, и совершенно неожиданно – я сама там, на берегу. Лежала в постели, кожу покалывало, пыталась вспомнить сон уже в сознательном состоянии. Что-то о Трое. Теперь в моем сознании возникло лицо Троя, белое как полотно, рот открыт, он зовет кого-то, но звука не слышно.

Села в кровати, натянув пуховое одеяло на плечи. Всего лишь половина пятого, но на улицах светло, свет оранжевого уличного освещения и голубого сияния луны проникает в мою комнату через приоткрытые занавески. Подождала, пока пройдет паническое состояние. Это всего лишь сон, успокаивала себя. Он ничего не значит: случайные образы, мелькающие в ночи. Боялась снова заснуть, потому что вновь в моем сознании может появиться Трой, умоляя меня о помощи.

Я с трудом встала, натянула халат и прошлепала в ванную. Увидела в зеркале, что лоб блестит от пота, волосы мокрые, хотя меня и лихорадило от озноба. Полотенцем вытерла лицо, пошла на кухню, приготовила себе кружку горячего шоколада, взяла ее с собой в постель вместе с путеводителем по Лондону. Открыла книжку на нужной странице, пробежала взглядом по крошечным буквам сеть дорог. Когда нашла то, на что мне было почти страшно посмотреть, положила путеводитель к себе на подушку и легла. Закрыла глаза. Скоро будет светло, запоют птицы, зазвучат утренние звуки.

Мне нужно быть в Блумзбери в восемь тридцать, поэтому встала в половине седьмого, надела шорты и нижнюю трикотажную рубашку, а сверху хлопчатобумажный спортивный свитер. Выпила два стакана воды и потом пошла к автофургону. Движение еще было небольшое, поэтому у меня ушло только пятнадцать минут на то, чтобы добраться до Селдон-авеню на дорогу Е8. Это была широкая дорога с многоквартирными корпусами и домами с террасами по обе стороны, совершенно непохожая на авеню. Припарковалась прямо перед домом номер 19, еще раз заглянула в путеводитель, чтобы проверить, правильно ли запомнила маршрут, сняла спортивный свитер и вышла из автофургона. Все еще было холодно, легкая дымка заволокла горизонт. Несколько минут подвигалась на месте, чтобы согреться и расслабить занемевшее тело, дважды пробежала туда и обратно по дороге, готовясь к правильному старту.

Посмотрела на часы, 7.04. Глубокий вдох, и побежала, довольно быстро: до половины дороги, направо на параллельную дорогу, еще раз направо, затем дальше по узкой улице, с одной стороны которой