предрассудков, от всего того, что его еще час назад мучило. Голод, жажда, упадок сил — куда все это подевалось?

На сей раз ехали небыстро, но Шура словно бы нарочно вела машину так, чтоб ее раскачивало на рессорах то с боку на бок, то вперед-назад, ну и от этого и внутри у нее тоже происходили всякие веселенькие качания. А Таран, просунув руки ей под мышки, нежно поглаживал и пощупывал груди. Большущие, висячие, совсем не похожие на Дашкины яблочки…

— Стоп! — тяжко дыша, произнесла Шура, останавливая машину. — Будем вылезать сразу вместе, понял? Как одно четвероногое… Отстегнулись… Повернулись… Открыли дверь… Нагнулись… Держи меня за попку, чтоб не выскочил! Так… Вылезли! Ха-ха-ха-ха! Ну, теперь будем с тобой летку-енку танцевать! Помнишь такой танец?

— Не-а… — отозвался Таран.

— Ну, это вроде ламбады, только вприпрыжку… Раз, два, та-та-та-ра-ра! Раз, два, та-та-та-ра-ра!

Хотя для Тарана даже ламбада была довольно древней историей, ему удалось сделать несколько телодвижений, близких к танцу, который был модным во времена юности его родителей. Причем не отлипая от ласковой попы ширнутой Александры.

Наверное, хорошо, что на этой глухой дорожке в поздний час никого не было. Не в том смысле, что этот гипотетический господин смог бы напугать Шурку или даже Тарана. Просто он сам мог перепугаться до смерти и с воплями «Свят! Свят! Свят!» дунул бы отсюда на предельной скорости, решив, что присутствует при бесовских игрищах.

— Слышь, — хихикнул Таран, — а вообще-то мы новый танец придумали! «Юрка-Шурку» называется!

— Клево-о… — простонала та. — Ну, я готова-а…

Голая Шурка уперлась ладонями в дверцу машины, а Таран, рыча от восторга, ухватил ее за бедра и стал жадно, яростно толкать, не обращая внимания ни на прохладу, ни на сырость, ни на комаров, которым эта парочка тоже доставила немало сладких минут. Все было по фигу!

— Ы-а-ах! Ы-а-ах! Ы-а-ах! — зычно и бесстыже орала его партнерша на весь лес, и эхо моталось от дерева к дереву, будто под каждым из них лешие с лешачихами трахались.

Балдеж! Таран в жизни бы не подумал, что с незнакомой бабой, к тому же ширнутой, ему будет веселей и приятнее, чем с некогда обожаемой Дашей.

Разрядилась Шура с таким истошным визгом, будто ей туда кинжал загнали. Тарану это шибко понравилось, и он несколькими движениями все доделал. Уф-ф!

После этого Таран ощутил обалденную слабость — он ведь эдак с голодухи надрывался. Его повело из стороны в сторону, как пьяного, и он еле сел в машину, бессильно откинувшись в правом переднем кресле. Перед глазам круги пошли…

— Э, ты чего? — впервые за этот час у Шурки был вполне нормальный голос. — Тебе плохо?

— Я сутки не ел… — сознался Таран. — И не пил почти столько же.

— Сейчас посмотрим, может, у этих козлов чего-нибудь есть, — Шура пролезла назад, поворочалась там и вытащила на передние сиденья две банки пива и банку чипсов.

Конечно, не Бог весть что, но червячка заморить можно. Таран хрупал чипсы, пил маленькими глотками прохладное пивко и помаленьку ощущал что-то вроде иллюзии сытости.

— Спасибо, — пробормотал он. — Уже хорошо стало. А у тебя что, кайф завершился, да?

— В смысле, что я сейчас на нормальную похожа? — хмыкнула Шура, натягивая платье. — Нет, слава Богу, пока не завершился. Просто кончила и небольшая расслабуха пришла. Через полчаса опять начну с ума сходить…

— Это что ж за доза такая? — удивился Таран. Он сам не кололся, но знал от сведущих товарищей, что всякие там уколы и таблетки действуют совсем по-иному.

— Это, мальчик мой, совсем новая штука, — вздохнула Шурка. — С его помощью любая фригида в африканскую пантеру превратится. А нормальная — с ума будет сходить, типа как я. Если на эту штуку подсесть — за год сдохнешь.

— А ты сколько сидишь? — взволнованно произнес Таран, перебираясь на заднее сиденье, чтобы одеться.

— Четыре месяца. Но сдохнуть могу уже сейчас. Ломка такая, что не приведи Господь. Говорят, если пять часов без дозы выживешь, то можно завязать, но только я не верю, что больше трех кто-то может выдержать.

— Я чего-то не понял, — произнес Таран, на которого пиво нагнало немного тормозное состояние. — Так у тебя чего, весь кайф на это самое идет?

— Почти что так. Сразу, как ширнешься, становится весело и хочется мужика. Очень сильно. Но сразу лучше не кидаться, потому что чем раньше начнешь, тем раньше кончишь, а потом опять резко захочется. Очень долго тоже не выдержишь — допустим, час или тем более два. Давление начнет скакать, голова раскалываться, живот заноет. На стенку от всего этого полезешь. Полчаса — как раз золотая середина. И мозоли не протрешь, и никаких этих хворей не нападет… Пять часов действует, за это время надо раз шесть-семь кончить, тогда все нормально.

— А после?

— Потом примерно столько же идет депресняк. Вялость такая, ничего не надо, спать хочется. Ну а дальше — ломка. Все кости ноют, сердце стучит, руки дрожат, голова болит, спина, почки — все подряд, и чем дальше, тем больше. Ну, на втором часу начинаешь чувствовать, будто вот-вот помрешь. Я лично больше полутора не тянула.

— Выходит, что тебе надо пять часов подряд трахаться? — обеспокоенно произнес Таран.

— Ну, не подряд, а с перерывчиками. Я же сказала: где-то через полчаса начнется.

— Знаешь, — смущенно произнес Таран, — я, наверное, больше не смогу. Меня вон от пива уже в сон валит.

— Не бойся, главное — первое сумасшествие утолить, а дальше мне проще будет. Сама как-нибудь… Короче, надо ехать побыстрее. А то, не дай Бог, дядя Вова этих козлов хватится… — Шура включила мотор.

— Это кто, «дядя Вова»?

— Хозяин той системы, где я жила. Про Вовочку анекдоты слышал? Ну, про такого школьника- похабника?

— Слышал. Даже в газетке какой-то читал.

— Ну вот, этот Вовочка, как видно, успел подрасти и даже состариться, но все равно как был скот, так и остался. Короче, устроил у себя на хате не то гарем, не то бордель, не то порнотеатр какой-то. Для особо избранных лиц. Набрал проституток обоего пола и то сам с братвой резвится, то гостей приводит, то целые шоу показывает нужным людям. А заодно и делишки обделывает, очень даже серьезные. Вот этот стимулятор, который меня придурочной сделал, толкает помаленьку. Наверное, и другую наркоту тоже… — Щура отпустила тормоз, и джип покатил по просеке, пронзая темноту фарами.

— Ты это узнала, и тебя убить решили?

— Нет, я другое узнала. Случайно. Хозяин наш, ни больше ни меньше, с помощником губернатора встречался. На моих глазах ему пачку баксов в конверте передал. Долго объяснять, как получилось, но, в общем, я шпионить не хотела. Но они меня уже под самый финиш заметили. И «дядя Вова» велел этим козлам меня увезти. Снотворное вкололи. По идее, я должна была всю дорогу проспать, а может быть, и вовсе не проснуться. Ну а получилось, что жива… Спасибо!

— И куда ты думаешь линять? — спросил Таран. — Они ж тебя искать будут!

— Конечно, будут! — усмехнулась Шура. — Ну и что? Все равно, когда тюбики кончатся, я сдохну. Можно посчитать даже, сколько мне осталось. Пять часов на кайф, пять на депресняк, два на ломку — больше не выдержу. Это один цикл, который уже заряжен. Еще четыре дозы осталось. Двое с половиной суток. Ну, может, напоследок три часа проломаюсь… А дальше возьму пистолет в рот и отсосу пульку, чтоб не мучиться.

— Веселая программа! — пробормотал Таран, с беспокойством приглядываясь к спутнице. Нет, хоть она и говорила вроде бы вполне здраво, ширнутость просматривалась.