«жираф» — «три треугольника елочкой» — «треугольник с точкой» — «крокодил» — «антилопа гну» — «квадрат с черточками по бокам» — «сопряженные окружности».

Костя и Вика думали, что плита откроется сразу же, как только будет заполнена последняя клетка, но не тут-то было.

«Теперь надо снова прикоснуться к голове и хвосту «змеи»! — повелел Некромансер. — Так же, как вы это делали в самом начале! Раз… Два-а… Три!!!»

На сей раз ребят очень крепко тряхнуло током, но его воздействие было очень коротким. «Змея» исчезла с плиты, а вместо нее на плите нарисовался правильный замкнутый круг, составленный из все тех же клеточек с красными и синими рисунками. Сразу после этого послышалось гудение, затем — скрежет камня по камню, и плита медленно отъехала куда-то вбок, открыв проход, за которым царила абсолютная тьма. А на том месте, где раньше была плита, ярко светилась серебристо-белая полоса, должно быть обозначавшая какую-то границу.

«Дальше все зависит от вас! — торжественно объявил Некромансер. — Если вы сумеете уничтожить то, что противодействует моему Великому Замыслу, то сможете выйти из этого подземелья, если нет — мне вас будет очень жалко. Вперед!»

Костю и Вику словно бы в спины подтолкнули, и они против своей воли едва ли не пулей влетели в проход, открывшийся за плитой. Едва они перескочили за серебристо-белую черту, как позади них гулко щелкнуло, заскрежетало, и плита с огромной скоростью прямо-таки рухнула на прежнее место, наглухо отрезав ребят от лестницы. Телепатия, конечно, тут же отключилась, и никаких указаний, подсказок или советов Некромансера можно было не дожидаться. Правда, инфракрасное зрение работало, и Костя с Викой смогли различить, что находятся в начале какого-то не очень длинного коридора. В конце этого коридора просматривалась не то дверь, не то такая же плита, как та, что они недавно миновали.

— Если это дверь, — предположил Костя, — то ее, наверно, вышибить можно. А вот если плита, тогда…

Договаривать он не стал, потому что ничего хорошего повторная встреча с заколдованной плитой не сулила. Конечно, если там точно такое же заклятие наложено и те же рисунки употребляются, тогда еще ничего, но вот если там что-то другое — дело плохо.

Конечно, надеяться на лучшее никому не вредно, но, когда, пройдя с полсотни шагов по коридору, ребята подошли вплотную к преграде, они тяжко вздохнули. Во-первых, это была не дверь, а плита, то есть вышибать ее хоть каким оружием было нельзя — сам себя погубишь. Ну и во-вторых, на плите были нарисованы совсем другие картинки и письмена. Правда, теми же цветами — белым, синим и красным, но совсем не те, что на первой плите.

— Приплыли… — буркнула Вика. — Ну и врун же этот Некромансер! «Источник за плитой, источник за плитой!» А тут еще одна плита.

— По-моему, — предположил Костя, — он просто не знал точно, что находится за первой плитой. Он только чувствует, что мы подходим все ближе и ближе, но не может определить место, где эта штука стоит.

— Это все ерунда! Вот скажи лучше, куда мы теперь пойдем? С обеих сторон плиты, и пробить их нельзя. На этой, — Вика указала на плиту, перед которой они стояли, — совсем другие картинки, а на той, что сзади, с этой стороны вообще картинок нет…

— Вообще-то, — сказал Костя, разглядывая новую плиту, — тут кое-что очень похоже. Во-первых, тоже тринадцать картинок — это раз. Посередине одна, белая, только не змея, а ящерица. И тоже на туловище двенадцать клеток. Во-вторых, шесть рисунков синие и шесть красные — точно так же, как на первой плите. В-третьих, и среди красных, и среди синих по три рисунка с животными и по три — с геометрическими фигурами.

— Но они же совсем другие! — проворчала Вика. — Смотри, среди красных — лев, черепаха и зебра, а среди синих — кабан-бородавочник, носорог и страус. И письмена не такие. Красные: перечеркнутый пятиугольник, два треугольника остриями вниз и квадрат с точкой. Синие: перечеркнутый кружок, ромб с точкой и два квадрата один внутри другого. Ты знаешь, в каком порядке их надо ставить? Я — нет.

— Между прочим, кое-что мы об этом порядке знаем! — возразил Костя. — Во-первых, на первой плите красные и синие изображения чередовались: красный-синий-красный-синий… и так далее. Во-вторых, при этом обязательно подряд стояли по два изображения животных — красное и синее, и по две геометрические фигуры, тоже красная и синяя.

— Ну и что? Как будто ты знаешь, кого вперед ставить, черепаху или зебру?

— Можно попробовать поискать закономерность, — наморщил лоб Костя, который как известно, был силен в математике.

Для начала он присел на корточки и стал пальцем чертить на полу пещеры большие буквы «К» и «С».

— Это значит «красный» и «синий», — пояснил он заглянувшей через его плечо Вике. Получилась длинная цепочка из чередующихся букв:

Теперь, пока не забыли, запишем под этими буквами слева направо: «обезьяна» — «бегемот» — «кружок с точкой» — «квадрат с черточками на горизонтальных сторонах» — «слон» — «жираф» — «три треугольника елочкой» — «треугольник с точкой» — «крокодил» — «антилопа гну» — «квадрат с черточками по бокам» — «сопряженные окружности», — комментировал свои труды Костя. — То есть как располагалась комбинация картинок, открывшая первую плиту. А теперь выпишем в столбики то, что было, и то, что есть сейчас…

И написал в четыре столбика:

— Так! — азартно воскликнул Костя. — Смотри! Звери в первых двух столбиках записаны так, как приказывал Некромансер, то есть такими парами и в том порядке, которые наверняка открывают плиту. Понимаешь?! Ну а третий и четвертый столбики я пока просто так, как придется, написал. Но можно прикинуть, что звери в эти пары объединены по каким-то общим признакам. Среди тех шести животных, что были нарисованы на первой плите, есть одно пресмыкающееся — крокодил и среди тех, что на этой плите, тоже одно — черепаха…

— Стало быть, черепаху надо поставить на то же место, что и крокодила? — догадалась Вика.

— Конечно! — Костя быстро стер слова «черепаха» и «зебра», а затем, разровняв пыль, написал их снова, но уже в обратном порядке и поставил галочки рядом со словами «крокодил» и «черепаха».

— Идем дальше, — объявил Костя. — Антилопа гну и кабан-бородавочник — самые уродливые из всех двенадцати зверей, верно? Значит, в пару к черепахе ставим кабана.