не подарок, но, если Тольку подловят, когда он будет из колодца вылезать, где с двуручным мечом не развернешься — считай, «game over»!

— Все будет хорошо, сэр Анатолий! — убежденно заявил меч, когда Толька взвалил его на плечо и не очень уверенно стал подниматься по ступенькам, нервно поглядывая наверх.

Когда Толькина голова поднялась на уровень земли и он смог видеть то, что творилось вокруг колодца, Лаптев даже испугался, не обнаружив поблизости дварфов. Небось затаились с луками в кустах, а когда Толька вылезет — расстреляют в упор. Утешало лишь то, что солнце еще не совсем скрылось за горизонтом и небо было светлое, хотя тут, в лесу, уже царили сумерки.

Еще поднимаясь по ступенькам, Лаптев увидел, что плита, закрывавшая вход в подземелье, не просто отодвинута, а поставлена вертикально. И теперь на ней отчетливо просматривались красные русско- готические буквы: «Миссия 3-я».

Выбравшись из колодца, Толька поскорее нашелушил еще пару горстей бузины, чтоб пополнить свой «боекомплект», еще одну горсть сунул в рот, взял в левую руку плевательную трубочку, а в правую — двуручный меч, благо силушка это позволяла.

Именно в таком виде, обойдя плиту, он спустился вниз, к могиле сэра Парамора, вокруг которой на склоне оврага была небольшая ровная полянка.

— Приветствую тебя, великий воин! — услышал Толька, и прямо перед ним из-за ближних кустов появился длиннобородый старичок, ростом где-то с метр. На голове у старичка возвышался конусообразный шлем, склепанный из нескольких стальных пластинок и украшенный небольшими бычьими рожками, торчащими в разные стороны. В общем, дедушка «метр со шлемом». Кроме шлема, на старичке были кожаная куртка с нашитыми на нее металлическими пластинками, должно быть, заменявшая кольчугу, широкие штаны, похожие на шаровары запорожских казаков, и кожаные сапоги, смазанные березовым дегтем. При этом ноги у старичка были совсем коротенькие, а туловище и руки — длинные, как у шимпанзе. Толька как-то сразу догадался, что этот дедуля и есть карлик-дварф.

Еще за несколько секунд до этого Лаптев был намерен при первом же появлении дварфов разить их мечом и обстреливать бузиной. Однако старичок хоть и имел при себе лук, но держал его в чехле, а топор — точнее, секиру или алебарду с длинным древком — на плече. И слова, с которыми обратился дварф к Тольке, были уважительные. В самом деле, ведь: «Приветствую тебя, великий воин!», это совсем не: «Слышь, пацан, ты чего тут по нашему лесу шляешься?!»

— Он пришел с миром, — подсказал меч (карлик этого совета не услышал), — надо воткнуть меня в землю и ответить с учтивостью: «Приветствую тебя, о старейший из дварфов!»

Толька решил, что мечу виднее. Он вогнал «Принца» острием в землю, поспешно выплюнул боевую бузину на ладонь, стряхнул в карман, вытер руку о штаны и послушно произнес подсказанную фразу:

— Приветствую тебя, о старейший из дварфов!

Карлик очень приятно улыбнулся, хотя зубов у него сохранилось не больше десяти штук, и произнес:

— Боги даровали тебе не только разум и силу, но и учтивость. Я вижу, что предсказания наших прорицателей сбываются и отныне наш народ обретет достойного покровителя и защитника! Позволь узнать твое имя?

— Сэр Анатолий… Заовражный, — произнес Толька, опасливо покосившись на череп сэра Парамора Заовражного.

Старичок взял свою алебарду за древко, как посох, и трижды стукнул оземь. Со всех сторон послышался многоголосый гомон, и на поляну вышло множество карликов и карлиц. Причем это были только первые ряды, а позади, в лесу, скрывались еще многие сотни, а может быть, и тысячи. Пожалуй, у Тольки даже бузины не хватило бы, чтоб от такой орды отбиться.

— Тише! — прикрикнул старейшина. — Я, Тур Трюгвессон, старейший из дварфов, призываю всех к тишине!

Гомон сразу стих. В наступившей тишине послышались шаркающие шаги по траве, и откуда-то из задних рядов вышел еще один старичок. Он был одет в длинной, почти до пят, черной хламиде или рясе и конической шапке с изображением звезд, солнца, комет и прочей астрономии. В руке он держал только суковатый посох, похожий на тот, с каким ходил Трундакс, но без бриллианта на верхушке. Кроме посоха, старичок нес с собой черную шкатулку, похожую на маленький сундучок с ручкой на крышке. Не иначе, это был здешний колдун, астролог, предсказатель, прорицатель и прочая, прочая, прочая.

— Слово мудрейшему из дварфов! — провозгласил Тур Трюгвессон. — Сейчас мудрейший Стиг Стурсон огласит то, что было написано в древнем свитке.

Мудрейший воткнул посох в землю, открыл сундучок-шкатулочку и вынул оттуда пергаментный свиток. После этого он начал разматывать пергамент и не очень внятно, блеющим голоском читать:

— В лето — хм! неведомо какое (должно быть, там свиток истерся и разобрать дату было невозможно), — король повелел народу дварфов хранить меч, именуемый «Серебристый Принц». Сей меч был помещен нашими предками в подземелье, где хранились сокровища народа дварфов, собранные за триста лет. Но злодей-маг по имени Трундакс (Толькино сердце екнуло) чернокнижием и колдовством поселил в подземелье злых духов. Духи сии насылали на народ наш порчу, болезни и иные бедствия. Дабы избавить народ свой от сих напастей, старейшины порешили платить духам дань, и с тех пор все наши сокровища мы относим духам в подземелья и живем в кабале, как невольники.

Но сия кабала не вечна. От богов Айбиэма и Майкрософта было откровение великое. Спасение народу нашему придет от тринадцатилетнего рыцаря, рожденного накануне тринадцатого числа, пришедшего тринадцатого, тринадцатым по счету. Он победит духов и освободит наш народ от дани. В награду он возьмет себе меч «Серебристый Принц» и будет провозглашен нашим народом бароном Дварфским. А племена наших братьев эльфов и гоблинов добровольно и без принуждения признают его своим сюзереном, и потому окончательный титул нового владетеля будет таков: сэр Заовражный, барон Дварфский, Эльфский и Гоблинский… Дальше, увы, отгрызено крысами, — завершил чтение мудрейший Стиг Стурсон.

— Слава барону Дварфскому! — завопили карлики по всему лесу.

— Слава барону Эльфскому! — послышалось откуда-то сверху, и Толька, задрав голову, увидел над поляной множество маленьких человечков в зеленых куртках, штанах и шляпах. За спиной у них трещали крылышки вроде стрекозиных.

— Слава барону Гоблинскому! — через толпу карликов протиснулись длинноносые и длинноухие человечки, у которых уже не одежда, а собственная кожа была зеленая. Одеты гоблины были только в набедренные повязки из звериных шкур, а вооружены корявыми копьями с каменными наконечниками.

Поскольку солнце уже зашло, то стало почти совсем темно. Однако ненадолго. Дварфы и гоблины на земле зажгли множество факелов, а эльфы сами стали светиться зеленоватыми огоньками. Все они орали кто во что горазд, и гвалт, естественно, стоял просто неимоверный.

Толька от этого шума немного обалдел и даже не знал, радоваться надо или плакать. Вообще-то, по идее стоило радоваться, что встреча с дварфами обошлась без потасовки, но, с другой стороны, попасть к ним в начальники Лаптев был явно не готов. Конечно, он помнил слова Трундакса насчет королевского указа, который вроде бы назначал его бароном над всеми этими мелкими существами, но всерьез над тем, как будет править дварфами, эльфами и гоблинами, естественно, не задумывался.

Сейчас-то они все ликуют, орут от восторга и так далее. А что потом будет? Ведь, скажем, их лесная экономика для Тольки типичный лес. Ну, дварфы вроде бы, как всякие гномы, драгметаллы добывают, самоцветы и прочее. Но все это кушать нельзя. Стало быть, надо эти самые камни и золото на что-то съедобное менять. А Толька в здешних ценах еще не разобрался и даже точно не знает, что его подданные едят, а что нет.

Ладно, добро бы ему один народец под управление достался, а то сразу три! И наверняка у них какие- то сложности в отношениях встречаются. В том смысле, что если дварфы где-то свои шахты сооружают, то наверняка какой-то вред окружающей среде наносят. А эта среда, допустим, очень нужна для обитания тех зверей, на которых гоблины охотятся, или, допустим, для пчелок, которых эльфы разводят. А эти самые пчелы и звери, возможно, очень не нравятся дварфам. Получится конфликт. Куда пойдут искать правды? К нему, сэру Анатолию, всенародно избранному барону. А как он этот конфликт будет решать — неизвестно.

Кончится тем, что все передерутся и придется королевские войска приглашать в качестве