Вслед за тем Тольке вновь пришлось зажать уши, поскольку Вепрь начал обмениваться с Быкоподобным громовыми мычаниями. После двух — трех минут беседы Великан полез руками в трясину и кое-как сумел снять с себя исполинский пояс. Пряжка на этом поясе была намного больше, чем самый большой рыцарский щит.

Пару попыток забросить ремень за сосну Великан сделал довольно неуклюже и не только не сумел ухватиться за второй конец ремня, но, разворошив под собой трясину, погрузился еще на полтора метра.

— Передайте ему, что лучше забрасывать ремень пряжкой вперед! — посоветовал Толька.

Вепрь послушно промычал несколько очередных «му-му», а Быкоподобный, получив дополнительные инструкции, взял ремень за другой конец и метнул пряжкой вперед. На сей раз все получилось гораздо удачнее. Пряжка перелетела за сосну, но упала слишком далеко, чтоб Великан смог до нее дотянуться.

— Надо подтащить ее к нему! Скажите, чтоб он не дергал пояс на себя!

Вепрь перевел Толькины слова на язык «му-му», и Великан остановился. Вслед за тем Говорящий, сминая на своем пути кусты и деревья, напролом двинулся к пряжке, а Толька побежал за ним, будто пехотинец за танком.

— Вам надо взять ее в зубы! — предложил Толька. — А потом дотянуть до гати.

— Да-да, разумеется! — согласился Вепрь, нагнул морду и довольно ловко ухватил пряжку зубами. Затем он потащил ее вниз по склону, а ремень потянулся за ним словно огромная черная змея. Толька, недолго думая, уселся на ремень — он был, пожалуй, пошире, чем лента эскалатора! — и поехал следом. Конечно, приходилось покрепче держаться за тонкие ремешки, из которых был сплетен пояс, ветки несколько раз крепко хлестали Тольку по лицу, но все же лучше плохо ехать, чем хорошо идти…

Таким макаром Вепрь довез Лаптева до гати. Толька слез с ремня и посторонился, чтоб его случайно не спихнули в трясину, а потом вообще отошел назад, на склон. Вепрь, осторожно ступая по бревнам, медленно двинулся в сторону Быкоподобного. Тот его спокойно дожидался, держа в руке свой конец ремня. Казалось, еще несколько метров, и Великан сможет ухватиться за пряжку.

Но не тут-то было…

Старый детский фильм с таким названием, снятый задолго до рождения Тольки, Лаптев видел как-то раз по телевизору и особо не запомнил, потому что дело было очень давно, когда он еще в школу не ходил. Да и название Толька почти забыл.

Однако именно эти слова вырвались из его глотки, когда метрах в пятидесяти левее гати трясина внезапно вспучилась и из нее высунулась чудовищная крокодилья морда размером с грузовик «КамАЗ». А несколько дальше из недр болота поднялся огромный бугор панциря, с которого ручьями стекала болотная жижа, сваливались, будто травинки, кусты и деревца, росшие на кочках. Под этим панцирем запросто можно было теннисный корт разместить или баскетбольную площадку!

— Внимание, Черепаха! — заорал Толька.

Вепрь решительно бросился вперед, должно быть, уже понимая, что теперь промедление смерти подобно. Он успел передать пряжку Великану, и тот, схватившись за нее, как утопающий за соломинку — тем более что так оно и было! — лихорадочно стал подтягивать себя к сосне. Вепрь в это время попытался развернуться на узкой гати, но поскольку Великан, ворочаясь в болоте, случайно наплескал на гать болотной жижи, передние копыта Говорящего неожиданно соскользнули в трясину. Вепрь провалился в болото по самую морду и только чудом не захлебнулся. Но на этом его несчастья не закончились.

Слишком поспешно пытаясь выкарабкаться, Говорящий попал левым задним копытом в промежуток между неплотно лежащими бревнами гати. Вепрь дернулся изо всех сил, но в это время гать разошлась и под правым задним копытом. Говорящий плюхнулся пузом на выпучившиеся бревна и придавил их несколькими тоннами своего веса. Бревна сдвинулись, и теперь задние ноги Вепря оказались зажаты, будто в тисках. Истошный визг, превышающий по громкости все мыслимые пределы (но тем не менее все-таки поросячий!), просверлил воздух и Толькины уши.

Между тем Крокодилообразная Черепаха разинула свою огромную пасть, и Толька увидел четыре ряда огромных зубищ, раза в два длиннее, чем клыки Говорящего Вепря. К тому же каждый из них имел не только острие, но режущие края. Попадешь на такие зубы — и превратишься в фарш, чихнуть не успеешь.

Правда, двигалась Черепаха очень медленно, и это давало надежду, что, прежде чем ее пасть дотянется до Вепря, Великан успеет вытянуть себя из топи и поможет своему другу.

Великан и правда был уже близок к тому, чтоб выкарабкаться. Однако истошный визг Вепря, угодившего в ловушку, заставил Быкоподобного поспешить на помощь, забыв про себя. Он отпустил оба конца исполинского ремня и, находясь по пояс в болотной жиже, потянул к Вепрю свои огромные черные ручищи, надеясь легко убрать бревна, зажавшие копыта Говорящего. Это действительно было бы для него раз плюнуть — бревна в сравнении с ладонями Великана смотрелись не толще обычного карандаша. Но коварное болото еще раз показало свой подлый характер.

Едва Великан повернулся мордой в сторону гати, как под ногами у него что-то забулькало, заклокотало, на поверхность всплыли огромные пузыри, и Быкоподобный ухнул в топь по шею, беспомощно задрав бычью морду и жалобно, но очень громко замычав.

Толька стоял в полной растерянности, переводя взгляд то на застрявшего Вепря, визжащего, как поросенок, и, должно быть, позабывшего от страха человеческую речь, то на утопающего Великана, ревущего, как корова. Чем он может помочь им? Правда, если Черепаха будет и дальше приближаться такими темпами, то времени еще немало…

Увы, Толька и тут не угадал. Оказалось, что Черепахе вовсе не обязательно подползать вплотную к своим будущим жертвам. Чудовищное пресмыкающееся стало вытягивать шею!

Мама родная! Эта самая шея оказалась просто огромной. Уже в первые десять секунд она вытянулась на десять метров, затем еще на десять. Легко было догадаться, что меньше чем за минуту чудовищная крокодилья пасть с огромными зубищами доберется до Вепря и раскусит его пополам. В два приема Крокодилообразная сожрет Вепря, потом схрупает Быкоподобного, а Тольку просто проглотит, как муху. Конечно, можно попробовать убежать по тропе в сторону поляны, но если эта гадина вытянет свою шею, то запросто может и там достать! Бр-р-р!

Хотя рев несчастных монстров, приготовившихся встретить ужасную смерть на зубах Крокодилообразной Черепахи, крепко действовал Тольке на нервы, Лаптев все же еще кое-что соображал. Конечно, он вспомнил о луке и о трех стрелах с наконечниками, смазанными блекло-голубым снадобьем номер IV. Тех самых, что были перевязаны стебельком незабудки.

Наверно, если б Толька не имел положительного опыта, то есть не видел, что произошло с Королем Орков, скрывавшимся под личиной трактирщика Хлюпса, то ни на грош бы не поверил в то, что тоненькая деревянная стрела с железным наконечником может причинить Черепахе хоть какой-то вред. Даже если б Толька держал в руках настоящий автомат или пулемет, он, пожалуй, усомнился в том, что это оружие может убить чудовище. Возможно, сейчас Толька не был бы спокоен даже в танке.

Но Толька уже знал: снадобья Трундакса силу имеют. Конечно, одно дело двухметровый орк, которого даже Говорящий Вепрь растопчет и не почешется, другое — Черепаха, у которой одна шея на полсотни метров растягивается и голова размером с самосвал. К тому же, черт его знает, этого колдуна, может, на этот раз он какое-нибудь липовое зелье подсунул. Но все же надеяться больше не на что: или пан, или… «game over».

Когда Толька, развязав стебелек незабудки, вытащил первую стрелу со снадобьем номер IV, шея Крокодилообразной уже растянулась метров на сорок, и, с учетом длины головы, Черепаха почти дотянулась до беспорядочно дрыгающегося и обреченно визжащего Вепря. Всего несколько секунд оставалось до той страшной минуты, когда зубастая пасть должна была сцапать Говорящего вместе со всей его учтивостью и воспитанностью…

Но тут Толька выстрелил. Фьють! Он торопился, волновался, целился наспех, да и вообще еще не наловчился метко стрелять из лука. В Короля Орков он стрелял почти в упор, а тут до цели было почти сорок