дружеская поддержка и свидетель на свадьбе.

— Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе, Энди, и даже отправлюсь в Корнуэлл, но свидетелем быть не смогу.

— Черт, совсем забыл о ссоре.

— Зато Сен-Меррин помнит. Что касается меня, я согласен пойти на любые уступки. Однако отцу это, наверняка, не понравится, а мне не хочется злить его.

— Очень правильное, похвальное поведение, — произнес неожиданно возникший в дверях Жерво.

Собеседники даже вздрогнули от звука его голоса. А маркиз положил на стол бумаги, достал из кармана табакерку и задумчиво проговорил:

— Ваше возвращение, Эндрю, вызвало некоторое смущение. Возникли также определенные трудности с получением наследства.

— О сэр, вы правы. Еще утром я надеялся побыстрее оформить необходимые бумаги, но мне заявили, что поскольку я считаюсь мертвым, то не могу вступить в права наследования. Ерунда какая-то!

— Не волнуйся, мой мальчик. В правительстве есть хорошие люди, до которых дошли слухи о вашем бедственном положении. Следующая попытка, несомненно, принесет успешные плоды.

Заметив непонимающий взгляд Пенторпа, Гидеон, сжалившись над другом, пояснил:

— Отец расчистил для тебя дорогу, Энди. Премного благодарен, сэр, за ваше заступничество, — добавил он, обращаясь уже к Жерво, немало удивленный подобной благотворительностью.

Маркиз кивнул, положил табакерку обратно в карман и снова посмотрел на виконта.

— Чем скорее вы воспользуетесь ситуацией, Эндрю, тем будет лучше для вас. Кроме того, Гидео-ну предписано еще некоторое время оставаться в постели, а у меня полно работы. — Он указал на стопку бумаг на столе. — Впрочем, если вы предпочитаете отложить свои дела на потом, можете остаться.

Пенторп сбивчиво поблагодарил маркиза за заступничество, затем пообещал проводить Гидеона до спальни и тут же отправиться в военное министерство. Он заявил, что давно покончил с привычкой откладывать все на потом и не хочет обременять Жерво своими заботами.

— Один из слуг поможет Гидеону подняться, — спокойно заметил маркиз.

Пенторп замялся в нерешительности, но после утвердительного кивка друга, тут же ушел. Едва за ним захлопнулась дверь, Гидеон повернулся к отцу, проклиная слабость и головокружение. При виде гримасы боли, исказившей его лицо, Жерво нахмурился.

— Когда в последний раз ты принимал порошки, выписанные Кингстоном?

— Несколько часов назад. Со мной все в порядке, сэр. Мне кажется, я даже выгляжу лучше, чем вы. У вас, признаться честно, очень усталый вид.

— Чепуха. И не меняй тему разговора.

Гидеон вздохнул.

— Знаю, невежливо перебивать вас, но могу я присесть? У меня кружится голова, и я лишь несколько минут могу стоять на ногах. После этого читайте свои нотации.

— Ты уже вырос для нотаций. Кроме того, тебя не за что ругать — порядочное поведение не заслуживает порицания. Послушный сын не должен расстраивать отца.

Несмотря на признание своих заслуг, Гидеон не усмотрел в словах отца разрешения сесть и осторожно начал издалека:

— У меня несколько иное отношение к ссоре двух семейств, ибо я не понимаю причин этой вражды. По-моему, с этим следует покончить раз и навсегда.

— Это будет твое право, когда получишь титул, — сухо заметил Жерво. — Сейчас не время разговаривать на эту тему. Подождем, пока ты поправишься.

Деверилл, у которого уже не осталось сил не только стоять, но и беседовать, покорно пожал плечами.

— Как пожелаете, сэр, — и направился к двери, но, взявшись за ручку, снова повернулся к отцу. — Почему вы приехали так рано? Обычно вы не возвращаетесь с заседаний раньше девяти.

Жерво нахмурился.

— Голосования не будет еще несколько дней, а вступать в бесполезные дебаты я не намерен. Каждому здравомыслящему человеку ясно: экономика страны зависит от высокой цены на кукурузу, чтобы поддержать выращивающих ее фермеров. Кроме того, сам видишь… он махнул рукой в сторону стола.

— Вам известно, сэр, что в Корнуолле шахтеры не способны прокормить свои семьи, потому что не могут купить даже буханку хлеба.

— Конечно, но голосование коснется Глочестер-шира, а не Корнуолла. Кроме того, если укрепить экономику графств, выращивающих кукурузу, — это следует сделать мирным путем и немедленно, — то постепенно возникнет потребность в корнуольских продуктах. Это даст шахтерам возможность заработать и, в свою очередь, поднимет уровень жизни в Корнуолле. Пожалуйста, не спорь о том, чего не знаешь.

— В Англии творится неразбериха, сэр, — с трудом шевеля губами, ответил Гидеон. — Сотни тысяч людей вернулись с войны, длившейся двадцать лет, — моряки, кавалеристы, пехотинцы. На дорогах стало небезопасно. В меня уже дважды стреляли.

— С этим нужно покончить.

— Людям нужны еда и работа.

— О, тебе стоит присоединиться к вигам, — спокойно заметил Жерво.

— И тем самым покончить наше с вами мирное сосуществование? Думаю, я этого не сделаю, сэр. — Гидеон снова поморщился от боли, и это не ускользнуло от отца.

— Ложись в постель. Ты еще не готов к спорам. Выздоровеешь, перестанешь шататься по болотам, возможно, тогда займешься более полезным делом. Гидеон грустно улыбнулся:

— Признаться, я мало что смыслю в этом, сэр, но в скором времени намереваюсь вернуться в Корнуолл, чтобы восполнить пробелы в своем образовании. А до этого я хочу поехать на бал, ибо получил специальное приглашение.

Сезон был в полном.разгаре, жизнь била ключом, и Дейнтри, получая, порой, по четыре приглашения в день, не имела возможности все хорошенько обдумать. Лондонская «Газетт» сообщила о возвращении Пенторпа и о возобновлении помолвки, лишив Дейнтри последней надежды.

Лишь однажды она обратилась к отцу с просьбой взять обратно данное слово, объясняя это своей неспособностью быть хорошей женой любому мужчине, а тем более такому, как Пенторп, на несколько месяцев напрочь забывшему о ее существовании. Реакция графа оказалась гораздо хуже ожидаемой.

— Ты дала слово, дочь моя, и я больше ничего не желаю слушать! Эта помолвка непременно закончится свадьбой. А пока, сделай одолжение, изобрази радость, ибо я не позволю всему Лондону сплетничать о юной капризнице. Черт возьми, надо будет потуже затянуть уздцы!

А пока по городу ползли слухи о новой помолвке принцессы Шарлотты и о приезде герцогини Аргилл с мужем. Дейнтри довелось увидеть герцогиню на вечеринке у леди Кардиган, куда пригласили все семейство Сен-Мерринов и Пенторпа.

Наблюдая за опускающейся по мраморной лестнице благородной парой, леди Офелия возмущенно заметила

— Господи, где мозги у этой Пенелопы Кардиган?! Сейчас, наверняка, будет скандал — здесь Веллингтон и Англесей. Уж Англесей не упустит случая оскорбить бывшую жену, хотя та и получила титул герцогини.

Дейнтри с интересом наблюдала за происходящим.

— К ним спешит леди Джерси, мадам.

— Веллингтон буквально посинел от злобы, — добавил Пенторп.

Он прибыл на бал после семейного обеда на Веркели-сквер, на котором также присутствовали Сикорты, леди Катарина и лорд Овэнли, после чего .все, за исключением Сен-Меррина, отправились в дом леди Кардиган.

Дейнтри превзошла саму себя, вежливо разговаривая с Сикортом, а тот держался добродушно, был весел и оживлен, полагая, что его простили.

— Аргиллы не останутся, — заявил Чарльз, хмуро поглядывая на жену, танцевавшую менуэт с каким-то юным хлыщом. — Женщины плохо к ней отнесутся, несмотря на все старания леди Джерси.