Блеск молнии за окном озарил лицо Сикорта, его возбужденно горящие глаза. Почувствовав запах бренди, Дейнтри отвернулась, страдая от боли и ужаса. Между тем рука Сикорта, отпустив грудь, двинулась ниже и ущипнула нежный живот Дейнтри. Она снова вскрикнула, но негодяй зажал ей ладонью рот.

К юда он убрал руку, Дейнтри снова попыталась закричать; на этот раз губы Сикорта не позволили ей этого сделать. Язык Джеффри ворвался в рот, словно змея, причем двигался с такой быстротой, что Дейнтри никак не удавалось укусить его.

Вид обнаженных женских бедер еще больше возбудил Сикорта. Дейнтри почувствовала, как грубые руки дотронулись до места, которого не смел касаться еще ни один мужчина, и укусила Сикор-та за губу. Отпрянув, тот наотмашь ударил ее по лицу.

У Дейнтри даже зазвенело в ушах, но она все же услышала свистящий шепот:

— Это только начало, моя маленькая сестренка. Мне известны твои проделки с лошадьми. Ты читаешь себя очень умной и радуешься, полагая, »удто выставила меня на посмешище. Теперь ты за все заплатишь и будешь подчиняться моим приказам, а если попытаешься сопротивляться, я причиню тебе такую боль, какой ты еще никогда не испытывала, и при этом не оставлю никаких следов насилия.

Сикорт провел пальцами по внутренней стороне бедер Дейнтри и ущипнул нежную плоть, доказывая нешуточность своих намерений. Дейнтри снова закричала, надеясь, что ее голос перекроет раскаты грома. Джеффри вновь нанес удар.

— Хватит! — рявкнул он. — Никто тебя не услышит, поэтому лучше подчинись мне. Я вовсе не собираюсь насиловать тебя — это будет легко доказать, — но намерен преподать хороший урок. Если ты не будешь лежать спокойно, то пожалеешь об этом. Понятно?

Дейнтри ничего не оставалось, как молча кивнуть, позволив рукам Сикорта рыскать по всему «и телу. Она плакала от боли и ярости, испытывая огромное желание убить негодяя. Ее тошнило от отвращения. Снаружи, сотрясая стены дома, гремел гром, и Дейнтри знала, что никогда не сумеет , забыть этой ужасной ночи.

Сикорт снова сжал ее грудь. Только мысль о том, что крики лишь возбуждают этого садиста и доставляют ему удовольствие, заставили Дейнтри удержаться от стона. Однако тот продолжал издеваться над ней. В конце концов Дейнтри застонала от боли.

— Так-то лучше, — удовлетворенно заметил Сикорт. — Сорочка мешает.

Он немного отодвинулся, пытаясь раздеть Дейнтри, но она, поджав ноги, с силой ударила его в грудь. Второй удар пришелся ему в пах. Сикорт вскочил, пытаясь увернуться от нового удара. Его лицо исказилось от боли и ярости.

— Ты, маленькая…

В этот момент дверь спальни распахнулась и в комнату ворвался яркий свет.

— Миледи, с вами все в порядке? — раздался из коридора женский голос.

Вздрогнув, словно от выстрела, Сикорт выпрямился и резко повернулся, успев при этом набросить на Дейнтри одеяло.

— Кто там?

— О сэр, вы напугали меня. Это я, Хильда, горничная леди Катарины. Я пришла…

— Ты тоже напугала меня, — оборвал женщину Сикорт. — Я услышал крики леди Дейнтри и вошел, чтобы успокоить ее. А ты зачем явилась?

— Но той же самой причине, сэр. Леди Катарина вспомнила, что леди Дейнтри очень боится грозы, и послала меня проверить, все ли в порядке, предупредив, что, если ее опасения подтвердятся, мие следует остаться здесь.

— Отличная мысль, — согласился Сикорт. — Леди Дейнтри не только напугана. Кажется, ей приснился кошмар. Надеюсь, ты будешь признательна Хильде за заботу, дорогая?

Да, — ответила Дейнтри.

Опасный блеск в глазах Джеффри-свидетельствовал о гневе, не нашедшем выхода. Крайне недовольный вторжением горничной, он был вынужден играть роль заботливого родственника, чтобы ненароком не выдать себя. Но мнению Дейнтри, поянление Хильды вряд ли можно отнести к числу случайностей. Значит, леди Катарина точно шала, где искать Сикорта. Словно в подтвержде-иие этому горничная сказала:

— О сэр, я совсем забыла — в комнате леди Катарины так ужасно стучит окно, что она не мо-уснуть. Мадам попросила меня найти кого-нибудь, кто починит это. Но в такой час…

— Я сам справлюсь. Спокойной ночи.

После его ухода Дейнтри облегченно вздохнула, а Хильда участливо спросила:

— Вам что-нибудь принести, мадам?

«Пистолет или очень большой нож», — подумала Дейнтри, но вслух сказала:

— Нет, спасибо. Где ты будешь спать?

— В соседней комнате есть кушетка. Я прилягу там, а дверь оставлю открытой.

— Хорошо.

Горничная ни словом не обмолвилась о присутствии в спальне в столь поздний час хозяина д«ма. Дейнтри тоже решила не касаться этой щекотливой темы. Она не имела понятия, насколько хорошо Хильда знакома с привычками Сикорта и почему Катарина прислала ее сюда. Мысленно поблагодарив Бога за неожиданное спасение от рук неогодяя, Дейитри попыталась уснуть.

Однако ей это так и не удалось. Она до самого рас света лежала с открытыми глазами, потом подошла к окну и, распахнув его, впустила в комнату свежий морской воздух. Над проливом величественно плыли облака. Ничего не напоминало о ичеряшнем ужасном шторме.

Убедившись, что Хильда уже ушла, Дейнтри принялась одеваться самостоятельно. Ей не хотелось спускаться к завтраку, но Сюзан наверняка пошлет кого-нибудь за ней или придет сама, а Дейнтри не могла признаться сестре в случившемся.

Теперь, при свете дня, было трудно поделиться с кем-то мыслями о ночном кошмаре. Даже если Хильда доложит о присутствии Сикорта в ее спальне, тот непременно сумеет вывернуться, объяснив это тем, что Дейнтри, якобы, приснился кошмар. Впрочем, она сама ни за что бы не рассказала о событиях этой ужасной ночи.

Сикорта в гостиной не оказалось. За столом восседали лишь леди Сюзан и леди Катарина. Обе приветствовали ее совершенно нормально. Так как Катарина ни словом не обмолвилась о том, что ей пришлось ночью послать Хильду, Дейнтри тоже хранила молчание. Она не хотела доставлять сестре новых проблем, а кузина Джеффри была не тем человеком, которому можно довериться. Дейнтри даже не знала, Катарина ли послала горничную или та явилась по собственной инициативе.

Не секрет, что слуги зачастую знали больше хозяев о происходящем в доме. То, что Хильда ушла до восхода солнца, могло означать, что хозяйка действительно послала ее найти кого-нибудь, кто отремонтирует окно, и не представляла, где она провела ночь.

После завтрака Дейнтри послала за Чарли. Попрощавшись с леди Сюзан и леди Катариной, они направились в конюшню. Уже во дворе до них донесся хрип лошади, заглушенный двумя выст-релами.

Дейнтри вздрогнула, а Чарли, побледнев, сначала остановилась как вкопанная, а потом, придя в себя, бросилась в конюшню. Дейнтри помчалась следом за племянницей, мысленно представляя картину разыгравшейся трагедии. Сквозь слезы она увидела, как девочка, распахнув двери стойла, обнимает шею своего жеребца, а тот тычется губами ей в лоб, выпрашивая сахар или морковь.

— О Виктор, я думала, это ты1 — всхлипывала Чарли.

Над перегородкой показалась серебристая голова Облака. Конь тихо заржал, приветствуя хозяйку.

— Извините за беспокойство, миледи, — проговорил Клемонс. — Один из жеребцов сэра Джеффри испугался грозы и сломал ногу. Пришлось ого пристрелить.

— Ты ни в чем не виноват, — вся дрожа пробормотала Дейнтри. — Если наши лошади уже осед — Услышав несколько секунд назад выстрелы, «на сразу вспомнила гневные слова Сикорта об обученных разным трюкам лошадях и не сомневалась, что этот негодяй способен отомстить даже ребенку.

К счастью, Сикорта нигде не было видно. Впрочем, Дейнтри и не интересовалась им, не представляя, как теперь вести себя с мужем Сюзан.

Выехав со двора, они направились к горной тропинке. Чарли молчала, чем немало удивила Дейнтри.