— Да, конечно, хотя Чарльз бурчит, что это слишком далеко для такого короткого визита — всего четыре дня. Будь моя воля, я не возвращалась бы сюда до самого Рождества. Но если ты изъявишь желание поехать с нами к Уилтонам…
— Я уже послала свои извинения. Кроме того, я обещала Мелиссе и тете Офелии завтра сопровождать их в Сикорт-Хэд и не собираюсь расстраивать бедную девочку. Тем более, ты, Давина, в любом случае поедешь к Уилтонам, равно как и Чарльз, который всегда идет у тебя на поводу.
— Да, но для тебя он готов луну с неба достать, — вздохнула Давина.
Интересно, будет ли Деверилл у Уилтонов, подумала Дейнтри, но тут же отогнала эту мрачную мысль. Оставшись, наконец, одна, она натянула одеяло до подбородка и вспомнила сцену в суде. Гнев на Гидеона захлестнул ее с новой силой.
Дейнтри не знала, как вести себя с ним и что о нем думать. Деверилл восхищал и интриговал ее. Его поступки были совершенно непредсказуемы. Однажды, правда, еще под именем Пенторпа, он заявил о своем намерении жениться на ней. Конечно, это было частью игры, флирта. Но Деверилл явно хотел получше узнать ее. Он обладал каким-то странным даром притягивать к себе людей, и Дейнтри не удалось избежать его чар. Деверилл внушил ей симпатию, уважение, добился доверия, а сам, в конечном итоге, обманул ожидания.
Впрочем, их отношения начались с обмана, потом он украдкой выманил у нее поцелуй. Однако его совершенно невозможно держать на расстоянии. Господи, как же легко она попалась ему на удочку, попросив повлиять на Жерво в деле Сюзан! Но даже теперь, обманутая и оскорбленная, Дейнтри не могла выбросить Деверилла из головы.
Между тем память услужливо рисовала картину прощания в Лонсестоне. Провожая их до экипажа, Деверилл не обмолвился с ней ни единым словом, при этом весело болтая с сэром Лайонел-лом и леди Офелией. Он явно старался заручиться поддержкой леди Офелии, добиться ее благосклонности и, судя по словам тети, ему это вполне удалось.
Дейнтри снова и снова вспоминала события того дня, не понимая причин собственной горячности, осознавая, однако, что Деверилл пришел в ярость от ее гнева. Похоже, он считал эту злость беспричинной и необдуманной. Где же справедливость? Почему женщины, теряющие терпение, ведут себя, по мнению окружающих, как дикие кошки или уличные торговки, а мужчины, например, Сикорт — просто сердятся? Если разгневанных мужчин сравнивать с дикими зверями, то они скорее напоминают медведей или собак — весьма опасных животных. А разве пушистые кошечки вызывают страх?
Дейнтри было поверила, что Гидеон Деверилл выгодно отличается от остальных мужчин — понимает женские горести, сочувствует им, способен полюбить женщину со всеми ее недостатками. Она наивно полагала, что нашла, наконец, человека своей мечты. Увы, взлетев на небеса, пришлось быстро опуститься на грешную землю. Именно этим и был вызван ее гнев.
Три жениха добивались руки Дейнтри, и она безжалостно вычеркнула их из своей жизни и памяти. Однако образ Гидеона Деверилла постоянно стоял у нее перед глазами.
Дейнтри беспокойно ворочалась на постели, сбивая простыни. То ей хотелось никогда больше не встречаться с ним, то она мечтала увидеться и объяснить причину своего поведения. Где-то в середине ночи Дейнтри вдруг поняла, что совершенно не знает этого человека и, возможно, наделяет его качествами, ему вовсе не присущими. Почему она решила, что Девериллу можно доверять? Вспомнив, какое наслаждение доставило ей его прикосновение, Дейнтри поморщилась от отвращения к себе самой и заставила отогнать эти мысли.
Неужели она доверилась ему только потому, что Гидеону удалось затронуть самые сокровенные струны ее души? От его взгляда у нее подгибались колени, а поцелуй разжигал в крови огонь. Возможно ли, что привлекательность мужчины и ее симпатия к нему оказывали такое воздействие, что она напрочь забыла советы тети Офелии относительно сильного пола? Или это расплата за желание отведать запретный плод?
Дейнтри очень кстати вспомнила о ссоре двух семейств и сосредоточила свои мысли на этом. Дела Сюзан отвлекли ее от расследования. Интересно, почему решение Жерво так восхитило Сен-Меррина и заставило изменить мнение о соседе в лучшую сторону? Пожалуй, настало время снова спросить отца о причинах ссоры. Но на этот раз нужно проявить осторожность и сдержанность.
Дейнтри проснулась очень рано и уже не сомкнула глаз — ее ждали неотложные дела. Во-первых, следовало поговорить с отцом о Девериллах, во-вторых, предстояла поездка в Сикорт-Хэд. Желая успокоить нервы, Дейнтри решила прогуляться верхом, а когда Клемонс попытался навязать свое общество, пришпорила коня, оставив грума глотать пыль. Однако ни бег Облака, ни бьющий в лицо прохладный ветер болот, не смогли изгнать из головы образ Деверилла. Дейнтри то и дело вглядывалась в горизонт, надеясь увидеть «кентавра».
Вернувшись с прогулки, она направилась в столовую. К счастью, Сен-Меррин завтракал в одиночестве. севшись напротив отца, Дейнтри отослала слугу.
— Ступай, Яго, я позвоню, если что-нибудь понадобится.
Сен-Меррин с досадой отложил вилку.
— Ну, что такое? Я хотел еще селедки.
— Я сама вам положу. — Дейнтри наша среди блюд копченую рыбу, положила на чистую тарелку внушительный кусок и передала отцу. — Я хотела бы узнать о ссоре, сэр, и надеюсь, на этот раз вы не будете меня ругать и наказывать. Итак, что же произошло?
— Черт возьми, — буркнул граф, щедро намазывая джем на тост. — Какое это теперь имеет значение?
— Тетя Офелия утверждает, будто никто не знает причины ссоры.
— Это не бабье дело, — осклабился Сен-Меррин. — И уж не ее, точно. В те дни она не являлась членом нашей семьи и не совала, как сейчас, свой длинный нос во все дела. А может, и совала, не знаю. Я же тогда еще не родился! Мне известно только одно. Мой отец как-то сказал, что старый Том Деверилл цитировал Смолетта насчет укрепления монархии, хотя не имел в виду правящую королевскую семьи.
— Он был якобинцем?
— Говорят, но я не читал его дневник. Тогда большинство людей придерживались правильной линии, но это принесло им мало пользы. И что мы имеем в результате? Того же сумасшедшего короля и его драгоценных отпрысков.
— А мой дед был якобинцем?
— Господи, да откуда мне знать! Он мне не рассказывал о всех секретах и заговорах. Ссора произошла, когда твоя тетка была молода. Тогда вокруг болталось еще много якобинцев, но я помню только разговоры о Томе Деверилле.
— Но дедушка, наверняка, упоминал о ссоре.
— Когда я женился на твоей маме, он заявил, что обошел Деверилла, но что имелось в виду, так и осталось непонятно.
— Почему же вы не выяснили причину ссоры? — настаивала Дейнтри.
— Ты задаешь глупые вопросы. Впрочем, что с тебя взять? — презрительно фыркнул граф. — Женщины не понимают даже простых вещей. Ссора продолжается, она пустила глубокие корни. Подумать только, что произошло в Лонсестоне — моя дочь кричала на судью и была вызвана для разъяснений в комнату заседаний. Возможно, Жерво полагал, что ты предвзято относишься к нему из-за вражды, поэтому наступил, как говорится, на свою гордость и доказал, что сделан из другого теста, чем я. Признаться, Жерво показал себя с лучшей стороны. Прежде, когда мы столкнулись из-за границы наших земель, дело выиграл я. Так что два очка в его пользу.
— Все это просто смешно, и вам давным-давно пора помириться, — осторожно заметила Дейнтри
— Какое все-таки глупое это бабье! — Сен-Меррин поднялся из-за стола, швырнув салфетку. — У меня еще масса дел. Теперь, когда закрываются шахты, у моих арендаторов возникло много проблем. Надеюсь, ты не забыла: сегодня нужно отправить Мелиссу домой. Конечно, Чарльз и Дави-на могли бы завезти девочку по пути к Уилтонам, но Офелия хочет сделать это сама. Я не желаю больше слышать от Сикорта, что ты вмешиваешься в их семейные дела. Понялась
— Да, папа.
Все путешествие Мелисса смотрела в окно, вежливо отвечала на вопросы, но сама не
