– Я поговорю с ней. Полагаю, она решит, что сегодня ты ей не понадобишься.
Райдер насмешливо поднял брови, но Ротвелл сделал вид, что не заметил этого, и продолжил:
– Если передумаешь насчет ужина, друг мой, то обещаю, тебе будет оказан самый радушный прием.
– Спасибо, – отозвался Райдер, – чувствую, во мне разгорается желание на нем присутствовать, чтобы не пропустить фейерверк, который, по всей видимости, будет грандиознее того, что устроил у себя герцог прошлой весной, празднуя победу.
Все еще улыбаясь, Ротвелл покачал головой. Поднимаясь по ступеням, он услышал, как Оливер простодушно спросил:
– Неужели это правда, сэр Дадли? Сегодня вечером будет фейерверк? Я помню, как Его светлость осветили огнями все небо. Что это было за зрелище! Многие от восторга попадали в реку.
Ответных слов Райдер а Ротвелл уже не слышал и к тому времени, как отпер высокие деревянные ворота, лодка была уже далеко. Миновав ворота, Ротвелл попал в переход с высокими каменными стенами. В конце перехода напротив друг друга была две двери – слева к дому герцога, справа к дому Ротвеллов. Оба входа охраняли молодые лакеи в ливреях и напудренных париках. Оба стояли, вытянувшись, в струнку, пока тому, что был справа, не пришло время открыть дверь графу Ротвеллу.
Впереди еще одна дверь вела на первый этаж. Не будь мачехи дома, Ротвелл воспользовался бы именно этой дверью, позволявшей по черной лестнице попасть прямо в свою спальню. Но леди Ротвелл считала недопустимым так заходить в свой собственный дом. Чтобы избежать ее ядовитых замечаний, Эдвард взбежал по ступенькам портика и вошел через двойные парадные двери, очутившись в величественной гостиной, где к нему тут же подошли два лакея, облаченные в форменные золотисто- коричневые ливреи, чтобы принять шляпу, трость и перчатки.
– Фредерик, где я могу найти леди Лидию? – спросил Ротвелл старшего.
– В длинной галерее, милорд, леди Лидия осматривает картины.
Ротвелл едва не вскинул брови от удивления, но сработала привычка скрывать свои чувства, и лицо осталось непроницаемым. Он вспомнил слова лодочника о приказе Лидии. Похоже, его ветреная сводная сестричка уже с нетерпением поглядывает на реку, ожидая прибытия Оливера. Ведь ни картины, ни семейные портреты ее никогда не интересовали.
Ротвелл повернулся к центральной лестнице, но, сделав два шага, остановился и вновь обратился к лакею:
– А леди Ротвелл находится в своей гостиной?
– Нет, милорд, одевается к ужину. Она просила напомнить вам, что гости прибудут к шести.
– Спасибо, – Ротвелл надеялся, что слуга не заметил облегчения в его голосе – он был несказанно рад возможности пока не встречаться с мачехой. Едва касаясь полированных перил красного дерева, ослепительно сверкавших под проникающими через высокое окно лучами солнца, легко поднялся по лестнице, затем свернул вправо, прошел через библиотеку и оказался в галерее в северном крыле здания.
Леди Лидия Карел ей, стройная девушка восемнадцати лет с длинными черными локонами, блестевшими, как отшлифованный обсидиан, стояла возле окна и не отрывала взгляд от реки. Она подпрыгнула от неожиданности, когда Ротвелл окликнул ее, и, шурша оборками и нижними юбками, повернулась к брату лицом. Темные глаза расширились от изумления.
– Нед, помилуй Бог, как ты меня напугал! Я была уверена, что ты выйдешь из маминой гостиной.
– И, как видишь, ошиблась, дорогая моя.
– Все равно, очень рада тебя видеть.
– Неужели? А я с плохими новостями. Ты не должна пользоваться моей лодкой, когда только взбредет в голову. Фактически, я запрещаю тебе ее брать без разрешения.
Лидия жестом отмахнулась от его слов.
– О, я знала, я предчувствовала, что повидаться с Джеймсом сегодня мне не удастся. Когда Оливер сказал, что поедет забирать тебя из Парламента, я сразу поняла: съездить к брату не успею. Это единственное, что я собиралась сделать, даю слово.
– Повидать Джеймса? А не его печального товарища?
Лидия равнодушно пожала плечами.
– Конечно, если бы лорд Томас оказался дома… – она замолчала, увидев пронзительный взгляд Эдварда, и торопливо добавила: – Не знаю, почему ты должен быть таким жестоким. Ты же знаешь, бедняжка без памяти в меня влюблен, и он такой чувствительный! Даже пытался свести счеты с жизнью, когда я забыла приколоть к платью присланный им букетик фиалок.
– Я слышал об этом, – сухо сказал Ротвелл. – Жаль, дорогая, что вместо веревки он взял одну из твоих лент. Должно быть, прекрасно знал, что лента не выдержит его веса.
– Нет, не знал! – возмущенно воскликнула Лидия. – Он был без сознания, когда его обнаружил Джеймс. Бедняжке повезло, что Джеймс оказался рядом
– Конечно, ему повезло, что не я его обнаружил.
– Само собой, – ядовито согласилась Лидия. – Ты ведь понятия не имеешь, как нужно оказывать первую помощь. А Джеймс учился у своего друга доктора Брокелби. Если бы наш Джеймс не был благородного происхождения, то наверняка стал бы врачом.
– Однако происхождение не помешало ему стать художником, – возразил Ротвелл.
– Придворным художником, – уточнила Лидия. – Даже мама не считает это зазорным, ведь когда-нибудь он сможет заработать кучу денег.
