— А вы догадайтесь!

Прищурившись, я уставилась на плакат. Действительно, этот человек очень походил на Стивена. Но как такое возможно? Стивен сейчас моет окна. Либо торчит в пабе. Либо…

О господи. Меня пробила холодная дрожь. Во второй раз за сегодня. Но сейчас виною тому был не ветер. Я посмотрела вперед. Очередь уменьшалась. Передо мной оставалось человек десять, и я уже различала стол, большую стопку книг и… кого-то. За спинами поклонников мелькало то его лицо, то ручка, которой он торопливо расписывался.

Неужто этот человек… писатель… знаменитый писатель… знаменитый человек… и есть… мой Стивен? У меня словно ноги отнялись и сдавило желудок. Очередь двигалась.

Вдруг я услышала голос. Подняла голову. Это был охранник:

— Пожалуйста, для того чтобы расплатиться за подписанную книгу, готовьте деньги заранее.

Послышалось шуршание банкнот — люди отсчитывали нужную сумму. Машинально я тоже сунула руку в карман, достала кошелек. Продвинувшись еще на шаг вперед, я дрожащей рукой разомкнула застежку. Пошарила внутри. Пусто! Бранджелина обеспечила себе прибавку к карманным деньгам! Я уже собралась захлопнуть кошелек и двинуть к выходу, когда заметила торчащий краешек бумаги. Развернула листочек, поднесла к глазам. Купон на книгу. Ну конечно! Я проверила дату. 31 декабря — это сегодня. Надо же, какое совпадение! Перечитала надпись: «Я люблю тебя. Думаю, тебе пора об этом знать».

Я сглотнула.

Очередь неумолимо сокращалась. Между мной и столом оставался один человек. Между мной и… кем? Или чем?

— Простите, мадам.

— Да? — встрепенулась я.

— Ваша очередь.

— Что?

— Подошла ваша очередь.

Я не отрываясь смотрела на охранника. И вдруг за его спиной я увидела яркое, сочное пятно. Это была красная обложка, а под ней такая миленькая закладочка из ткани. Ну как тут устоишь?

— Прошу прощения. — И я рванула мимо охранника, размахивая купоном.

О, здравствуйте, мои дорогие! Вы еще здесь? Что ж, тогда я хотела бы сказать кое-кому спасибо за содействие в публикации моего дневника и, соответственно, в создании угрозы для моего брака.

Благодарю, во-первых, миссис Биггинс, миссис Нортон и миссис Уинтон, моих чрезвычайно ревностных корректоров. Помнится, они даже взламывали тумбочку в спальне, где хранится мой дневник, так им не терпелось поработать.

Во-вторых, Оливию Гест и Энн Эванс из Jonathan Clowes Ltd. Это они сказали, а я поверила, что публикация дневника будет — цитирую — «правильным решением».

А в-третьих, такую с виду очаровательную, расторопную, «глазом не успеешь моргнуть», Сюзи Доре, ныне главного редактора издательства Hodder amp; Stoughton. И мы все знаем, как она получила это повышение, правда, Стивен?

И наконец, хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы сказать большое спасибо всем моим чудесным и дурашливым друзьям в Твиттере. Имена многих из них красуются на моей страничке, но здесь я перечисляю гипотетически самых чудесных и дурашливых:

Что ж, слава богу, все закончилось. Ну, и где мой заварочный чайник?

Приставку Puu компания «Нинтендо» выпустила после того, как над моделью Wii стали потешаться, называя ее моделью для писающих мальчиков (wii — звук, каким мамаши пытаются спровоцировать своих чад избавиться от накопившейся в организме жидкости, а играют на приставке стоя — размахивают руками, и эти движения передаются виртуальному двойнику). Модель же Puu (этими звуками мамаши призывают деток облегчиться уже более основательно) предназначена для игры в сидячем положении, и насмешники сразу объявили ее унитазной приставкой. — Здесь и далее примеч. перев. и ред.

Консервированные мясные продукты американского производства, которые в полуголодные военные и послевоенные годы успели британцам изрядно надоесть.

Стивен Фрай — истинный маньяк компании «Эппл». Он одним из первых в мире стал обладателем компьютера «Эппл» в 1980-х годах и с тех пор не пропускает ни одной «яблочной» новинки — читайте его откровенную автобиографию «Хроники Фрая».

Непристойная баллада об эскимоске Нелл из публичного дома, куда завернули Дик Мертвяк и его приятель-мексиканец. Нелл заявляет, что им слабо удовлетворить ее, берет верх в этом споре и ностальгирует о старом добром Севере и эскимосах, самых лучших мужчинах на свете.