— Откуда известно о девяти зеленых штуках?.. И что за душа?.. Ахинея! Великим может быть только один человек на свете — Могилевчик! Или его брат! Или его сват! В крайнем случае, кто-то из его компаньонов! Остальные — шантрапа, слизь эпохи, дураки на ярмарке, где им чикрыжат мозги и карманы!

— И все равно ты потерял девять тысяч! Эту куртку успел снять шофер, и деньги он, конечно же, зажилит. А ведь это, если подумать, твои деньги. Твои денежки.

— Мои деньги! — заорал Могилевчик, наливая себе еще стакан вина. — Я несу ответственность за весь бизнес, я рискую своей шкурой, стало быть, все денежки клиентов принадлежат мне!

— Так немедленно вызови шофера сюда и здесь наедине разберись с ним!

Могилевчик забегал по квартире.

— Приготовь оружие для разговора с обобравшим тебя мошенником, уже раззвонившим, что ты готов на любые крутые меры, и ложись отдыхать! — посоветовал Гонзасек.

— Да, так и поступлю!

Он брякнул на стол пистолет, прикрыл его журналом «Огонек» и в одежде и обуви повалился на диван.

Когда установился размеренный храп, Гонзасек забрал пистолет со стола, вытащил еще и второй — из-под подушки мафиози, вскочил на окно, выходившее на улицу, раскрыл форточку и выбросил щепку, держа в руках конец лески.

Чосек в три прыжка очутился под окном. Но вот досада: леска размоталась только до половины, зависнув на высоте примерно двух метров.

Чосек раздобыл палку, но она оказалась слишком короткой.

И тут появился полицейский наряд. Чосека заметили, убегать не имело смысла.

— Откуда ты, смуглец?

— Племянник Могилевчика, разве не видите?.. Дяденька, змей запутался, помогите жилку достать!

Один из полицейских подтянул моток.

— Спасибо, — сказал Чосек, радуясь тому, что полицейские не обратили внимания, что леска тянется из форточки, стало быть, версия про змея просто-таки нелепа.

Едва полицейские скрылись из виду, Чосек подал знак Гонзасеку, и быстро очутился в комнате, где храпел Могилевчик.

Вечером в квартире разыгралась преотвратительная сцена. Могилевчик спрятал за шторами двух телохранителей и вызвал к себе таксиста-наводчика.

— Где девять тысяч долларов? — спросил Могилевчик в упор. — Если ты думаешь, что можешь безнаказанно грабить меня, ты ошибаешься: я просто закопаю тебя на свалке!

— Какие девять? — оторопел таксист.

— Не придуривайся! Деньги на бочку, или вот он, мешок, в котором сегодня же состоится твое погребение. Без музыки и скорбящих родственников!

Таксист побледнел.

— Меня оговорили! Я не утаил от тебя ни цента!

— Театр оставь для телеящика и трудящихся масс, — сказал Могилевчик. — Играть в подкидного мы больше не будем. Или девять тысяч долларов, или твоя ничтожная жизнишка!

— Меня оговорили, шеф! Денег у меня нет!.. Чтобы спастись, я достану деньги! Только после этого на меня не рассчитывай!

— Обыскать!

Телохранители скрутили таксиста и вывернули его карманы. Среди бумаг было найдено около трехсот долларов.

— Это дневная выручка, я приехал ее сдавать, — объяснил таксист.

Но Могилевчик уже решил разделаться с ним. По сигналу телохранители накинули на шею таксисту петлю и начали душить.

— Слушай, — сказал Чосек Гонзасеку. — Я не могу видеть, как скорпионы жалят змею. Если мы пришли вершить правосудие, давай действовать!

И он выскочил из-под дивана, держа перед собой пистолет.

— Всем не двигаться! — крикнул он. Один из телохранителей потянулся за своим пистолетом, но раздался выстрел, и рука бандита повисла бессильно.

Гонзасек отобрал у всех оружие.

— Узнаешь? — спросил Чосек. — Мы пришли получить по счету!

Могилевчик затрясся.

— Причем здесь я? Это все они, жалкое быдло, требующее от меня все новых рублей и долларов! Можешь ликвидировать эти ничтожества, но со мною прошу разобраться по суду: у нас правовое государство, оно не допустит несправедливости!..

— Молчи, негодяй, — взорвался один из телохранителей. — Ты давно продал всех нас, хотя мы служили тебе верой и правдой, набивая твои карманы и твое пузо!..

— Выяснять отношения нужно было раньше, — сказал Чосек. — Но одна сторона считала, что может ездить на чужой спине вечно, а другая, ослепленная невежеством и лакейством, надеялась, что с ней посчитаются и, в конце концов, допустят до общей кухни! Как видите, ничего не вышло! Одни завели в тупик других, и все теперь — скорпионы в банке! Все одинаково виноваты перед людьми, которых грабили, отнимая последнюю надежду!

— Пощадите! — заорал лопоухий Могилевчик, упав на колени. — Я буду служить вам! Буду платить ежегодно десять тысяч долларов, пощадите!.. Мы договоримся, мы договоримся, это просто абсурд — отказываться от собственной выгоды!..

— Что скажет преступник-таксист? — перебил Гонзасек. — Надеюсь, ты уже в состоянии понимать, что происходит?

— Я не виноват! — завизжал таксист резаным поросенком. — Это он, подлюга, это Могилевчик, угрожая каждому по-одиночке, вынуждал всех заниматься преступным бизнесом!..

— Возмездие неотвратимо, — сказал Чосек. — Даю три минуты, чтобы каждый вспомнил о том, что ему от рождения была дана совесть, а, стало быть, свобода выбирать между добром и злом!..

Телохранители и таксист тотчас ринулись на Могилевчика. Могилевчик ударил ножом, который прятал в рукаве, таксиста в живот, после чего телохранители отработанными приемами свернули Могилевчику шею. Хрустнул шейный позвонок, и главарь банды, выпучив глаза, кулем повалился на пол.

Все произошло столь стремительно, что Чосек и Гонзасек просто не успели предотвратить самосуд.

— Убирайтесь прочь, негодяи и предатели! Идите и передайте всем, что черные дела никто и никогда не вычеркнет из памяти народа!.. Мы могли бы, мстя за убитого товарища, перестрелять сейчас всех холуев и сжечь это гнездилище насилия и лжи, но мы не станем этого делать, потому что не это освободит несчастный народ!.. Подумайте, смогут ли жить ваши дети и дети ваших детей в атмосфере всеобщего зла, которую вы создаете, соучаствуя в гнусных замыслах паразитов?..

Увешанные оружием, Чосек и Гонзасек не спеша покинули дом и двор, где окончил свою жизнь мужественный и справедливый пан Дыля.

Их ждали трудности. Но они знали, что придут в поселок на Браславщине, где родились и где дали друг другу клятву на верность своей земле…