денег».
Несколько миллионов телезрителей пожелали увидеть клан Депардьё в полном составе — так захотел отец семейства, сыгравший в фильме Великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле[99]. Но это событие дало повод для злословия. «Если бы дама с сигарой, Жозе Дайан, вознамерилась убить одного за другим всех членов семейства Депардьё, она не нашла бы лучшего способа, — писал хроникер из газеты «Монд». — Она уже прикончила Жерара на костре, куда он поднялся, не слишком утомившись. Великий магистр ордена тамплиеров ровным тоном проклинал “породу” Филиппа Красивого вплоть до тринадцатого колена. Проклятие сбылось! Они все умерли в жутких мучениях, бедные дети, включая его собственных!» Журналист продолжает иронизировать, прохаживаясь в том же убийственном тоне насчет других главных действующих лиц исторической саги, начиная с Филиппа Торретона: «По идее, он Робер д’Артуа. На нем комбинезон из красной кожи, который сидит как влитой. Он пользуется успехом у женщин. И в жизни, и на телевидении это очень важно. Он мало достоверен, даже — и особенно — когда говорит. Наконец, Жанна Моро: у нее яркая губная помада. В отличие от Жерара, она четко артикулирует. В оправдание ей скажем, что она ни на минуту не верит в то, что говорит. И она права. Это невероятная смесь языков — классического Дрюона с выдуманным старофранцузским, с заимствованиями из стиля гороскопов для бульварной прессы».
В то же время на большой экран вышел фильм «Сколько ты стоишь?», о котором критики отзывались не столь резко, но и не пели ему дифирамбов. По сценарию фильма, поставленного Бертраном Блие, герой (Бернар Кампан) неожиданно выигрывает кучу денег в лотерею и тут же решает преподнести свое состояние девушке по вызову (Моника Белуччи), но при одном — очень важном — условии: она должна выйти за него замуж. Вопрос о деньгах не дает покоя Чарли (Депардьё) — покровителю прекрасной брюнетки — до тех самых пор, пока не происходит чудо любви. Блие настоял на хеппи-энде, твердо считая, что, хотим мы того или нет, все, даже самые извилистые дороги ведут к нему: «Это настоящий луч солнца в нашей серой жизни». Несмотря на заявленный оптимизм и выигрышные данные Моники Белуччи, Блие был несколько разочарован тем, как приняли его фильм: в каждом кинотеатре, где он шел, «Сколько ты стоишь?» посмотрели менее шестисот человек, тогда как на «Легенду Зорро» с Антонио Бандерасом зрители валили тысячами…
Депардьё тоже был разочарован. Более того: именно тогда он громко заявил, что уходит на покой. Записав себе в актив около ста семидесяти фильмов, три десятка пьес и телефильмов, собрав урожай призов по всему миру, актер решил, что теперь ему «нечего терять и нечего доказывать»!
В его окружении эта новость произвела эффект разорвавшейся бомбы, хотя друзья и утверждали, что в это не верят. Еще бы: к тому времени с полдюжины фильмов с его участием находились в стадии завершения или в проекте. Имя актера было заявлено в титрах будущего блокбастера «Астерикс на Олимпийских играх», который Фредерик Форестье будет снимать летом 2006 года с Кловисом Корнийяком и… Аленом Делоном. А еще он должен был в том же году появиться в миланском театре «Ла Скала» в монодраме Берлиоза «Лелио»[100]; за режиссерским пультом стоял Риккардо Мути. Но может быть, именно это бесконечное чередование выступлений и съемок и стало причиной его решения? Наоборот, возразил Депардьё, довольный своей работой за последние месяцы: «Снимаясь в комедии “Оле!” с Гадом Эльмалехом, я повстречал великолепного человека и восхитительную женщину — режиссера Флоранс Кантен, сценаристку, которая работала с моим другом Морисом Пиала. Затем я встретил Ксавье Джанноли на съемках фильма “Когда я был певцом”, это очень “пиалатовский” режиссер, с обостренным чувственным восприятием. И в завершение — прекрасный аккорд с Тома Жилу, который может делать не только кассовые фильмы, но и снимать очень реалистичное кино, такое, как “Мишу д’Обер”[101]. Я ухожу с блеском. Это чудесно!»
Что это — боязнь перетрудиться, в самом деле пресыщенность или ложный ход? Вероятно, и то, и другое, и третье, полагает Мишель Пилорже: «Он не умеет вовремя остановиться, и на съемках ему скучно. Вместо того чтобы повторять свой текст, он говорит по телефону; даже перед камерой он может достать один из кучи своих мобильников, которые без конца трезвонят. Обсудит будущие контракты в кино или в бизнесе, организует свои беспрестанные перелеты, а потом продолжает сцену, как ни в чем не бывало».
И всё бросить? Вряд ли это получится. Впрочем, Депардьё уже не в первый раз заявляет о своем намерении уйти из кино. Он говорил так еще в 1987 году, после фильма «Под солнцем Сатаны». Тогда он не снимался целый год. Вернувшись под свет юпитеров, он рассказал, что этот отдых пошел ему на пользу, помог восстановить силы: «Я узнал, что, оказывается, могу отдыхать… Отдых — это защита…» И, возможно, лучший момент, чтобы подвести кое-какие итоги незаурядной жизни.
На протяжении многих лет, несмотря на некоторые сбои и неприятности, фортуна в общем-то была ласкова к «хулигану» из Шатору. Театр, кино, неутолимая жажда признания, вероятно, удержали его от неверного пути. Это была его судьба и его выбор. И его способ доказать, что он — человек с характером, совершенно свободный. Неутомимый труженик, Депардьё постоянно сомневался, при этом умея приспосабливаться и бросать вызов. Хотя его удивительный и неистощимый дар преображения позволил ему на полвека задержаться во французском мире искусства, его небывалый успех объясняется прежде всего незаурядностью его натуры, опирающейся на два столпа — инстинкт и энтузиазм.
Но дело не только в этом, считает Жан-Мишель Фродон, один из лучших французских киноведов: «Покопавшись в биографических данных, наложивших отпечаток на столь необычную личность, можно найти одновременно “французские” народные корни (из-за чего Трюффо сравнивал его с Габеном), огромную любовь к театру — словесному и пластическому — и раннее общение с американцами, находившимися на военной базе в Шатору, с которыми юный Депардьё фарцевал, пил и дрался. Наряду с жадным поглощением заокеанских фильмов и музыки, что вообще было свойственно подросткам его поколения, этот прямой контакт — ключ к разгадке, позволяющий понять сложность его характера. Оказывается, одновременно с тем, как во Франции появилось новое поколение актеров, самым ярким представителем которого стал Депардьё, такое же явление произошло в США: Дастин Хофман, Аль Пачино, Клинт Иствуд (сбросивший с себя пончо Серджио Леоне), Джин Хэкмен были современниками и “соответствиями” этого обновления актеров — явления, выходящего за рамки одной страны. Встреча двух параллельных поколений состоялась на съемочной площадке фильма “XX век” Бертолуччи: оказавшись лицом к лицу, Депардьё и Де Ниро, вожаки новой смены, оценили и признали друг друга».
Как и большинство его заокеанских ровесников, французский актер переиграл всё — от государей до уголовников, от сумасшедших до святых, от пьянчуг до богатеев, от простаков до пройдох, от чудовищ до поэтов; именно таким образом он развеял расхожее представление о «хорошем актере», ссылаясь на «накатывающие волны, которыми тебя неудержимо несет вперед». Но способен ли он сегодня на такие крайности? Одержим ли он так же, как раньше, желанием играть? Стремится ли он отдаться иным страстям?
«То, что со мной происходит, — нормально, — рассудительно заявляет великий актер. — Я здесь уже тридцать лет. Я чаще отказываюсь от интервью и снимков на обложку, чем соглашаюсь. Деньги, успех, жизненный ритм, с которым уже не справляешься, когда начал столь молодым. Если честно, то, подводя итоги, я нахожу, что всё было честь по чести. Я всегда предпочитал удовольствие карьере и состоянию. Так что, как только я начинаю меньше высовываться, люди удивляются… Газеты начинают копаться в том, что касается только меня, и мне приходится делать заявления, чтобы оградить свою семью, тех, кого люблю. Но через это приходится пройти, если ты Депардьё…»
Внешне сохраняя добродушие, исполин французского кино может утратить хладнокровие, а то и не на шутку разозлиться, если покушаются на его личную жизнь. В октябре 2005 года один итальянский папарацци изведал это на собственном горьком опыте. В тот день во Флоренции Дарио Орланди не удержался от того, чтобы не заснять актера, делающего покупки на площади Сан-Лоренцо в обществе очаровательной брюнетки. Молодой человек с камерой был замечен и получил удар головой в переносицу, сделавший его нетрудоспособным на четыре дня. Преданная огласке, эта история наделала большой шум, с учетом того, что осень для прессы — «мертвый сезон». Французские и итальянские газеты вцепились в нее мертвой хваткой. Глава местной администрации Маттео Ренци даже лично ее прокомментировал, резко осудив несдержанность Депардьё: «Мне неприятно, когда на профессионала, который всего-навсего делает свое
