Суровой вечности… Бывало, в сумрак томный,Когда дремал угрюмо зал огромный,И алый свет, колебля, лил камни,И ветки тощие расшатанных вершинИз сада темного стучались в окна зала,И ночь осенняя, как грешница, рыдала, —Тогда задумчивый владелец тех часовПечально вспоминал утраченных годовРазгулом и стыдом запятнанную повесть,И плакала его встревоженная совесть,И теплая, никем не зримая слеза,Слеза раскаянья туманила глаза.А маятник часов спешил без содроганьяСпугнуть в мрак вечности минуты покаянья.И зимней полночью, когда в покоях шумныхГремело пиршество и гам речей безумныхЗаздравным звоном чаш был дружно заглушен,Вдруг дерзко слышался часов докучный звон,Как жизнь томительный, как старость монотонный,Напоминая сон толпе неугомонной.И кубки медленней ходили по рукам,И гости бледные, поднявши к небесамСвой утомленный взор, зевая, различалиСияние утра в посеребренной дали…А сколько чудных тайн подслушали ониУ нежной юности в те ночи и в те дни,Когда, доверившись бесстрастному их лику,Влюбленная чета на них, как на владыкуСвиданья краткого, смотрела, торопясьПоследний поцелуй продлить в прощальный час.И что ж! Прошли года, которые так ровно,С такой иронией, так зло и хладнокровноСпешили погубить бесстрастные часы…И вот — наперсники сатурниной косы —Они, забытые, как памятник могильный,Стоят меж рухляди, и циферблат их пыльный,Как инвалид слепой, не страшный никому,Глядит бессмысленно в таинственную тьмуНедвижной вечности. И грозный гений тленьяНад ними празднует победу разрушенья.
24 января 1888
У ПЕЧКИ
На огонь смотрю я в печку:Золотые города,Мост чрез огненную речку —Исчезают без следа.И на месте ярко-алых,Золоченых теремов —
