— Я отошлю тебя в высокие земли Вирту, чтобы ты нашел тех, кто побывал здесь. Если ты не сможешь привести их сюда, тебе следует вызвать меня к ним.

— Как я призову вас, господин? — спросил Мизар.

— Ты должен взвыть особым образом. Я научу. А сейчас я хочу послушать, как ты воешь.

Мизар закинул голову, и вой сирены превратился в свисток локомотива и предсмертные крики десятков жертв, в тоскливое пение волка зимней ночью, и лай гончих, взявших след. В долине среди мусора, жертв войны, червей и разбитых ящиков для голосования зашевелились легионы мертвых тел, сервомеханизмов, пришедших в негодность разнообразных устройств, разбросанных повсюду. Потом Мизар опустил голову, и все успокоилось; тишина вновь наполнила Непостижимые Поля.

— Недурно, — заметил Танатос. — А теперь я покажу тебе, как ты меня призовешь.

В тот же миг воздух разорвали вопли, крики и вой, и содрогнулись Непостижимые Поля. Пульсирующий ритм вызвал к жизни новые, дикие существа, которые поднимались, шаркали ногами, содрогались в черной пыли, окутавшей долину… Чудовищная какофония длилась всего несколько мгновений, а затем стихла.

— Я услышу твой призыв, где бы ни находился, — заявил Танатос, — и приду к тебе.

Пятнышко тьмы опустилось на нос Мизара, и его несимметричные глаза уставились на мотылька.

— Я Алиот, гонец, — заявил мотылек. — Мне просто хотелось представиться. У тебя прекрасный голос.

— Привет, — ответил Мизар. — Благодарю тебя. Алиот упорхнул.

— А сейчас следуй за мной, — сказал Танатос и спустился в траншею.

Чернильная, похожая на обезьяну тень свесилась со сломанного бревна и стала за ними наблюдать.

Танатос подвел Мизара к тому месту, где работали двое непрошеных гостей и откуда они исчезли. И приказал:

— Запомни этот запах, и ты сможешь следовать за ними повсюду.

Мизар опустил голову.

— Запомнил, — доложил он.

— Я открою серию порталов. Понюхай каждый, чтобы выяснить, нет ли там их следов. И скажи мне, если что-то учуешь.

Похожее на обезьяну существо поспешно подбежало к краю траншеи, присело на корточки и стало с любопытством следить за происходящим.

Танатос поднял правую руку, и его плащ повис перед мордой пса пологом непроглядного мрака, который тут же превратился во врата, выходящие в яркий городской ландшафт. Картина немедленно исчезла — вместо нее возник ослепительный город со стройными башнями и изящными минаретами, соединенными бесчисленными мостами и галереями; вокруг клубились тучи, но никаких следов земли видно не было.

Потом мимо пронеслись луга и длинные коридоры с бесчисленными дверными проемами, темными и освещенными, открытыми и закрытыми, напоминающими изломанные гроты в стиле Эшера; прикрытые куполами города в океане; медленно вращающиеся спутники; сферические вселенные, обитатели которых скользили в открытых кораблях от одного мира к другому… Однако Мизар сохранял неподвижность, молча наблюдая и принюхиваясь.

Скорость смены миров увеличилась. Теперь сцены под рукой Смерти мелькали так быстро, что за ними не могли уследить обычные глаза. Апиот нетерпеливо взмахивал крылышками, порой замечая цветы — живые или искусственные.

Танатос остановил процесс, и перед ними застыли классические руины — разбитые колонны, упавшие стены, расколотые постаменты — на зеленом, усыпанном цветами склоне холма, залитом ярким солнечным светом, под нереально синим небом, где с пронзительными криками носились чайки. Все тени имели четкие границы, сквозь врата долетал терпкий запах моря.

— Ты нашел хоть что-нибудь? — спросил Танатос.

— Нет, — ответил Мизар, когда Алиот влетел во врата и опустился на цветок, который сразу же увял.

— Я перебрал самые простые варианты. Придется заглянуть подальше, так просто не доберешься. Подожди.

Идиллическая картинка исчезла, а на ее месте снова возникла стена непроглядного мрака. Вскоре появился свет, постепенно набрал силу и залил призрачным сиянием траншею и окружающий пейзаж. Когда сгустки разноцветных лучей и самые невероятные геометрические фигуры вдруг начали случайным образом вращаться под аккомпанемент шипящих металлических звуков, черная обезьянья тень, застывшая у края ямы, шарахнулась в сторону. Вспыхнула молния, затем другая, а за ней третья разгорелась и погасла, оставив за собой ослепительный, пылающий хвост.

И опять, всего на несколько мгновений, опустилась тьма, разом поглотив яркие разноцветные лучи.

Мизар пошевелился.

— Да, — проговорил он, и его острые металлические зубы сверкнули в мерцающем сиянии. — Кажется, что-то похожее.

— Найди их, — приказал Танатос. — Призови меня, если тебе будет сопутствовать успех.

Мизар закинул голову и завыл. Затем помчался вперед, через портал Смерти, в темно-светлый абстрактный мир, окруженный крыльями муара.

Танатос опустил полу плаща, врата схлопнулись и исчезли.

— Возможно, вы больше никогда его не увидите, — сказала обезьяна. — Он отправился в очень высокие царства. А если окажется, что тот мир для вас недоступен?..

Танатос повернул голову; его губы дрогнули.

— Да, погоня может занять много времени, Дьюби. Однако терпение всегда было главным моим достоинством, а мое имя известно даже тем, кто обитает в самых высоких царствах.

Дьюби устроилась на плече Танатоса, когда тот выбрался из траншеи.

— Похоже, кто-то решил немного поиграть, — заметил Танатос, шагая по черной луговой траве, усыпанной агатовыми маками, которые качали своими хрупкими головками, когда их касались развевающиеся полы его плаща, — а если не считать музыки, это мое самое любимое занятие. Знаешь, Дьюби, прошло немало времени с тех пор, как мне довелось принять участие в хорошем представлении. Мой ответный ход окажется для них полной неожиданностью; посмотрим, у кого терпения больше. Придет день, когда они убедятся в том, что я всегда нахожусь в нужном месте и в нужное время.

— Когда-то я тоже так думала, — заметила обезьяна, — пока ветки, к которой я потянулась, не оказалось на месте.

Какофония звуков, возникшая после ее слов, могла быть смехом или всего лишь случайными стонами энтропии. Какая разница?