Положив девушку на землю, он начал делать искусственное дыхание. Тони смотрел на ее руки, мертвой хваткой сжимающие знакомые ему предметы. Луиза Фернанда закашлялась, выплевывая воду, и повернулась на бок.

– Все хорошо, – повторял Бруно, гладя ее по спине.

Она посмотрела ему в лицо.

– Массимо мертв, – прошептала она, всматриваясь в темную синеву его глаз. – Эдуардо убил его.

Бруно схватил ее за плечи и с силой тряхнул.

– Что ты говоришь? – глухо спросил он и, увидев боль в ее глазах, крепко прижал к себе.

Милан

Бруно осмотрелся по сторонам, посмотрел на часы и усмехнулся. Он пришел на встречу с Луизой Фернандой слишком рано. Но даже если девушка опоздает или вообще не появится, он поймет. После смерти Массимо им будет трудно смотреть друг другу в глаза. Бруно и сам не осознавал причины, по которой решил назначить встречу Луизе Фернанде. Просто в один момент ему захотелось вновь ее увидеть. Все дни после похорон Массимо он обвинял Луизу Фернанду в гибели лучшего друга, считая, что именно ее безрассудное поведение привело к смерти стольких людей.

В минуты, когда Бруно думал о причастности Луизы Фернанды к произошедшим событиям, он готов был убить ее. А потом пришло понимание. Бруно не пытался поставить себя на место девушки, чтобы понять, что она чувствует. Он просто внезапно осознал, что ей сейчас сложнее, чем кому-либо другому. За то время, что они были знакомы, он узнал многое о Луизе Фернанде и чувствовал, что она страдает.

Всю ночь после вчерашнего звонка ей Бруно не мог заснуть, думая о том, что скажет при встрече. Он не был уверен в правильности этого шага, и все же стремился увидеть Луизу Фернанду. Ему казалось, что если он увидит ее глаза, то многое для себя поймет. Но что именно он стремился понять? Этот вопрос мучил его, не давая покоя. Одно было известно: Луиза Фернанда намеренно или случайно, но все же изменила его жизнь, и Бруно хотел в последний раз увидеть лицо женщины, которая забрала его прошлое.

Увидев знакомую тонкую фигурку приближающейся к нему девушки, он поднялся с места и приветствовал ее легким пожатием руки. Луиза Фернанда замерла в нерешительности.

– Мы так и не поздоровались, – мягко сказал Бруно. – Только пожали друг другу руки.

– Здравствуйте, Бруно, – тихо проговорила она.

– Помните, вы однажды сказали, что хотели бы увидеться со мной в другой обстановке, без страха и боязни. Если я не буду колючим.

Луиза Фернанда внимательно посмотрела на Бруно и медленно произнесла:

– Да, вы правы, обстановка сейчас другая, и вы ведете себя как Массимо, мягко и внимательно. Я не привыкла видеть вас таким.

Она замолчала и улыбнулась подошедшему официанту.

– Давайте выпьем кампари, – предложил Бруно и кивнул официанту.

– Не думала, что монахам позволяется употреблять спиртное. Хотя, – тут же поправилась она, – вам многое разрешено.

Бруно усмехнулся и дотронулся до руки Луизы Фернанды, чем очень смутил девушку.

– Я боялась встречи с вами, – честно призналась она. – Не знала, как смогу смотреть вам в глаза.

– Мне тоже было сложно решиться, но разговор должен пойти на пользу нам обоим.

– Простите меня, Бруно, – Луиза Фернанда закусила губу, пытаясь сдержать слезы. – Я знаю, что во всем виновата. Только из-за меня погибли те, кого я любила. Поверьте, чувство вины никогда не даст мне жить спокойно. – Она опустила взгляд вниз и продолжила: – Вы меня ненавидите, я чувствую это, но и я сама ненавижу себя. Мне тяжело говорить об этом, а вам наверняка невыносимо это слушать. Потому что это всего лишь слова, которые ничего не изменят. Но если бы у меня была возможность повернуть время вспять, я бы все сделала, чтобы эта трагедия не произошла.

Бруно невесело улыбнулся и посмотрел на ее пылающие щеки.

– Нам придется обоим жить с этой виной. Знаете, я действительно обвинял только вас. Но ведь и я сам виноват не меньше. Я мог бы не отпустить вас на встречу с Николасом. Не допустить того, чтобы вы прилетели в Милан к Эдуардо и тем самым спасти Маркуса. Можно было многое сделать. Как вы правильно выразились, мы ничего не сможем изменить.

Он взял рюмку кампари и сделал маленький глоток.

– Вы, наверное, и не любили меня, потому что знали, что я принесу несчастья, – Луиза Фернанда пристально посмотрела на него.

– Я всегда хорошо к вам относился, – возразил Бруно.

– Неправда, – покачала головой Луиза Фернанда. – В моем присутствии вы становились злым и язвительным.

– Но и вы меня не жаловали.

– Сейчас мы снова поссоримся, а мне этого не хотелось бы. Я хочу, чтобы наша последняя встреча прошла не так, как все предыдущие.

Луиза Фернанда мягко посмотрела на Бруно и печально улыбнулась. Бруно взял ее за руку.

– Вы все-таки вышли замуж? – вдруг спросил он, посмотрев на обручальное кольцо.

– Да, совсем недавно.

– Вы поторопились, – Бруно отпустил ее руку.

– Я знаю, – неожиданно согласилась Луиза Фернанда. – Но уже поздно думать об этом. Кроме того, Олег замечательный человек, он любит меня и делает счастливой.

– Вы любите его? – Бруно сам не предполагал, что задаст подобный вопрос.

Луиза Фернанда неопределенно пожала плечами.

– Наверное, да, потому что мне хорошо с ним. Я не знаю. Но одно могу сказать с уверенностью, что люблю его дочь Паолу, люблю Тони, так же как любила Массимо, Маркуса, Армандо и друзей. А то, что я испытываю к Олегу, совсем не похоже на чувство, которое я питаю к ним. Но он нужен мне. Возможно, это и есть любовь.

Луиза Фернанда вдруг замолчала и в замешательстве посмотрела на Бруно.

– Простите, – медленно проговорила она, – я не должна обсуждать с вами подобные темы. Мне неловко за свою бестактность. Еще раз извините.

– Но я же сам спросил, – усмехнулся Бруно.

Неожиданно для себя он почувствовал, что ему было приятно признание Луизы Фернанды. Бруно почувствовал облегчение, когда она сказала, что не любит своего мужа. Словно его обрадовало то, что она не отдала свою душу человеку, за которого вышла замуж. Бруно даже испугался этого чувства, потому что ему внезапно захотелось, чтобы Луиза Фернанда не принадлежала никому.

– Бруно, вы молчите. – Луиза Фернанда беспокойно посмотрела на него и, заметив странный блеск в его глазах, смутилась, почувствовав, что сейчас он смотрит на нее не как служитель церкви, а как мужчина.

Чтобы избавиться от этого неловкого молчания и унять взволнованно застучавшее сердце, она решила переменить тему разговора.

– Я часто думаю о Николасе. Сейчас я не испытываю к нему ненависти, – сказала она, впервые почувствовав, что ее слова отражают то, что лежит на душе. – Он спас меня. Наверное, в тот момент я простила ему все, что он со мной сделал. Мне горько вспоминать о нем, но я знаю, что он смог бы стать хорошим отцом. Я лишь жалею о том, что он так никогда и не сказал, что любит меня, что не смог рассказать правду о моем рождении. Мне жаль, что в наших отношениях не было честности. Давайте пройдемся, – вдруг предложила она.

Бруно вежливо помог ей подняться.

– Не думал, что по «Миланской гостиной» можно устраивать прогулки, – улыбнулся он.

– Значит, вы многое не знаете о Милане, – с такой же веселой улыбкой ответила Луиза Фернанда. – Галерея – центр жизни города, и здесь очень красиво. Чем не удачное место для неторопливой прогулки?

Она шла от Бруно на почтительном расстоянии, но потом не удержалась и взяла его под руку.