— А вам зачем?
Король пьяно заулыбался и, скрючив пальцы, вскинул руки, как вставший на дыбы медведь — лапы.
— У-у! — заревел он, нависая над Скальдом. — А я всадник! Я черный всадник на черном коне! — Лицо у него стало страшным, пугающе жестоким, а глаза совсем трезвыми и пронзительными…
— Смотрите! — воскликнул детектив, отстраняя его в сторону.
Йюл зачем-то влез на саркофаг и стоял, то ли оглядывая окрестности, то ли прислушиваясь. Его силуэт почти слился с вечерней тьмой. Из тьмы и возникла вдруг фигура всадника. Йюл продолжал стоять как приклеенный. Уже стал различим гулкий топот несущегося вскачь коня и росла по мере приближения огромная черная фигура в сверкающем шлеме.
— Я бы на его месте спрятался в саркофаг! — возбужденно сказал Скальд.
Король задыхался от ужаса.
— Спрячься! В саркофаг! — закричал Скальд. — Скорее!
Решившись, Йюл спрыгнул с саркофага и бросился бежать. Но было уже поздно. Черная тень, закрывшая полдороги, на ходу коснулась его своим копьем. Йюл вспыхнул ярким пламенем, превратившись в живой факел, и со страшными криками покатился по земле.
Король плакал. Скальд стоял молча, сжав кулаки.
— Помогите, Скальд… Я боюсь…
Скальд сел на кровати, с трудом соображая, где находится. Ночью он лег спать одетым. Схватившийся за сердце король отказался идти к месту трагедии. Тогда детектив взял большой фонарь и один отправился к саркофагам. Беднягу Йюла, вернее, то, что осталось от него, он завернул в простыню и отнес в камеру для анабиоза. Он почти не помнил, как вернулся в замок. По дороге его рвало, да и до сих пор преследовал тошнотворный запах горелого.
— Помогите…
Голос Анабеллы то приближался, то удалялся. Скальд вскочил на ноги.
Рассвет еще не наступил. Коридор был темен и пуст. Постояв в раздумье, детектив снова лег и, размышляя, пролежал до самого утра, пока не взошло солнце.
Король не спустился к завтраку. Кровать его оказалась смятой, но не разобранной. Скальд безуспешно обошел всю доступную часть замка. Тоскливое предчувствие погнало его к саркофагам на дороге меж сверкающих изумрудной зеленью холмов.
Одна рука короля выставилась из камеры наружу. Скальд с трудом вытащил из уже окоченевших пальцев клочок бумаги.
«Не могу больше, Скальд! Нет сил ждать смерти! Лучше я ЕГО перехитрю!!!»
Лицо у короля было синим и перекошенным судорогой. Какой-то яд… Скальд закрыл ему глаза и поставил камеру на замораживание.
Внезапно он почувствовал чей-то пристальный взгляд — из-за зубцов башен виднелось лицо в полнеба, скрытое железным забралом. Можно было бы сосчитать даже количество алмазов в высоком сверкающем шлеме. Темные глаза призрака насмешливо смотрели на человека, стоящего у шести заполненных мертвецами гробов. Саркофаг Скальда был все еще обернут прочным материалом, напоминающим бумагу.
Скоро фантом потускнел и рассеялся в лучах солнца.
День прошел в давящей тишине, невольно навевающей мысль о внезапно напавшей глухоте. Скальд тщательно осмотрел все спальни. Под подушкой покойной старушки лежал медальон на длинной золотой цепочке. Скальд поковырял его крышку вилкой. Открыть его не представлялось возможным, и новым объектом приложения сил была избрана заколоченная дверь в галерее. Эта затея оказалась и вовсе провальной — требовались специальные инструменты.
Внезапно Скальду показалось, что в его комнате что-то глухо стукнуло. Он тут же поднялся к себе, заглянул в ванную, посидел на кровати, прислушиваясь к тишине, и решил спуститься вниз.
Весь коридор, как ковром, был выстелен сверкающими камнями. Занесенная нога Скальда застыла в воздухе. Он закрыл дверь и почти сразу, решив бросить вызов судьбе и взять несколько алмазов, открыл дверь. Мозаичный пол коридора был чист…
На копях Скальда постигло то же разочарование, что и Йюла, — в заброшенных строениях не нашлось даже самого завалящего камешка.
В надвигающихся сумерках окрестности замка приобрели необычайно насыщенный синеватый цвет. Спускаясь с холма, за которым стояли саркофаги, Скальд замедлил шаг. Вид собственной камеры для анабиоза, лишенной оболочки, заставил его сердце предательски екнуть в груди…
На камере короля было отключено реле, которое Скальд самолично установил сегодня утром на деление «глубокое замораживание». Он открыл камеру. Тела не было. Скальд проверил остальные саркофаги — все они были пусты. Камера старушки была запачкана бурыми пятнами.
Внезапно на деревьях хрипло загорланило воронье. С дальнего холма съезжал черный всадник, окруженный свитой на черных конях. С мертвенно-бледными, застывшими лицами, проскакали совсем рядом с детективом и исчезли за горизонтом старушка в зеленом платье, Гиз, Ронда, Анабелла, Йюл и король…
Уже совсем стемнело, когда Скальд вернулся в замок.
— Господин Икс, господин Икс, — сидя в кресле и глядя в яркое пламя камина, греющее ему бок, вдруг принялся потихоньку бормотать детектив и вдруг пролепетал умоляющим детским голосом: — Господин Икс, помогите мне… я не хочу умирать… Черт меня подери совсем! Надо же быть таким тупицей!
В кармане его костюма неожиданно что-то щелкнуло — раскрылся медальон с фотографией старушки, только на ней она была моложе и веселее. Подпись под фотографией гласила: «Ингрид». Поднесенный для проверки к огню медальон снова открылся — в нем действовал обыкновенный тепловой сенсор.
Скальд встал, налил себе из графина воды, залпом выпил и треснул кулаком по зеркальной поверхности.
— Я люблю тебя, Ингрид!
Во входную дверь кто-то громко постучал. Скальд выглянул в окно. Снаружи ночной ветер со свистом гнал по небу тучи. Стараясь ступать бесшумно, детектив проворно взбежал на лестницу. В дверь глухо ударили чем-то тяжелым, и в гостиную въехал черный всадник на черном коне. В правой руке он держал тяжелое копье.
Несколько мгновений они не сводили друг с друга глаз — оба выжидали. Всадник поднял ручищу в железной перчатке и согнутым пальцем поманил детектива. Тот в свою очередь немедленно продемонстрировал ему известную фигуру из трех пальцев.
Грозный пришелец занес на обидчика копье — Скальд метнулся в свою спальню и там забаррикадировался. Под грохот безжалостно выламываемой двери он спустился с подоконника на выступ под окном и двинулся по его скользкой и узкой ленте. На сильном ветру это было довольно рискованным занятием.
Сзади все еще продолжали доноситься глухие удары — погоня явно отставала. Добравшись до комнаты короля, Скальд влез на подоконник, спрыгнул и попал прямо в объятия высокой черной фигуры в металлических латах.
Он хрипел, пытаясь отодрать со своего горла страшные руки. Наконец всадник швырнул его на пол и, наступив на живот, придавил ногой в тяжелом сапоге.
— Ничего себе, призрак, — прохрипел Скальд. — Чуть глаза не повылазили. Ногу-то уберите. Полтонны весом…
— Ты сейчас умрешь! — Звуки были вибрирующими, искаженными имитатором голоса.
— Не сомневаюсь, что вам это доставит удовольствие, господин Регенгуж-ди-Монсараш.
Всадник откинул с лица забрало. Это в самом деле был Ион. Лоб его собрался в глубокие морщины, взгляд был неприятным.
— Как вы меня узнали?
Скальд сел, схватившись за живот.
— По запаху вашей сигары. У меня нюх, как у собаки. Чую за версту.
— Шутите, — с сомнением сказал Регенгуж и включил светильник на прикроватной тумбочке.
