Он встал:
– До встречи, лейтенант.
– О, подожди, – остановил его Клауд. – Я схожу отолью, и мы тронемся в путь. Ты только молчи, предоставь говорить мне. И запомни, если мы вляпаемся в неприятности, я буду валить все на тебя.
– На другое я бы и не согласился.
Пройти на причал оказалось на удивление легко. Дирак не отходил от Клауда, который деловито провел предполетную проверку и обменялся парой слов с обслуживающим персоналом. На Джареда никто не обратил внимания; судя по всему, все решили, что раз он с Клаудом, то имеет все основания здесь находиться. Полчаса спустя транспортный шаттл, отчалив от станции, начал спуск к планете, а Джаред демонстрировал Дэну, что на самом деле не умеет проигрывать в покер. Лейтенанта это несказанно огорчало.
Когда шаттл совершил посадку в космопорте, Клауд, переговорив с наземной командой, вернулся к Джареду:
– На то, чтобы загрузить шаттл, потребуется часа три. Успеешь смотаться туда и обратно?
– Кладбище находится на окраине Феникс-сити.
– Должен успеть, – облегченно произнес Клауд. – Да, кстати, а как ты намерен туда добираться?
– Понятия не имею, – признался Джаред.
– Что? – воскликнул изумленный Клауд.
Джаред пожал плечами.
– Если честно, я не надеялся, что ты меня возьмешь с собой, – признался он. – И так далеко не загадывал.
Дэн рассмеялся:
– Господь помогает дуракам. – Он махнул рукой, приглашая Джареда следовать за собой. – Что ж, пошли. Познакомишь меня со своим братом.
Метэрское католическое кладбище расположено в самом сердце Метэра, одного из старейших кварталов Феникс-сити. Метэр существовал уже тогда, когда Феникс еще назывался Новой Виргинией, а Феникс-сити был Клинтоном, еще до того, как захватчики стерли с лица земли первую колонию и люди вынуждены были собирать силы и отвоевывать планету. Самые древние могилы на кладбище восходят именно к тем дням, когда Метэр представлял собой цепочку зданий из пластмассы и глины, а гордые выходцы из Луизианы селились здесь, закладывая первый пригород Клинтона.
Могилы, которые навестил Джаред, находились в противоположной от первых захоронений стороне кладбища. Все три имели одно надгробие, на котором были высечены имена, каждое со своей датой смерти: Чарльз, Черил и Зоя Бутэны.
– Господи, – пробормотал Клауд, – целая семья.
– Нет, – возразил Джаред, опускаясь на колено перед могильным камнем. – Не совсем. Черил действительно покоится здесь. Зоя умерла далеко отсюда, и ее тело так и не было обнаружено, как и тела многих других. Ну а Чарльз до сих пор жив. Здесь похоронен другой. Клон, который Чарльз вырастил для того, чтобы убедить всех в своем самоубийстве.
Протянув руку, Джаред погладил холодную плиту:
– Так что семьи здесь нет.
Дэн посмотрел на коленопреклоненного Джареда.
– Пожалуй, я пойду, поброжу, – сказал он, намереваясь дать приятелю время побыть одному.
– Нет. Пожалуйста, подожди. Еще минута, и мы сможем идти.
Клауд кивнул, но устремил взор вдаль, на линию деревьев. Джаред повернулся к надгробию.
Он солгал Клауду. Того, кого он хотел навестить, здесь не было. Джаред не испытывал ни капли сострадания к бедному безымянному клону, которого Бутэн умертвил, изображая собственное самоубийство. В воспоминаниях Бутэна, всплывающих в сознании у Джареда, этот клон существовал как нечто неодушевленное, не живой человек, а лишь средство достижения цели – о чем Джаред, совершенно естественно, ничего не помнил, поскольку Бутэн нажал спусковой крючок уже после того, как снял копию своего сознания. Джаред тщетно попытался проникнуться состраданием к клону, но на кладбище он пришел не к нему. Оставалось надеяться, что бедняга так и не проснулся. Джаред решил больше не думать о нем.
Сосредоточившись на имени Черил, он ощутил бурные, противоречивые чувства, всплывшие из глубин памяти. До него вдруг дошло, что, хотя Бутэн испытывал привязанность к своей жене, назвать это любовью было бы большим преувеличением. Они поженились потому, что оба хотели детей, понимали друг друга и достаточно хорошо относились один к другому. Но Джаред чувствовал, что со временем это эмоциональное влечение в значительной степени ослабло. От развода супругов удержало рождение дочери, которой были рады оба. Прохладная взаимная терпимость все же предпочтительнее сложностей, связанных с разводом, и удара, которым он стал бы для девочки.
Из какого-то закутка сознания выползло одно неожиданное воспоминание о гибели Черил: во время своей последней прогулки в горы она была не одна. С ней был мужчина, бывший, как подозревал Бутэн, ее любовником. Следов ревности Джаред не обнаружил. Бутэн не держал на жену зла за супружескую неверность; в конце концов, у него самого тоже были любовницы. Но Джаред ощутил злость, которую чувствовал Бутэн на похоронах, когда предполагаемый любовник слишком долго задержался у могилы, тем самым отнимая у Бутэна время проститься с женой. А у Зои – с матерью.
Зоя.
Джаред провел пальцем по буквам, высеченным на могильной плите, и произнес вслух имя той, которая должна была покоиться здесь. И снова его захлестнуло горе, выплеснувшееся из воспоминаний Бутэна прямо в сердце. Джаред снова прикоснулся к надгробию и заплакал.
