поэтому каждое изделие «Защитник (серия)» выполняется стерильным, хотя все остальные функциональные возможности, связанные с данным качеством, остаются ненарушенными.
Хотя ни Колониальный генетический центр, ни ССК не считают возможным делать официальные заявления по поводу теологических или психологических проблем, связанных с перемещением сознания из одного тела в другое, мы понимаем, что у многих новобранцев могут возникнуть вопросы или сомнения, связанные с этой процедурой. На каждом транспорте с новобранцами имеются духовные лица, представляющие большинство главных религий Земли, а также штат медиков-психологов. Мы настоятельно рекомендуем вам обращаться к ним для обсуждения всех тревожащих вопросов.
5.
Тела «Защитник (серия)» предназначены для использования в ССК. На всём протяжении пребывания в ССК за вами останется исключительная возможность использовать это новое тело и наслаждаться его технологическим и биологическим совершенством. После того как вы покинете ССК, вы будете обеспечены новым, неизмененным человеческим телом, созданным на основе вашей собственной оригинальной ДНК.
Примите от всех сотрудников Колониального генетического центра искренние поздравления с вступлением в право использования вашим новым телом! Мы знаем, что оно хорошо послужит вам, пока вы будете выполнять свои обязанности в составе Сил самообороны колоний. Спасибо за вашу службу на благо колоний. Желаем вам получить много-много радости и удовольствий от ВАШЕГО НОВОГО ТЕЛА».
Я отодвинул ЭЗК, подошёл к умывальнику и стал рассматривать в зеркале моё новое лицо.
В первую очередь привлекали к себе внимание глаза. У моего старого тела глаза были карими: грязно- коричневого цвета, но с интересными вкраплениями золотого. Кэти время от времени говорила мне, что вычитала где-то, будто цветные пятна в радужной оболочке — это всего лишь сгустки жировой ткани. И значит, у меня жирные глаза.
Если те глаза были жирными, то эти, положительно, ожиревшими. Золотые от зрачка, постепенно меняющие свой цвет на зелёный. Внешний край радужки имел глубокий изумрудный цвет, и прожилки этого цвета тянулись снаружи внутрь, к зрачку. Сами зрачки были продолговатыми, сейчас они сузились от света лампы, укреплённой над зеркалом. Я выключил её, затем — верхний свет, и единственным источником освещения в каюте остался крохотный светодиод, извещавший о том, что ЭЗК находится в рабочем состоянии. Мои старые глаза не увидели бы в такой тьме ровно ничего.
Новым потребовалась лишь доля секунды, чтобы приспособиться. Я понимал, что в помещении темно, и всё же отчётливо, в деталях, видел каждый предмет. Вернувшись к зеркалу, всмотрелся в свои глаза — зрачки были расширены, словно я только что объелся белладонной. Я снова щёлкнул выключателем лампы умывальника и заметил, что зрачки стремительно сузились.
Сняв одежду, я принялся внимательно рассматривать моё новое тело. Первое впечатление, сделанное ещё со стороны, оказалось совершенно верным. Из-за отсутствия лучшего термина скажу, что выглядел я как перетренированный качок. Провёл ладонью по груди, ровному, как стиральная доска, животу. Мне было совершенно непонятно, каким образом этим ребятам удалось сделать нового меня таким спортивным, но невольно подумалось: «А много ли времени мне потребуется, чтобы довести всю эту мускулатуру до того дряблого состояния, каким обладала моя, когда мне на самом деле было двадцать лет?» Потом мне пришла в голову другая мысль: учитывая, какие затейливые игры они провели с моей ДНК, не исключено, что это тело не может стать дряблым, даже если ему создать для этого соответствующие условия. Я надеялся, что моё предположение верно. Новый я мне уже успел понравиться.
Да, ещё я был совершенно безволосым — начиная от ресниц и ниже: ни единого волоска, нигде. Безволосые руки, безволосые ноги, безволосая спина (я вовсе не хочу сказать, что раньше она была такой уж волосатой), безволосое причинное место. Я потёр подбородок, чтобы почувствовать, есть ли там хотя бы намёк на щетину. Гладкий, как попка младенца. Или как моя собственная — теперь. Я посмотрел вниз на моё бесценное имущество: честно говоря, без волос оно казалось немного жалким. Зато волосы на голове были невероятно густыми и имели неописуемый светло-каштановый цвет. Хотя бы в этом я не слишком отличался от своей предыдущей «инкарнации».
Я поднёс руку к лицу, чтобы получше изучить тон кожи. Он был светло-, но не ярко-зелёным, и это меня обрадовало: думаю, окажись я цвета шартрез, это было бы трудновато вынести. Кожа всего тела имела один и тот же цвет, лишь соски и головка члена были немного темнее. Контраст окраски кожи, как мне показалось, остался прежним, лишь в иной цветовой гамме. Впрочем, одну вещь я заметил сразу: вены сделались сероватыми и более заметными. Подозреваю, что эта самая УмноКровь™ (что бы она собой ни представляла) имела какой угодно цвет, но только не ярко-красный. Затем я снова оделся.
ЭЗК запищала, как будто дожидалась этого момента. (Возможно, так оно и было.) Я откинул крышку. На экране высветились строчки текста.
«Теперь вы обладаете доступом к вашей компьютерной системе МозгоДруг™, — прочитал я. — Не хотите ли Вы активизировать её прямо сейчас?»
Под текстом были изображены кнопки «ДА» и «НЕТ». Я выбрал «ДА».
И внезапно из ниоткуда раздался глубокий, богатый интонациями, умиротворяющий голос. Я чуть не выпрыгнул из своей зелёной кожи.
— Привет! — сказал голос. — Вы соединились с вашим внутренним компьютером МозгоДруг, оснащённым Дружественным адаптивным интерфейсом! Не волнуйтесь! Благодаря интегральной функции МозгоДруга голос, который вы сейчас слышите, воспроизводится непосредственно в слуховые центры вашего мозга.
«Вот это да! — подумал я. — Теперь у меня в голове появился ещё один голос».
— После завершения этой краткой вводной сессии вы сможете выключить голос в любое время. Мы начнём с некоторых вариантов, которые вы сможете выбрать, отвечая «да» или «нет». В данный момент ваш МозгоДруг хотел бы, чтобы вы по его просьбе произнесли «да» и «нет». Это поможет ему научиться узнавать эти ответы. Итак, когда вы будете готовы, прошу вас произнести слово «да». Вы можете сделать это в любое время.
Голос смолк, а я замер в нерешительности. Сказать по правде, я был изрядно ошеломлён.
— Пожалуйста, скажите «да», — повторил голос.
— Да! — произнёс я, испытывая лёгкую нервную дрожь.
— Благодарю вас за то, что вы сказали «да». А теперь произнесите, пожалуйста, «нет».
— Нет, — повторил я вслед за ним и на мгновение задумался, не решит ли МозгоДруг, будто я сказал «нет», желая отказаться выполнить его требование. А ну, как разгневается да поджарит мои мозги в собственном соку.
— Благодарю вас за то, что вы сказали «нет», — проговорил голос, выдавая в себе классического буквалиста. — Поскольку мы прогрессируем вместе, через некоторое время вы поймёте, что совсем не обязательно артикулировать вслух команды, обращённые к вашему МозгоДругу. Однако в ближайшей перспективе вы, вероятно, сочтёте более целесообразным осуществлять связь с МозгоДругом в классической вербальной форме. Сейчас вы имеете возможность либо продолжить аудиовербальное общение, либо переключиться на текстовой интерфейс. Не желаете ли вы переключиться на текстовой интерфейс?
— О боже! Да, — сказал я.
«Мы продолжим сессию с использованием текстового интерфейса».
Строка развернулась точно в центре моего поля зрения. Текст имел идеальный контраст с фоном — стенкой каюты, на которую я уставился. Когда я повернул голову, фраза все так же оставалась в центре поля зрения, но её цветовая гамма изменилась таким образом, чтобы остаться удобочитаемой. Дичь какая- то!
«Во время ознакомительной сессии общения при помощи текстового интерфейса вам рекомендуется находиться в сидячем положении, чтобы избежать травматизма, — написал МозгоДруг. — Будьте добры сесть».
