Первое сообщение поступило от задыхающейся особы:

– Мистер Монтера? Это Нэнси из офиса доктора Раппапорт. Доктор снова хотела бы с вами встретиться. Не могли бы вы как можно скорее перезвонить в ее офис?

Ник оставил Мэрилин, чтобы еще раз прослушать это сообщение, и теперь кошка громко выражала неудовольствие. Он ждал этого звонка. Он знал, что большинство обвиняемых в убийстве неохотно соглашаются на встречи с экспертом стороны обвинения, особенно с таким, который способен проникнуть в их психику и выпустить на свет их демонов. Однако он хотел видеться с доктором Раппапорт столько, сколько возможно. Его не заботила батарея ее тестов и необыкновенная диагностическая техника, потому что он знал, что в конце концов убедит ее в своей невиновности, что бы ни показали тесты. Все, что ему было нужно, – это время и возможность. Ему всегда требовалось только это.

Мэрилин снова издала сексуальный горловой звук и уперлась головой в изгиб его плеча, потом выгнулась, прижавшись к его груди, и наконец повернулась так, что хвост ее прошелся по его лицу. Ник улыбнулся, подхватил извивающуюся кошку на руки и держал ее нежно, но крепко, зарываясь пальцами в густую белую шерсть ее загривка.

– Распутница, – тихо пробормотал он.

И так как она откликнулась на его ласки, он погладил ее бархатные ушки и почесал под подбородком кончиками пальцев.

Мэрилин была в хорошем расположении духа – большая редкость.

«Теперь ты моя, – подумал Ник и тихо засмеялся. – Моя целиком».

Он всегда завидовал животным, которые отдаются удовольствиям, не боясь показаться слабыми. Где-то на эволюционной лестнице люди утратили эту способность, но взгляд вошедшей в транс Мэрилин подтверждал его эротическое главенство. Она принадлежала ему, готовая подчиниться его желаниям, покорная рабыня наслаждений, которые он ей подарит. Ник почувствовал, что по спине у него пробежала точно такая же волна удовольствия. Очевидно, он не утратил своей характерной черты. Была еще одна особа женского пола, загипнотизированная чувственностью змеи… беспомощная перед лицом кольцевого заклинания этой рептилии.

Он по опыту знал, что женщины всегда откликаются на правильно подобранную стимуляцию. Нужно только немного терпения, чтобы отыскать, что заводит их. Слишком часто мужчины считают, что их жены и возлюбленные чувствуют то же, что они, и разделяют их потребности. Они не дают себе труда найти то, чего ей не хватает, о чем она мечтает, чего боится.

Ник угадывал, чего им не хватает. Он понимал, чего они боятся.

Он уже давно понял, что женщины рождены отдавать. Они контролируют свой мир с помощью актов выкармливания и поддержки. Их пугал пассивный акт принятия, впускания в себя. Они понимали, насколько рискованно открыть себя для удовольствий, довериться мужчине. Открыв мужчине себя, они теряли все. Но если ты убеждал их, что в твоих руках они в безопасности, что ты хочешь только того, что потерял сам – способности чувствовать, смеяться, плакать, – они сразу ободрялись. И как только женщина приучалась испытывать таким образом удовольствие с мужчиной – и сексуальное, и эмоциональное, – она попадала на крючок. Она просто хотела еще, еще и еще.

Он отнял руку от горла Мэрилин и смотрел, как широко раскрылись ее глаза, услышал низкий, утробный, жаждущий вопль. Ли Раппапорт нечего было бояться… нечего, кроме себя самой. Он знал, что ей нравилось. Он знал, чего ей не хватает.

Обычно, когда Ли хотела узнать о сексуальной жизни клиента, она просто задавала вопросы. Но почему-то сегодня это казалось немыслимым. Ник Монтера был широко известен как «сексуальный волшебник», но если она вынудит его оправдываться, он, вероятно, сочтет нужным защищать эту легенду или отрицать ее. В любом случае правды она не узнает…

Деликатное покашливание вернуло ее к действительности и заставило вздрогнуть. Ли резко убрала ладонь от лица, осознав, что теребила маленькое золотое колечко, украшавшее ее ухо.

Она поглаживала сережку, когда нервничала или задумывалась.

Это действовало на нее успокаивающе.

– Что у нас сегодня, док? – тихо спросил Монтера. – Мне предстоит разглядывать большие и противные чернильные пятна? Или вы обреете мне голову и прикрепите электроды? Я принес палку – держать во рту, чтобы не откусить язык.

Ли заметила мрачную, но ослепительную улыбку своего клиента и его великолепную нескладность – только так она могла описать манеру Ника Монтеры устраивать свое длинное тело на стуле в ее кабинете. Одну руку он забросил за спинку, а другой рассеянно теребил пальто. Его вытянутые вперед ноги слегка разошлись в довольно провокационной манере, в зависимости от местоположения наблюдателя.

Местоположение Аи великолепно для этого подходило.

Возможно, он этого и хотел.

Она заставила свой взгляд подняться повыше. Теперь его улыбка, отметила она, являла собой шедевр хрупкости. Ли улыбнулась бы в ответ, если б не его глаза. Они, казалось, в этой шутке не участвовали. Они были такой же ледяной синевы, что и его кашемировый джемпер с V-образным вырезом.

Густые черные волосы. Длиннющие ноги. И дьявольская ухмылка. Он был фантастически сексуальным подозреваемым в убийстве. И почти забывался тот факт, что он склонен был носить при себе оружие.

– Вы не являетесь кандидатом на шоковую терапию, – сообщила ему Ли. – Вы слишком дерзкий.

– Дерзкий… хорошее слово. Я бы предпочел… красивый, высокомерный, сногсшибательный.

– Знаю. – Она придвинула к себе блокнот и взяла карандаш. – Если мы покончили со сбором предварительной информации – а я искренне надеюсь, что это так, – почему бы вам не рассказать мне о себе?

Откинув голову, он рассматривал ее из-под ресниц, оказавшихся почти такими же черными и густыми, как у нее.