– Ник Сприг, – представился он, протягивая руку. – А вы, должно быть, Мэгги Саммерс. Пойдемте со мной.

Он был высоким и сухопарым и двигался, покачиваясь из стороны в сторону.

Отдел новостей напоминал пещеру. Все помещение было беспорядочно заставлено письменными столами, так что постороннему нелегко было бы пробираться и найти дорогу в этих лабиринтах офисной мебели. На каждом столе находились телефон и телевизионный монитор с изображением, но без звука. На одной стене было огромное табло, на котором высвечивалась информация о вечерних новостях и зелеными цифрами указывалось, сколько времени занимает каждый из фрагментов в эфире.

– Здесь все на живую нитку, – объяснил Ник. – Если даже в последнюю минуту появляется что-нибудь интересное, весь распорядок тут же меняется.

Прямо под табло стоял длинный стол, который, казалось, был центром всей происходящей в помещении суеты. За столом сидели восемь человек и управляли тем, что называлось распределительной системой, при помощи которой они держали связь с каждой передвижной группой новостей, машинами «скорой помощи» и пожарными, а также полицией. Информация поступала на телефоны, а затем подавалась на микрофоны студии новостей – так что репортеры могли сообщать обо всем ужасном и драматическом, что произошло до эфира или происходило во время оного.

Ник двигался по сложной траектории сквозь весь этот хаос, останавливаясь время от времени, чтобы задать короткий вопрос то одному, то другому человеку, попадающемуся на его пути. Я старалась не отставать, но один раз едва не споткнулась, когда он неожиданно резко изменил направление движения. Наконец он остановился перед своим кабинетом и, толкнув дверь, пригласил меня зайти.

– Те, кто сидит у нас за закрытыми дверями, либо находятся в эфире, либо зарабатывают язву, следя за тем, чтобы в эфире все происходило как надо, предупреждая любые ошибки и неточности. Я отношусь к категории вторых, – проговорил он с усмешкой.

Он указал мне на стул, а сам поместился за красным металлическим столом, который был завален бумагами. Удобно устроившись в глубоком кожаном кресле, он налил себе из сифона воды и проглотил две таблетки аспирина.

– Итак, вы желаете заниматься теленовостями?

– Именно, – кротко кивнула я.

Ник взял мою самохарактеристику, которая лежала сверху большой стопки бумаг и папок, и бегло ее просмотрел.

– Мне нужна ассистентка, – сказал он. – Вы будете получать сто двадцать пять долларов в неделю плюс премия. Кроме того, раз в два года особый процент от компании плюс дополнительная зарплата в конце первого года.

Я не знала, в чем состоят обязанности ассистентки, однако была абсолютно уверена, что смогу с ними справиться.

– Вы замужем?

Я кивнула.

– Есть дети?

Я отрицательно покачала головой.

– Собираетесь завести?

– Никогда, – заявила я, надеясь, что Эрик Орнстайн не установил подслушивающий жучок в корешке моей записной книжки.

– И не трудитесь убеждать меня, что вы не умеете печатать на машинке, – хмыкнул он. – Об этом я уже наслышан.

Я улыбнулась и вдруг почувствовала смущение от его пристального взгляда.

– Ну-ка повернитесь туда-сюда.

Я повернулась.

– Да нет, – нетерпеливо проговорил он. – Поверните только лицо.

Инстинктивно я показала ему свой профиль с левой стороны – лучшее, что у меня было.

– Вы никогда не думали о том, чтобы работать в эфире? Вы красивая девушка.

Первый и единственный раз в моей жизни я пропустила мимо ушей слово «девушка». Когда меня так называли, я непременно поправляла мужчин.

– Попробуйте, – обычно говорила я, – скажите «женщина». Это совсем нетрудно.

На этот раз я промолчала. Моя голова шла кругом, потому что Мэгги Саммерс, девушке, только что предложили работу. Я была так взволнована, что даже забыла поинтересоваться, что же такое ассистентка.

– Вам повезло, Саммерс, – сказал Ник. Впоследствии я стала появляться на телевидении под своим собственным именем – именем, которое прежде я вписывала лишь в счета.

– Почему мне повезло? – спросила я.

Ник принялся копаться в ящике своего стола.

– Потому что, – сказал он, поднимая голову, – лучше меня никого нет, и я буду учить вас всему нашему поганому бизнесу.

Тихо икнув, он наконец отыскал какую-то коробочку, вынул из нее две белые таблетки и сунул их в рот.