– Дженифер, пусть эта девчонка убирается!

– Куда, мама? К своему любовнику?

Пощечина была такой силы, что Дженифер едва не упала. Паулинья хотела ей помочь, но мать Дженифер уже наступала на нее, тыча пальцем.

– Вон из моего дома сейчас же!

Паулинья, в страхе, повалилась в кресло, закрывая живот руками. Дженифер, с красным – но без единой слезы – лицом, встала между ней и матерью, глядя на мать в упор, сжав зубы.

– Оставь ее в покое.

– Прекрати говорить со мной таким тоном!

Дженифер видела, что мать задыхается от гнева. Она повернулась к ней спиной и стала подниматься по лестнице.

– Паулинья, жди меня снаружи.

Мать подошла к лестнице, но наверх идти не стала.

– Дженифер, что ты делаешь?

Дженифер открыла шкаф, достала две блузки, джинсы, двое трусиков, положила все это в сумку и бегом спустилась вниз. Мать стояла у лестницы, шатаясь и потирая себе шею.

– Дженифер, куда ты идешь?

Похоже, она была в отчаянии и уже раскаивалась, но дотронуться до Дженифер не смела. Та прошла мимо матери, не поглядев в ее сторону. Паулинья ждала во дворе.

– Дженифер, если ты уйдешь, то больше не возвращайся!

Эти слова были для Дженифер как кинжал в спину. Стараясь скрыть боль, она взяла Паулинью за руку. Девушки вышли на улицу.

Стефания достала из бара бутылку виски и теперь обе девушки пили его, перемигиваясь. Стефания продолжала рассказывать о том, что случилось у нее с отцом Паулиньи. Дженифер замечала, что иногда она дотрагивалась языком до разбитой губы, и тогда подмигивание становилось чуть дольше.

– Дженифер, я все так же лежала и смотрелась в зеркало, когда он вышел из ванной, в одних трусах!

На лице отца Паулиньи была широкая улыбка. Он сделал несколько танцевальных па.

– Ну как, тебе лучше? Если мы не добрались до моря, то надо хотя бы поплескаться в бассейне, правда?

Появление шампанского заставило его на время отказаться от этой мысли. Стефания задержала взгляд на его плечах и ногах и отметила, в какой хорошей форме находится этот человек, по возрасту годящийся ей в отцы. Отец Паулиньи вернулся, неся поднос, на котором звенели, сталкиваясь друг с другом, ведерко с шампанским и бокалы. Стефания не вставала: она не очень понимала, как нужно поступать. До этого момента он обращался с ней как с девочкой, как со своей собственной дочерью. Однако в зеркале Стефания видела необычайно чувственную женщину, еще совсем молодую, но чувственную настолько, словно ей было на десять лет больше. Отец Паулиньи, конечно же, должен был заметить это.

– Выпьешь немного? Чтобы расслабиться.

Стефания откинулась на подушку, взяла протянутый бокал. После чего подумала: а не слишком ли быстро она приняла этот бокал, ведь отец Паулиньи может вспомнить об истории с Реем и посчитать Стефанию просто доступной девчонкой, которая отдается первому встречному. Не двигаясь, сжимая в руке бокал, она оказалась во власти нахлынувших мыслей. Да, она поступала как доступная девчонка: без малейших колебаний взяла бокал, взяла деньги на платье и согласилась отправиться в поездку с этим человеком, ни о чем не спрашивая. В глубине души она удивлялась тому, с какой легкостью захватила ее эта красивая жизнь, так непохожая на унылое повседневное существование, где постоянно приходится ждать разных неприятностей и оскорблений. Вероятно, понимая ее смущение, отец Паулиньи встал со стула.

– Ну что, прыгнем в воду?

Он вел себя так естественно в этой обстановке, которая казалась Стефании не только волшебной, но и слегка абсурдной: мотель, неприличное место, где люди занимаются любовью, и она осталась здесь одна с женатым человеком, и кроме того, хорошо ей знакомым, отцом ее подруги. Стефания отпила шампанского, пытаясь навести порядок в своих мыслях. Напиток проникал в желудок: он становился ключом, открывавшим заветный ларчик, где еще хранилось немного душевного спокойствия. Слышались всплески: это отец Паулиньи плавал в бассейне. Стефания отпила еще и, боясь совсем опьянеть, закусила бутербродом.

– Стефания, я хочу пи-пи.

Дженифер с трудом поднялась, виски совершенно оглушил ее. Едва не споткнувшись о ноги Стефании, она побрела в туалет.

– Дверь только не закрывай.

– Что?

Дженифер приспустила трусики, уселась на стульчак. Потирая грудь, она увидела, как Стефания встала и тоже нетвердой походкой пошла к туалету.

– Подожди.

Дженифер состроила гримаску, в которой удивление смешивалось с любопытством.

– Зачем?

Стефания встала перед ней на колени, просунула руку ей между ног.

– Пописай мне на руку.

– Что?!

– Пописай мне на руку, Дженифер, давай.

Глаза Стефании блестели весельем, но ясно было, что она выпила слишком много.

– Стефания, я не могу.

– Расслабься и попробуй.

– У тебя крыша поехала.

Пристально глядя на все еще кровоточившую губу сестры, Дженифер раздвинула ноги. Струя ударилась об руку Стефании: Дженифер мысленно видела ее там, внизу, под собой.

– Слушай, она совсем теплая…

Дженифер с любопытством наблюдала за сестрой. Все происходящее нисколько ее не возбуждало и, несмотря на свою необычность, казалось невинной забавой. Мокрой рукой Стефания терла себе груди, а другой провела между ног.

– Ну, я заканчиваю…

Дженифер оторвала кусок туалетной бумаги. Стефания растирала обеими руками грудь, живот, ноги. Кислый запах мочи заполнил помещение.

– Что за глупая идея! Теперь тебе снова придется мыться.

– Ты ничего не понимаешь! Отец Паулиньи однажды заставил меня помочиться ему в рот и все проглотил.

Стефания покончила с бутербродом и допила остаток шампанского. Отец Паулиньи все еще резвился в бассейне. Слегка захмелев, Стефания решила, что надо пользоваться случаем и веселиться, как ребенок, которым она была – хотя бы в теории – для отца Паулиньи. Она достала из сумочки пакет с купальными трусиками, выбрала самые маленькие и отправилась в ванную переодеться. Там Стефания расстегнула молнию на джинсах, с некоторым усилием приспустив их до колен, и, опираясь на раковину, подняла ногу, чтобы снять штанину, потом другую. Затем быстрым движением стянула футболку и увидела себя в зеркале, в одних белых трусиках с розовой завязкой. Скользнула взглядом по своим крепким, округлым, загорелым ногам. Она вспомнила о ногах своих одноклассниц: одни толстые, другие слишком худые… а ее ноги, всегда открытые, так возбуждали парней! Слегка двигая бедрами, Стефания начала снимать трусики. Затем надела купальник: крошечный кусочек ткани, прикрывающий только то, что обязательно надо прикрыть. Она была почти голой: груди ее были небольшими, но верхняя часть купальника – еще меньше, она закрывала только соски.

– Стефания, все в порядке?