– Убирайся, шлюха!

Прикрыв лицо руками, Дженифер сквозь пальцы посмотрела еще раз в зеркало. Кто-то тащил женщину за волосы. Похоже, она потеряла сознание. Дженифер испытала невероятное облегчение, когда появился Маркос, очень серьезный, и открыл дверцу.

– Поехали.

Дженифер кивнула, ощутив к нему прилив нежности.

Светло-розовый рассвет. Мягкая, теплая постель. Не успевший раскалиться воздух. Дженифер, лежа на спине, не решалась пошевельнуться, чтобы как можно дольше продлить радость от этой минуты. Открыв глаза, она увидела Стефанию, с улыбкой на лице и подносом в руках.

– Апельсиновый сок, фрукты, кофе, сервис по высшему классу… только для тех, кто заслужил.

Дженифер села в кровати. Стефания положила ей на живот подушку, а на подушку – поднос. Дженифер хотела было ее поцеловать, но раздумала, не желая примешивать других чувств к глубокой благодарности.

– Ты спала, как ангелочек… Но я не воспользовалась, видишь?

– Рассказывай, что было дальше.

С опозданием почти на два часа, в пятницу, под проливным дождем, машина отца Паулиньи притормозила перед домом Стефании. Она, уже долгое время ждавшая у окна, закинула за спину рюкзак, поцеловала мать и побежала. Дойдя до мокрого БМВ, она заметила, что для нее уже была открыта дверь.

– А где же Паулинья?

– Она совсем рехнулась, в последний момент взяла и передумала.

Стефания кинула рюкзак на сиденье, чувствуя, как по ее телу стекают дождевые капли.

– Смотри, если не хочешь ехать, но…

Промокнув, Стефания вся дрожала. Она уселась в машину.

– Нет, поедем.

– Точно?

Потирая шею, Стефания кивнула головой. Все ей нравилось: теплый воздух внутри машины, аромат дорогого одеколона, музыка, перспектива увидеть Рио-де-Жанейро. Она чувствовала себя совершенно легко и свободно. Отец Паулиньи, лучась от счастья, повернул ключ зажигания. Машина принялась глотать километры мокрого асфальта.

– Ставь какую хочешь музыку, ехать долго.

Дождь усилился. На выезде из Сан-Паулу по направлению к Рио из-за водяной стены стало почти ничего не видно, хотя дворники работали на максимальной скорости. Стефания выбрала диск с романтическими мелодиями, не очень понимая почему. Скорее всего, повинуясь велению сердца.

– Господи, какой дождь.

Отец Стефании вел машину с предельной осторожностью. Впереди виделись одни лишь габаритные огни других автомобилей. Нежная музыка, уверенные движения мужчины – в полумраке он казался красивее и моложе – пробуждали в Стефании женщину. Она вообразила, как ласкает ему волосы: так поступают – Стефания знала – влюбленные женщины, когда мужчина сидит за рулем. Будто догадываясь об этом, отец Стефании легонько хлопнул ее по ноге.

– Не беспокойся… мы скоро выедем на нормальную дорогу.

Машин на шоссе становилось все больше. Приходилось то и дело тормозить: некоторые водители пытались идти на обгон, не обращая внимания на плохую видимость. Взгляд Паулиньи задержался на ярко- красной вывеске, украшавшей мотель. Она подумала о том, что ни разу не была в мотеле. Вскоре движение полностью застопорилось.

Теперь дождь превратился в настоящий ливень. В небе сверкали молнии, слышались устрашающие раскаты грома. Шум воды заглушал музыку. Отец Паулиньи выключил проигрыватель и принялся крутить ручку приемника. В первый раз за все время он выглядел по-настоящему озабоченным.

– В жизни такого не видел.

Свет от красной вывески создавал в салоне машины причудливую атмосферу, порождая в Стефании нетерпеливое любопытство. Кусок дороги впереди был полностью залит красным. Внезапно удар сотряс машину. Приемник выскочил из креплений, и отец Паулиньи, весьма обеспокоенный, принял решение:

– Лучше нам не ехать дальше.

Он принялся крутить руль, включил задний ход и, слегка поманеврировав, въехал в мотель. На въезде поток воды заставил машину податься немного назад.

– Один номер с ванной, пожалуйста. Мы не можем двигаться из-за дождя.

– Она несовершеннолетняя?

– Это моя дочь.

С притворно-строгим видом портье протянул ключ.

Последовал долгий путь в полутьме под дождем. Наконец показался ряд слабых огоньков, напоминавших некий призрачный поезд. Стефания впитывала все с жадным вниманием.

– Господи, Стефания, как хорошо, что мы сумели выбраться…

Не поворачиваясь в сторону отца Паулиньи, Стефания утвердительно кивнула головой. Ее глаза блестели: вот оно, место, куда вход маленьким девочкам строго воспрещен! Она сжала руки в кулак так, что пальцы впились в ладони. Стефания была страшно взволнована: внутреннее спокойствие, которое она испытывала до этого момента, сменилось неуверенностью. Очарованность происходящим переросла в тревогу. Возбуждение – в страх. Отец Паулиньи между тем поставил машину в гараж. Дверь гаража закрылась за ними автоматически. Обернувшись, Стефания наблюдала, как рвется последняя ниточка, связывающая ее с миром.

– Как только дождь стихнет, мы продолжим путь, так, Стефания?

Отец Паулиньи смотрел на нее веселым взглядом, в котором, однако, было заметно легкое замешательство. Вероятно, он также сознавал всю необычность положения. Тем не менее он открыл дверь твердым движением руки.

– Заходи! Может, закажем обед?

Стефания ничего не ответила. С серьезным лицом она подхватила рюкзак, открыла дверцу и вышла из машины. Отец Паулиньи уже шел вверх по винтовой лестнице, и его не было видно. Стефания обнаружила еще одну закрытую дверь и почувствовала себя внутри лабиринта. Выбора не было, хотя непонятно, хотелось ли ей вообще выбора. В конце концов, что предлагала ей жизнь до этого? И Стефания решилась. Вся погруженная в свои мысли, она ступила на лестницу. Воздух был пропитан ароматом эвкалипта, наполнен шумом падающей с неба воды.

Наверху оказался огромный подсвеченный бассейн. Вода падала в него каскадом, стекая по каменным скульптурам. На краю стояли два пляжных стула, где в пластиковых мешках лежали купальные полотенца. Все сверкало чистотой, правильностью, новизной и так отличалось от старых, уродливых вещей в доме Стефании! Ей захотелось, чтобы и у нее в один прекрасный день появился такой дом, ослепительно новый внутри. Сделав несколько шагов, Стефания обнаружила еще и ванну с гидромассажем. Прижимая к себе рюкзак, она шла вперед легкими, мелкими шажками, рассматривая изображенные на стене любовные сцены.

– Что будем есть?

Обернувшись, Стефания увидела стоявшего в дверях отца Паулиньи, изучавшего что-то – видимо, меню. Позади него струился слабый голубой свет.

– Стефания, знаешь, я никогда не была в мотеле.

– Ну да, Дженифер, ты же еще маленькая.

– Ладно, продолжай. Хочешь, угадаю, что ты попросила? Жареную картошку.

Дженифер допила свой кофе, отодвинула поднос и слушала, словно загипнотизированная, рассказ сестры. Сестры, которая должна была ввести ее в мир подлинных отношений между мужчинами и женщинами.

– Нет, я заказала бутерброд. Кажется. Точно не помню. Но ты бы видела кровать в том номере!