ещё два корабля. Вот их придётся попросить сменить курс, развести вправо и влево.

— Понял, — ответил «Монтерей».

Все эти переговоры слышали и те, кто находился на мостике «Графини Ричмондской». Ибрагим кивнул — пора уходить. Радиооператор-индонезиец и молодой пакистанец спустились по верёвочной лестнице в лодку, и теперь шесть террористов ожидали Афганца.

Мартин уже не сомневался, что сумасшедший иорданец намерен включить двигатель и попытаться протаранить какое-то из приближающихся судов. А раз так, то покидать «Графиню» нельзя. Нужно попытаться убить экипаж и захватить корабль.

Он спустился по лестнице. На банке Сулейман возился с фотооборудованием. Один из индонезийцев удерживал сносимую течением моторку, ухватившись за свисавший с поручней канат.

Стоя над последней ступенькой, Мартин резко наклонился, выбросил руку и полоснул ножом по борту лодки. Произошло это настолько быстро и неожиданно, что секунды две или три никто не реагировал. Из дыры длиной в шесть футов с шумом вырвался воздух. Моторка накренилась и стала заполняться водой.

Мартин попытался перерезать верёвку, но промахнулся. Лезвие скользнуло по предплечью индонезийца. Только теперь террористы очнулись от оцепенения. Но индонезиец уже разжал пальцы, выпустив канат, и море подхватило лодку.

Сразу несколько человек попытались схватить Мартина. Поздно — течение относило тонущую моторку к корме. Вес двигателя тянул её вниз. Ещё секунда-другая, и шесть человек, изрыгая проклятья, исчезли в чёрной океанской ночи. В какой-то момент кормовые огни высветили мелькнувшие над водой руки, но уже в следующий миг пропали и они. Выгрести против течения в четыре узла невозможно. Мартин поднялся по лестнице.

Между тем Ибрагим привёл в действие первое из зарядных устройств, которые изготовил для него специалист по взрывчатке. Взбегая по трапу, Мартин услышал серию сухих хлопков и громкий треск.

Занимаясь постройкой галереи, замаскированной под шесть грузовых палубных контейнеров, установленных от мостика до носа «Звезды Явы», китаец Вей соорудил над пустым пространством крышу — или, точнее, «крышку» — из закреплённого в четырех местах стального листа.

В эти четыре точки взрывотехник заложил четыре кумулятивных заряда, соединив их проводами с корабельными двигателями. Взорвавшись, они подбросили крышку на несколько футов вверх. Сила зарядов была рассчитана таким образом, чтобы стальной лист отнесло в сторону.

В момент взрывов Майк Мартин с зажатым в зубах ножом был на верхней ступеньке лестницы. Стальная пластина, пролетев у него над головой, упала в море. Он перелез через поручни, спрятал нож и взбежал на мостик.

Посланец «Аль-Каиды» стоял у штурвала, не сводя глаз со светящейся точки на горизонте. Плавучий город, огромный семнадцатипалубный лайнер водоизмещением в 150 000 тонн и с несколькими тысячами человек на борту шёл навстречу со скоростью двадцать пять узлов.

Поднявшись по трапу, Мартин оглянулся и впервые увидел открытую палубу корабля, на котором провёл несколько недель. Только теперь он понял, для чего была нужна стальная конструкция.

Облака разошлись, и в свете луны бывшая «Звезда Явы» открыла ему свою тайну и своё предназначение: переплетение труб и шлангов, краны и гидранты. Лишь теперь Майк осознал, что всё это время находился на танкере. Смертоносным грузом была не взрывчатка, а содержимое ёмкостей, шести грузовых танков. На то, что их было шесть, указывали шесть круглых стальных дисков, дренажных люков — по одному на каждый танк.

— Ты должен был остаться на лодке, Афганец, — сказал Ибрагим.

— Не хватило места, брат. Сулейман едва не свалился за борт, и мне пришлось задержаться. А потом они уплыли. Так что теперь я умру вместе с тобой. Иншалла.

Ибрагим, похоже, удовлетворился таким объяснением и молча кивнул. Посмотрев на часы, он потянул второй рычаг. По проводам, соединявшим генератор с заложенными зарядами, пробежал ток.

Шесть взрывов прозвучали одновременно, и шесть крышек разлетелись по сторонам. Если бы Мартин обладал способностью видеть невидимое, он заметил бы, как из шести люков ударили вверх столбы концентрированного газа. Образовавшееся облако поднялось на сто футов и, потеряв силу инерции, стало оседать, расползаясь, смешиваясь с ночным воздухом, опускаясь на воду и расширяясь во все стороны от источника.

Мартин понял, что проиграл. И ещё понял, что опоздал. Плавучая бомба, вместе с которой он проделал долгий путь от Филиппин, бомба, нёсшая смерть неизвестным людям, вышла из-под контроля.

Он полагал, что «Графиня Ричмондская», превратившаяся в свой предсмертный час в «Звезду Явы», вторгнется в какой-нибудь порт и только тогда сумасшедший Ибрагим подорвёт то, что хранилось под палубой.

Он полагал, что она врежется во что-то и только после этого взлетит на воздух. Тридцать дней он дожидался удобного момента, чтобы убить своих семерых спутников и захватить корабль. Судьба не предоставила ему такого шанса.

И только теперь, слишком поздно, до него дошло, что «Звезда Явы» не несла в себе никакой бомбы, что она сама была бомбой. Ей даже не нужно было приближаться к цели — цель сама шла к ней, навстречу гибели. И расстояние между ними сокращалось с каждой минутой.

Находясь на мостике, Мартин слышал переговоры мальчишки-пакистанца с вахтенным офицером «Куин Мэри II». Теперь ему всё стало ясно. Танкер намеренно лёг в дрейф, потому что крейсеры сопровождения никогда бы не позволили ему сблизиться с лайнером.

Рука Ибрагима уже тянулась к кнопке. Мартин заметил проводок, ведущий к подвешенной за окном мостика ракетнице. Достаточно одной вспышки, одной-единственной искры…

Светлое пятно на горизонте стало ярче и больше. Скоро оно распадётся на сотни огоньков, станет городом света и веселья. Пятнадцать миль, тридцать минут хода. Времени вполне достаточно, чтобы газ, смешавшись с воздухом, превратился в убийственную смесь.

Мартин бросил взгляд на радио. Последний шанс послать предупреждение. Рука скользнула под одежду, где в петле у бедра висел нож.

Иорданец заметил и взгляд, и движение. Он бы никогда не выжил в Афганистане и амманской тюрьме, не уцелел бы в Ираке, где за ним охотились американцы, если бы не развил в себе чутьё дикого зверя.

Что-то подсказало ему, что Афганец — враг. И копившаяся неделями ненависть прорезала гнетущую тишину рубки как безмолвный крик.

Мартин дотянулся до рукоятки ножа, но Ибрагим действовал быстрее — лежавший под развёрнутой картой пистолет оказался в его руке мгновением раньше. Дуло смотрело Мартину в грудь. Мужчин разделяло не больше двенадцати футов. Слишком много.

Солдат учат оценивать шансы в считаные доли секунды. Мартин занимался этим едва ли не всю сознательную жизнь. Сейчас, на мостике окутанной смертоносным облаком «Графини Ричмондской», их осталось только два: броситься на Ибрагима или попытаться достать кнопку. И в том, и в другом случае живым из этой ситуации не выйдет уже никто.

В памяти снова вспыхнули заученные давным-давно, ещё в школьные годы, слова: «За прах своих отцов и твердь своих святынь — нет чести большей голову сложить». И ещё ему вспомнился разговор у костра с Ахмадом Шах Масудом — Паншерским Львом. «Мы все приговорены к смерти, англиз. Но только воину, благословлённому Аллахом, позволено выбрать, как умереть!»

Полковник Майк Мартин сделал выбор…

В тёмных глазах врага иорданец увидел блеск, какой бывает только у того, кто приготовился смерти. Ибрагим вскрикнул и выстрелил. Пуля ударила в грудь Афганцу, и жизнь начала покидать его. Но за болью и шоком всегда есть сила воли, позволяющая удержать жизнь хотя бы ещё на секунду.

И в конце этой секунды обоих мужчин и корабль поглотил розовый цветок вечности.

Дэвид Гундлах открыл рот от изумления да так и застыл. В пятнадцати милях от лайнера, прямо по курсу, в том месте, где через тридцать пять минут оказался бы самый большой в мире лайнер, из моря вырвался громадный столб пламени. Три другие офицера ночной вахты выразили свои чувства совершенно

Вы читаете Афганец
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату