– Да уж, головорезы, – сказал Сэнки. – А теперь, когда вы вдоволь на них налюбовались, мы спустим вас в лодку.

Со шканцев поспешно подошел Хорнблауэр и встал на колени рядом с носилками.

– Все в порядке, сэр? – озабоченно спросил он.

– Да, спасибо, – сказал Буш.

– Я прикажу собрать ваши вещи и отправить их следом за вами, сэр.

– Спасибо.

– Поосторожней со стропами, – прикрикнул Хорнблауэр на матросов, цеплявших тали к носилкам.

– Сэр! Сэр! – Мичман Джеймс приплясывал рядом с Хорнблауэром, стараясь привлечь его внимание. – К нам направляется лодка с капитаном на борту.

Новость требовала, чтоб ей занялись немедленно.

– Всего вам наилучшего, сэр, – сказал Хорнблауэр. – До скорой встречи.

Он повернулся. Буш не обиделся на это короткое прощание: прибывающего на борт капитана надлежало встречать соответственно его чину. Мало того, Бушу самому ужасно хотелось знать, зачем этот капитан пожаловал.

– Пошел тали! – приказал Сэнки.

– Отставить! – сказал Буш и в ответ на вопросительный взгляд Сэнки добавил: – Минуточку подождите.

– Я сам не прочь узнать, что происходит, – заметил Сэнки.

По палубе засвистели дудки. Подбежали фалрепные, солдаты повернулись лицом к входному порту, морские пехотинцы выстроились рядом с ними. Сверкая золотым галуном, капитан поднялся на палубу. Хорнблауэр отдал честь.

– Вы – мистер Хорнблауэр, в настоящее время старший лейтенант на борту этого судна?

– Да, сэр. Лейтенант Горацио Хорнблауэр, к вашим услугам.

– Меня зовут Когсхил. – Капитан вытащил бумагу, развернул ее и прочел. – «Приказ сэра Ричарда Ламберта, вице-адмирала Синего Флага,[4] рыцаря ордена Бани, командующего Его Величества судами на Ямайке, капитану Джеймсу Эдварду Когсхилу, Его Величества фрегата «Решительный». Сим предписываю вам немедленно прибыть на борт судна Его Величества «Слава», находящегося в заливе Порт-Ройал, и принять под командование pro tempore вышеупомянутое судно «Слава».

Когсхил снова сложил бумагу. Принять под командование королевское судно, даже временно, дело серьезное, и осуществлять его надо в соответствии с принятым ритуалом. Ни один приказ, отданный Когсхилом, не будет иметь законной силы до прочтения им вслух документа, дающего ему право отдавать приказы. Теперь, «огласив себя», он обладал необъятной властью капитана на борту судна – мог назначать и снимать уорент-офицеров, брать под стражу и наказывать кошками – и все это благодаря властным полномочиям, переданным королем в Совете через Лордов Адмиралтейства и сэра Ричарда Ламберта.

– Добро пожаловать на борт, сэр, – сказал Хорнблауэр, снова отдавая честь.

– Очень интересно, – сказал Сэнки, усаживаюсь рядом с носилками, после того, как Буша спустили в госпитальную шлюпку. – Давайте, рулевой. Я знал, что Когсхил любимец адмирала. Такое повышение – на линейный корабль с двадцативосьмипушечного фрегата. Большой шаг для нашего друга Джеймса Эдварда. Сэр Ричард не терял времени зря.

– В приказе говорится, это только… только временно, – сказал Буш. Он не способен был достаточно уверенно выговорить слова «pro tempore».

– У адмирала будет вдоволь времени составить приказ о постоянном назначении по всей форме, – ответил Сэнки. – С этого момента жалование Когсхила увеличилось с десяти шиллингов до двух фунтов в день.

Негры-гребцы налегали на весла, и госпитальная лодка скользила по сверкающей воде. Сэнки повернулся и посмотрел на эскадру, стоявшую на якоре в отдалении – трехмачтовое судно и пара фрегатов.

– Вот «Решительный», – показал он. – Когсхилу повезло, что его судно оказалось здесь в нужный момент. Теперь адмирал сможет щедро раздавать повышения. Вы на «Славе» потеряли двух лейтенантов?

– Да, – сказал Буш.

Робертса разорвало ядром на барказе в ходе первой атаки на Саману, а Смит погиб на своем посту, защищая шканцы во время восстания пленных.

– Капитан и два лейтенанта, – задумчиво сказал Сэнки. – Насколько я понял, капитан Сойер некоторое время был не в себе?

– Да.

– И все-таки они убили его.

– Да.

– Цепочка случайностей. Вашему первому лейтенанту было бы лучше разделить его участь.

Буш ничего на это не ответил, хотя подумал о том же. Бакленда связали в постели, и ему никогда этого не искупить.

– Думаю, – рассуждал Сэнки, – повышения ему не видать. Не повезло ему, ведь он бы мог продвинуться в результате ваших успехов на Санто-Доминго, с которыми я еще вас не поздравил. Мои поздравления.