вперед, стоял Джулиан Халлер с потухшей сигаретой в губах. Он с трудом заставил себя остаться в диспетчерской — гораздо лучше было уйти и не видеть, что происходит. В сотый раз он проклинал себя, что разрешил Эльзе Лэнг отправится вместе с Уогрейвом.

Сидящая на месте второго пилота Эльза застыла от напряжения. Даже несколько глотков водки, которую предложил из фляжки генерал Маренков, не дали никакого эффекта. С таким же успехом она могла пить простую воду. Русский почувствовал ее страх высоты и успокаивающе сжал плечо Эльзы. Он не сводил глаз с показаний высотомера. Самолет резко тряхнуло, и по обе стороны замелькали сплошные линии посадочных огней, едва различимых в тумане. Они приземлились. Самолет, замедлив скорость, остановился. Они расстегнули посадочные ремни, и Уогрейв взял в руки пистолет.

— На пол, быстро! — приказал он русскому.

— Что случилось? — удивилась Эльза.

— Сюда приближается слишком много машин…

— А русские спутники наверняка вели нас от самого Бухареста, — предупредил Маренков, ложась на пол кабины.

Часы на приборной доске показывали 13.57. За окном было темно. С зажженными фарами к самолету направлялись несколько машин. Пожарные машины, три «скорые помощи» и бронированный фургон, на котором вчера их доставили на секретную базу полковника Молинари. Первым подъехал фургон и остановился у самого трапа. Выйдя из кабины, водитель осветил трап фонарем.

— Выключи этот чертов фонарь! — закричал Уогрейв на итальянском языке.

Водитель удивленно выключил фонарь, со страхом глядя на Уогрейва. Тот заставил его подняться по трапу и предъявить удостоверение личности.

— Мы приехали забрать вас, — запротестовал итальянец. — Аэропорт окружен войсками…

Несмотря на его протесты, Уогрейв внимательно изучил удостоверение и передал его обратно водителю.

— Мы поедем с тобой в кабине, — сообщил он итальянцу. — Все трое. Я буду вести фургон, а ты указывать дорогу.

— Мы там не поместимся. В фургоне есть вооруженные охранники, чтобы защитить вас от…

Первой по трапу спустилась Эльза. Остановившись, она ждала Маренкова, ловко спускавшегося по ступенькам, сжимая в руке свой портфель. Последним на землю сошел Уогрейв. Они залезли в кабину фургона. Уогрейв сел на водительское место и захлопнул дверцу.

— Это мой фургон, — снова запротестовал итальянец.

— Поэтому я и поведу его. Может, за рулем какой- нибудь другой машины сидит враг. А теперь — показывай дорогу. Где Молинари?

— Направляйтесь к башне. Вон к тем огням…

Фургон взревел и на полной скорости понесся вперед.

Пожарные грузовики и машины «скорой помощи» резко свернули в сторону, чтобы избежать столкновения.

— Вы сумасшедший! — закричал водитель. — Вам и вашему пассажиру… — Он с любопытством посмотрел на человека, прятавшего лицо за поднятым воротником, — было бы гораздо безопаснее сзади. Так было решено…

— Сумасшедший? — горько улыбнулся Уогрейв. — Да, только сумасшедший мог посадить самолет на обледенелую полосу, когда диспетчер сказал, что это невозможно. Только сумасшедший может предполагать, что если на аэродроме есть «встречающие», они уверены, что мы находимся в задней части фургона. А теперь, ради Бога, указывай дорогу!

— Между тех мигающих огней…

Карабинер пожал плечами, указывая на светящиеся точки. Падал снег, и видимость была почти нулевая. На коленях у Эльзы лежали «стен» и «смит энд вессон». За бронированным фургоном вплотную следовала одна из машин «скорой помощи». Темнота и рев мотора фургона делали ее невидимой для Уогрейва. Подъехав ближе, Уогрейв заметил два прожектора, установленные на военных грузовиках. Здесь же полукругом стояли полицейские машины, мотоциклисты и второй бронированный фургон. Уогрейв снизил скорость, когда фары выхватили из темноты группу людей, среди которых находились полковник Молинари и Джулиан Халлер. Уогрейв остановил фургон, и следующая за ним «скорая помощь» тоже остановилась, освещая фарами заднюю дверь фургона.

Задние двери фургона открылись, и четыре воору-.женных карабинера хотели спрыгнуть на землю, когда раздались автоматные очереди. Не прошло и нескольких секунд, как все четверо были убиты. «Скорая помощь» стала подавать назад.

Полковник Молинари среагировал мгновенно и, поднеся к лицу «уоки-токи», отдал приказ. Один из прожекторов направил луч на «скорую помощь». Неизвестно откуда появившийся легкий танк врезался в «скорую помощь», повалив ее набок. Из кабины выскочил человек и бросился наутек, но пулеметная очередь прошила его насквозь. Дернувшись, он упал на землю.

— Ни с места! — крикнул Уогрейв, высунув дуло «стена» в окошко. С другой стороны Эльза целилась в стоящего рядом с кабиной человека. Она опустила «смит энд вессон», узнав в нем полковника Молинари.

— Выходите с этой стороны! — приказал полковник Луиджи Молинари. Он что-то сказал в «уоки-то- ки», и прожекторы погасли. Не теряя ни секунды, они залезли в салон второго фургона. Захлопнув двери, полковник Молинари зажег свет. Усадив Эльзу в кресло, он спросил:

— Кофе?

— Как можно крепче, пожалуйста…

Бросив на генерала Маренкова быстрый взгляд, Луиджи Молинари налил кофе из термоса.

— Нам придется подождать здесь, — сказал он, обращаясь к Уогрейву. — Слава Богу, что вы сидели в кабине. Жаль только карабинеров… Как вы догадались?..

— Я не догадался. У меня возникли подозрения, когда я увидел три машины «скорой помощи». Нас трое — то есть достаточно было бы одной машины. Ну две, в крайнем случае. Три — это слишком много. Если бы в кабине фургона была рация, я бы вас предупредил. Хорошо, что между кабиной и салоном фургона — бронированная стена. Я слышал, как стучали пули…

— Все предусмотрено, — ответил итальянец.

В полной тишине все пили кофе. Напряжение постепенно спадало. Откинувшийся в кресле генерал Маренков выглядел спокойнее других.

— Мне очень жаль, что погибли ваши люди, — сказал он полковнику Молинари. — Боюсь, что это только начало…

— Я Джулиан Халлер, — представился американец, хмуро глядя на русского генерала. — Я буду представлять комиссию в Штатах, которой вы сообщите информацию. Впрочем, вы могли бы назвать несколько имен и адресов полковнику Молинари: в свете только что происшедшего…

— Всю информацию я сообщу вам только после того, как мы приземлимся в Соединенных Штатах Америки, — ответил Маренков. — Впрочем, для вас, — он повернулся к шефу итальянской секретной службы, — я готов сделать исключение. Я сообщу вам данные об агентуре КГБ в Милане. О людях ГРУ, у которых здесь мощная организация, мне ничего не известно.

Достав шариковую ручку, Молинари устроился за откидным столиком, на котором стоял телефон. Он ожидал, что русский откроет свой портфель, но тот, закрыв глаза, откинулся в кресле и принялся по памяти называть имена и явки.

С диспетчерского пункта аэропорта Тони Мороси видел, что произошло с фургоном и «скорой помощью». Он подошел к главному диспетчеру, который все еще не мог прийти в себя после посадки ХС- 125 и последовавшей за этим перестрелки.

— У меня опять разболелся живот, — пожаловался Мороси. — Может, вы отпустите меня домой?

— Иди, — коротко бросил главный диспетчер.

Ему уже надоели постоянные отлучки Мороси в это утро, к тому же аэропорт все равно был закрыт на неопределенное время. Выйдя из диспетчерской, Тони Мороси сразу же выздоровел и направился к телефону- автомату. Когда он набрал миланский номер, на том конце провода тут же сняли трубку.

— Говорит Руссо, — сказал Мороси. — Самолет приземлился в 13.57. Бронированный фургон довез —