— Наверно, нам лучше вернуться, — сказала она.

— Да… и что теперь будет?

— Но… теперь-то уж хватит. Чего еще? Я извинилась. Не роман же нам из-за этого заводить, в конце концов.

— А почему нет? Получилось бы интересно, я был бы не против почитать такой роман.

— Ладно, хватит. Я вообще не понимаю, зачем я тут с вами разговариваю.

— Согласен, хватит. Но сначала мы поужинаем.

— Что?

— Мы вместе поужинаем. А потом больше не будем об этом говорить, обещаю.

— Я не могу.

— Ну это-то вы мне должны… всего один ужин.

Некоторые люди обладают поразительной способностью произносить подобные фразы. Способностью, не позволяющей собеседнику ответить отказом. В голосе Маркуса звучала такая убежденность. Натали знала, что согласиться будет ошибкой. Знала, что отступать надо сейчас, пока еще не слишком поздно. Но отказать ему было невозможно. И потом, она так замерзла…

Конкретные сведения относительно дела номер 114

Маркус заехал домой и теперь ходил кругами возле платяного шкафа. Что можно на себя надеть, когда идешь ужинать с Натали? Он хотел разодеться в пух и прах. Но пух и тем более прах с ней как-то не вязались. Ему бы хотелось разодеться в бархат и атлас. Или, по крайней мере, во фрак. Он до одури вертел в голове всякие слова, чтобы не думать о главном. Надо ли повязывать галстук? Помочь ему было некому. Он был один во всем мире, а весь мир был Натали. Обычно он редко сомневался в выборе одежды, а сейчас почва уходила у него из-под ног, и он не понимал, какие достать ботинки. В сущности, он не привык ходить куда-то по вечерам и соответственно одеваться. К тому же дело было деликатное: она его начальница, и это давило еще сильнее. В конце концов ему удалось расслабиться, и он сказал себе, что внешность не обязательно самое главное. Что главное — держаться непринужденно и легко поддерживать беседу на любые темы. Ни в коем случае не говорить о работе. Категорически запрещается упоминать дело номер 114. Нельзя, чтобы их вечер стал продолжением рабочего дня. Ну и о чем тогда говорить? Нельзя же просто так взять и сменить среду обитания. Они будут чувствовать себя как два мясника на съезде вегетарианцев. Нет, это бред. Наверно, лучше всего отменить ужин. Пока еще не поздно. Непредвиденные обстоятельства. Да, Натали, мне очень жаль. Мне так хотелось, вы же знаете, но, увы, как раз сегодня у меня умерла мама. Нет, не пойдет, это уже чересчур. И слишком отдает Камю, а Камю для отмены ужина не годится. Вот Сартр гораздо лучше. Сегодня вечером я не могу, понимаете, ад — это другие.[10] Легкий налет экзистенциальной тоски в голосе, как раз то, что надо. За всеми этими разглагольствованиями он сказал себе, что она наверняка тоже ищет предлог, чтобы в последний момент все отменить. Но пока ничего такого не происходило. Они должны были встретиться через час, а от нее ни слуху ни духу. Должно быть, еще не нашла, ищет, это точно. А может, у нее села батарейка в телефоне и теперь она лишена возможности предупредить, что не сумеет прийти. Он рассуждал так еще с минуту, но от нее ничего не было, и он вышел из дому с таким чувством, будто выходит в открытый космос.

Он выбрал итальянский ресторан неподалеку от ее дома. Она и так оказала ему любезность, согласившись с ним поужинать, и ему не хотелось заставлять ее тащиться через весь город. Он пришел раньше времени и выпил две рюмки водки в бистро напротив. Надеялся, что почерпнет в них храбрости, ну и чуть-чуть опьянеет тоже. Алкоголь не оказал на него ни малейшего действия, и он перебрался в ресторан. Так что Натали, явившуюся минута в минуту, он встретил совершенно трезвым. И тут же подумал: как хорошо, что он не пьян. Он бы не хотел, чтобы опьянение изгадило ему удовольствие от ее появления. Она шла к нему… она была такая красивая… той красотой, когда хочется всюду понаставить многоточий… Потом ему пришло в голову, что он никогда не видел ее вечером. И почти удивился, что она может существовать на свете в подобный час. Наверно, он считал, что по ночам красоту убирают в ящик или что- то вроде того. Приходилось признать, что не убирают, потому что она была здесь. Сидела напротив.