— С этим я как раз не спорю, — согласился граф Шатрский и опять поправил бородку, — думаю, две недели хватит?

— Две недели?! — воскликнула Кларисса.

— А сколько? — удивился граф, — я этого человека знаю уже тридцать лет…

— Но, простите, мессир, — пролепетала девушка, — это же вы его знаете.

— Две недели — достаточный срок, чтобы приготовиться к свадьбе, — тон графа становился все жестче.

— Но я еще не дала согласия. И вы, мессир, не являетесь моим сюзереном. Графство Мелан никому не приносило вассальной клятвы, и я вольна выбирать себе супруга по своему усмотрению. Так обещал мне мой отец. И вы же знаете, у меня есть брат! Он и унаследует графство.

Кларисса вдруг увидела, что и граф Клемент, и его друг барон изменились в лице. Граф стал медленно подниматься из-за стола. Толстяк тоже с грохотом отодвинул тяжелую скамью и встал. На девушку смотрели две пары холодных жестких глаз.

— Я надеюсь, вы примете правильное решение, графиня и не заставите долго ждать вашего согласия, — сухо произнес граф, вытирая губы салфеткой. — Мне не хотелось бы, чтобы ваш брак начинался с принуждения. Было бы гораздо лучше, если бы вы, как истинная француженка, поняли свои обязанности перед своим народом. Я осведомлен о визите в замок герцога Нормандии. Вы, конечно, знаете, что он является моим личным врагом! В общем, свадьба — через две недели.

Кларисса почувствовала, как каменный пол поплыл у нее под ногами.

— А сейчас танцевать, танцевать и танцевать, — воскликнул хозяин замка и протянул гостье руку, приглашая ее во двор.

Остаток вечера и всю обратную дорогу до самого замка, когда на следующий день отправились домой, Кларисса провела в тяжелых раздумьях о своей дальнейшей судьбе.

— Графиня, на вас лица нет! Что случилось? — голос Бланки оторвал Клариссу от грустных размышлений.

Кларисса стояла на краю крепостной стены и смотрела вдаль. По небу неслись низкие серые тучи, и накрапывал мелкий дождик. Но расстроенная хозяйка замка не обращала на ненастье никакого внимания. Мелкие холодные капли покрыли шелковистые локоны и стекали на полуобнаженные плечи. Бланка заботливо прикрыла плечи графини шерстяной накидкой и прижалась к подруге, обнимая и утешая.

— Я не знаю, что делать, — плечи Клариссы затряслись от рыданий, — эти наглые сваты… Они принуждают меня выйти замуж. Навалились все сразу: и викинги эти проклятые, и этот старик Донат…

Услышав чьи-то шаги, девушка оглянулась. Из ее широко открытых зеленых глаз текли крупные слезы. Капли стекали по бледным щекам и, задерживаясь в уголках пухлых розовых губ, бежали по подбородку.

— Простите меня, мадмуазель, — услышала она голос Эда. Мужчина стоял поодаль, завернувшись в черный плащ. Графиня подняла дрожащую ладонь и пошевелила пальцами, не в силах произнести ни слова. Командир стражи подошел на несколько шагов к своей хозяйке.

— И Бланка, и я, да и остальные обитатели замка — мы все глубоко переживаем за вас.

— Спасибо, Эд, — графиня изо всех сил пыталась унять еще более разбушевавшийся поток слез, — я знаю…

— Вам все равно когда-нибудь придется выйти замуж, — попытался утешить ее мужчина.

— Папа! — одернула его Бланка, — как это «все равно»? Стать женой злобного толстяка с тремя детьми или выйти за жестокого варвара?

Кларисса благодарно посмотрела на подругу.

— Викинги убили моих родителей, я не могу и смотреть в их сторону.

— Я виноват, что беру на себя смелость напоминать вам, но ваш отец, царство ему небесное, — Эд де Беньот перекрестился, — тоже положил немало этих варваров, а если быть справедливым, то и французской крови пролил не меньше.

— Что ты говоришь, папа! — воскликнула огорошенная дочь начальника стражи.

— Я говорю правду, — развел руками Беньот, — и все-таки графине придется сделать выбор…

— Хорошенький выбор, — прервала его Бланка, — один — старик, а другой — морской разбойник, которого к тому же и не видела ни разу!

— Но вроде говорили, что ему всего двадцать восемь лет, — пробормотал Беньот, — и он недурен собой.

Кларисса хмуро улыбнулась сквозь слезы.

— Вы так хорошо осведомлены…

— Ну, знаете, — смутился мужчина, — слухом земля полнится. В замке только и болтают о недавних событиях, происшедших с вами. Всех волнует эта тема. Вы же понимаете, и наша судьба зависит от вашего выбора.

Беньот обнял графиню и увлек ее за собой.

— Пойдемте в дом, мадмуазель, здесь холодно, а если вы простудитесь, не будет хорошо никому — ни вашим женихам, ни вам самой.

Кларисса подчинилась бережным объятьям, и они втроем вошли в зал. Под белыми сводами огромного помещения уже жарко пылал огонь в камине, и приятное тепло стало разливаться по телу несчастной девушки. Она вдруг почувствовала, что продрогла, и ее тело стал бить сильный озноб. Служанка уже принесла накидку из овечьего меха, а Беньот приготовил грог.

— Я думаю, викинги не так уж плохи, — совсем осмелел с советами начальник стражи.

Кларисса хлебнула из серебряного кубка, и напиток потек горячими струйками по ее венам. Приступы боли и обиды стали постепенно проходить.

— Всем известно, что в Нормандии они установили свои порядки, — продолжил мужчина, помолчав несколько минут, — и люди, живущие там, очень довольны. Да и наша дворовая челядь только и мечтает, чтобы вы сделали выбор в пользу викинга.

Кларисса удивленно подняла брови — было забавно, что все слуги так участвует в ее судьбе.

— Да, а как же вы думали? — заметил ее удивление Беньот, — Герцог нормандский дал народу закон. В его землях нет произвола. Искоренено воровство. Я француз, госпожа, но справедливости ради стоит заметить, что барон Донат намного хуже этого Роберта Бесстрашного. Ваш французский жених может без разбору казнить кого угодно из слуг и вилланов. Он вспыльчив, жесток и несправедлив.

— Я это заметила на празднике у графа Шатрского, месье, — тихо прошептала графиня.

Начальник стражи покачал головой в знак согласия.

— Сервы и вилланы от него просто воют. Да и соседи тоже. Барон постоянно ввязывается в различные склоки и междоусобицы. Никому нет от него покоя. Кстати, под прикрытием викингов наши владения будут в полной безопасности.

— Я тоже слышала о его нравах, — ввязалась в разговор его дочь, — недавно этот Донат де Брюнне напал на соседа. Его кузен граф смотрит на все это сквозь пальцы. А король Лотарь слаб и не хочет ссориться со своими могучими вассалами.

— Он пожелал отобрать у Диона де Клоделя часть земли с мостом через Сену, — пояснил Беньот, — это позволило бы де Брюнне контролировать дорогу на Париж.

— Спасибо, месье, — слабым голосом отозвалась графиня, — я все это знаю.

— Еще раз простите меня, мадмуазель Кларисса, — встал де Беньот и взял под руку дочь, давая ей знак, что пора уходить, — я ни в коем случае не смею давать вам советы, а просто хочу передать вам кое- какую информацию.

— Я благодарна вам, Эд, за поддержку! — Кларисса повернулась в сторону подруги, — останься Бланка, я хочу кое-что тебе сказать.

— Марциал де Жоффруа, — произнесла с расстановкой графиня, когда дверь закрылась за спиной