активизировал ось движение по железной дороге на севере от Ростова перед фронтом корпуса Вестергейма. Однако ухудшающаяся погода наверняка внесет коррективы в планы противника по переброске войск.

Противник продолжает концентрировать танки в районе Ольховатки напротив фронта 6-й армии, который продвинулся еще дальше к востоку. Начальник разведки группы армий считает, что силы противника на этом направлении насчитывают до 22 танковых дивизий, половина которых «изрядно потрепана» в сражениях. Принимая во внимание вчерашние разведывательные рейды, а также усиление противовоздушной обороны в этом секторе, можно прийти к выводу, что противник намеревается нас здесь атаковать, и мы должны быть к этому готовы. Эти факты переданы Верховному командованию сухопутных сил с комментарием, что обстановка требует немедленных действий! Пока еще рано говорить, опередит ли атака противника операцию «Фридерикус» и будет ли последняя вообще иметь место после этой атаки.

Но операция «Блау 2» должна проводиться в запланированные сроки, чтобы не позволить противнику перехватить инициативу. К счастью, погода, кажется, начинает улучшаться.

Чтобы подготовиться к возможным неожиданностям в районе Ольховатки, я приказал 3-й и 23-й танковым дивизиям, которые дислоцируются под Харьковом в ожидании начала операции «Блау», передвинуться в направлении Волчанска. У Волчанска эти дивизии могут продолжать [441] подготовку к операции «Блау 1». Кроме того, они будут под рукой на случай атаки со стороны Ольховатки.

Представитель Генерального штаба при 23-й танковой дивизии (Рейхель, начальник оперативного отдела 23-й танковой дивизии), вылетевший на фронт на самолете типа «Физлер-Шторьх» с приказами, касающимися проведения операции «Блау 1», совершил вынужденную посадку или был сбит за 4 километра от наших позиций. Самолет был найден и идентифицирован нашим патрулем; солдаты заметили пробоину в бензобаке, но помимо этого никаких других повреждений или следов крови не обнаружили. В этой связи представляется весьма вероятным, что все наши приказы попали в руки противника. Такое положение вещей просто взывает к немедленному началу операции «Блау 1». Кроме того, сейчас на исходе июнь, а это значит, что у нас совершенно не осталось в запасе времени.

21/6/42

Утром я позвонил Гальдеру и сказал, что отдал на завтра приказ о начале операции «Фридерикус»; затягивать с этим больше нельзя. Как нельзя в свете приготовлений в районе Ольховатки больше откладывать и проведение операции «Блау 1». Я попросил Гальдера сообщить об этом фюреру, который все еще находится в Баварии. Гальдер сказал, что сомневается, удастся ли ему сегодня с ним связаться. В ответ я еще раз указал на срочность своего сообщения и добавил, что мне пришлось ввиду сложности обстановки передвинуть из-под Харькова 3-ю и 23-ю танковые дивизии в район Волчанска.

Пал последний крупный укрепленный узел на северном фронте под Севастополем. На восточном фронте под давлением румын русские определенно начали отходить. На правом крыле южного фронта также наметился определенный успех. Поскольку я не очень-то верю в окончательный [442] развал русской обороны, я высказал предположение, что противник, который, без сомнения, понес тяжелые потери, занимается в настоящее время сокращением линии фронта, чтобы получить войска для укрепления южного сектора обороны под Севастополем. На других фронтах группы армий день прошел сравнительно тихо. Продолжаются подозрительные перемещения перед фронтом правого крыла корпуса Вестергейма; на востоке от Славянска через Донец переправились еще пять русских бригад.

Легкий позавчерашний успех 6-й армии сегодня позволил ей захватить еще 946 пленных и 20 артиллерийских орудий.

22/6/42

На северном фронте под Севастополем основная тяжесть военных усилий перенесена на восточное крыло атакующих войск; там идет подготовка к атаке на господствующие высоты Гайтановы холмы, которая должна начаться завтра утром. На восточном фронте и в северном секторе южного фронта румыны и правое крыло германских атакующих войск также добились определенного успеха, особенно на северном направлении.

Слабые разведывательные рейды против северного побережья Азовского моря были отражены.

1-я танковая армия начала атаку в соответствии с планом «Фридерикус». Донец был форсирован у Изюма и на северо-западе от него; в ходе операции нами захвачен поселок Савинцы. Однако в направлении Купянска танки смогли пройти только половину пути из-за ожесточенного сопротивления противника. Сказывается также недостаточная мобильность стрелковых подразделений, приданных III танковому корпусу.

Первоначальные рапорты о начавшемся крупномасштабном отступлении противника подтверждения не получили. [443] В течение дня противник контратаковал на правом крыле у Савинцов, а также на северном крыле атакующих войск; в результате наши войска на северном направлении были вынуждены отойти. Начавшийся ночью проливной дождь на какое-то время заставил танковые подразделения остановиться. Согласно рапортам пилотов, части противника у Ольховатки начали отход к северу. Возможно, это произошло вследствие того, что наши приказы (по плану «Блау 1») были изъяты русскими у штабного офицера (Рейхель). Тела этого офицера и его пилота были обнаружены впоследствии патрулем. Не найдено никаких доказательств того, что штабист успел уничтожить находившиеся при нем документы.

Продолжается активное движение эшелонов противника в направлении Ростова. Я почти уверен, что это свидетельствует об оборонительных намерениях, так как русским необходимо удерживать Ростовскую область как можно дольше, если они хотят защитить Кавказ.

Русские, похоже, организуются в глубине своих позиций напротив 2-й армии.

Пришли приказы начать предстартовую подготовку операции «Блау 1», чтобы атака могла начаться уже 26 июня, если такой приказ будет получен.

26/6/42

На северном фронте под Севастополем побережье бухты «Северная» в значительной степени очищено от противника. Северная группа левого крыла и южная группа правого крыла медленно продвигаются вперед.

Атака 1-й танковой армии развивается хорошо; на правом крыле на востоке от Изюма идут тяжелые бои, но на других участках фронта противник начинает пятиться. Правое крыло танкового корпуса продвинулось далеко на юг и пересекло пути отступающих колонн противника; одновременно [444] левое крыло корпуса продвинулось вплоть до Купянска. К вечеру противник уже начал отходить по всему фронту.

В течение нескольких дней отмечается движение механизированных колонн к северо-западу в направлении Купянска. Если противник и в самом деле завладел нашими боевыми приказами, объяснить подобные передвижения трудно.

Дело об утрате секретных документов, находившихся при офицере Генерального штаба, который был сбит 19 июня, начинает разрастаться. Гальдер предложил мне завтра же посетить по этому поводу фюрера. Я позвонил Шмундту (старший армейский адъютант Гитлера) в Берлин и сказал, что никакой пользы этот мой визит не принесет, пока фюрер не получит результаты предварительного расследования. Если фюрер, изучив протоколы, решит, что кто-то должен понести ответственность за случившееся, я первый явлюсь, чтобы дать разъяснения по этому вопросу. Однако я не вижу серьезной вины за кем-либо изтех людей, кто так или иначе был связан с этим делом; виноват прежде всего сам погибший офицер[10]. Ночью Шмундт перезвонил мне и сказал, что фюрер завтра вылетает в Восточную Пруссию и в любом случае встретиться со мной не сможет. Однако это дело обязательно будет фюрером рассмотрено.

Генерал фон Рабенау, начальник армейского архива, подтвердил получивший распространение слух относительно того, что многие военные досье, включая военные дневники групп армий, которыми я командовал во время Польской и Западной кампаний, были уничтожены огнем — «за пределами его офиса». [445]

24/6/42

Я проинформировал Гальдера об успехах 1-й танковой армии. Только вчера я говорил ему, что противник, в отличие от своей прежней тактики, на этот раз предпочел отход окружению, — как в секторе 1