– Сначала о планете. Чтобы было проще воспринимать, я проецирую этот мир на вашу Землю. Так вот географические различия – пятнадцать процентов. Климатические и прочие условия – идентичны. Политические… Вот здесь всё, что мне удалось получить, копируя данные телепередач, радиопередач и телетайпных лент информационных агентств.

Харким хлопнул ладонью по стопке бумаги, на которой принтер отпечатал краткую сводку.

– Потом почитаете. Дальше. Единой компьютерной сети всемирного масштаба нет. Есть ее слабое подобие – международная информационная сеть. Северный материк западного полушария и запад Евразии. Поэтому сбор сведений несколько затруднен. Обобщая полученные данные, могу сказать, что мы попали в идентичный Земле мир. Наше местонахождение – пятьдесят пять градусов северной широты, семьдесят восемь градусов восточной долготы. Неподалеку город… Уренгой.

– Что? – изумился Антон. – Уренгой? Но наш Уренгой находится несколько восточнее и гораздо севернее. На уровне шестьдесят пятой – семидесятой широты…

Харким пожал плечами и показал распечатанную на принтере карту. Мы склонились над ней и почти одновременно присвистнули.

– Вот это выкрутас! – ахнул Антон. – Ничего себе – пятнадцать процентов расхождения! Да это совершенно другой материк!

– Что есть, – ответил Харким.

Я озадаченно тер затылок. Интересная картина. Местная Евразия действительно похожа на нашу. Только у местной полностью отсутствует северная часть. Словно кто-то взял и отрезал кромку шириной от ста до трехсот километров. И оттащил отрезанное километров на сто к северу. Ушли почти вся Скандинавия, Карельский полуостров, Ямал, Таймыр и дальше до реки Колыма. Между этим… обрезком и материком – широкий пролив с теплым течением. Нечто вроде Гольфстрима. Течение согревает север материка и весь «обрезок». Соответственно изменены и климатические пояса.

– Весело… – протянул Антон. – Вот уж им повезло! Жара и пальмы на севере…

– Дальше, – невозмутимо продолжил Харким. – Уровень технического развития только немного уступает уровню вашей Земли. Что сильно затрудняет нашу работу. И полностью исключает использование ударных групп и вариантов быстрого силового захвата равитанцев по примеру намечаемых операций в колониях Равитана и Анкивара.

– Насчет исключения я не был бы так категоричен, – вставил Бутурмен. – Быстро выскочить в точку, ударить, захватить и исчезнуть.

– Невед прав, – сказал Антон. – Все эти – наскочить, ударить – могут не пройти, если датлайцы сидят в каком-нибудь крупном городе. Или неподалеку от военной базы. Даже если мы сумеем захватить одну-две группы, остальные будут настороже. А мы сильно засветимся перед местными. Это не рыцари без страха и упрека, не романтически настроенные мушкетеры. Тут реакция будет одна – жесткий ответ.

– Разведка Датлая работает на материках – Евразия, Южная Америка, Северная Америка. Небольшие группы по три-четыре человека. Судя по всему, они внедрились в местную жизнь и имеют соответствующую маскировку. Так что вариант расположения поблизости от местных вооруженных формирований не исключен, – поддержал я Антона. – Тут с наскока не взять.

– И что будем делать? – спросил Бутурмен.

– Подумаем. Невед, есть что-то еще интересное?

– Ничего. В целом мир довольно обычен. На уровне среднего. Стандартный, я бы сказал.

«Стандарт, стандарт… Один сплошной стандарт, – думал я, разглядывая лежащую на столе карту. – На стандартной до тошноты Земле-1 я сначала влип в бандитские разборки, а потом почти два года разгребал дерьмо в Зоне. На более чем стандартной Земле-3 мы с разбегу влетели в противостояние моего двойника с байкерами и буквально в последний момент ухватили разведгруппу Равитана за хвост. Ну а на вовсе уж прозаическом Логошете угодили в самый стандартный плен. И рисковали своими головами на чужой войне. Куда уж стандартнее!.. Еще неизвестно, что ждет на четвертой по счету Земле. Ясно одно – легкой прогулки в стиле Шеврота и Кламиго не будет… Отыскать бы этих датлайцев поскорее. Определить место…»

Взгляд вычленил вытянутый контур Южной Америки. Глаза отыскали точку посреди зеленой массы, углубились…

Я словно наяву увидел верхушки деревьев с высоты птичьего полета. Потом проник дальше, отметил коробки домов, отгороженный периметр какой-то военной или полицейской части, затормозивший около дома джип, пыль на дороге и маленькие фигурки людей. Почти различил черты лиц, сделал еще одно усилие и…

Что-то толкнуло меня сбоку, отбросило в сторону, да так, что я слетел с края стола, на котором сидел. Едва не упал, успел выставить руку и удержать равновесие. Встав на ноги, недоуменно вскинул голову и увидел перед собой Антона.

– Черт! Черт! Блин, больно как! – прыгал тот, потрясая правой рукой. – Артур, епона мать! Ты совсем сбрендил?

– В смысле? Что произошло?

– Что? – Антон подул на кулак. – Ничего особенного. Ты окаменел!

Я посмотрел на Антона, покосился на Харкима и бойцов. Лица у всех вытянутые, в глазах изумление пополам со страхом.

– Как окаменел?

– Просто. Стал как камень! Невед, где аптечка? Я об этого чурбана руку разбил.

– Белый кейс в бауле. На кухне.

Антон исчез за дверью.

– Что, собственно, произошло? – спросил я Харкима.

Тот пожал плечами, продолжая разглядывать меня как диковинку.

– Ты сидел, смотрел на карту. Антон тебя окликнул, а ты – ноль внимания. Он тебя еще раз окликнул. Потом толкнул в плечо. А ты не двигаешься. Совсем! Он ударил сильнее. Сказал, что ты горячий и тяжелый. Мы испугались… Думали, будет как в тот раз в лесу…

– Помню, продолжай.

– Антон начал орать, я тоже. Ты сидишь. Не дышишь. Ну, тогда он и…

– Что?

– Врезал кулаком в челюсть.

– Фирменный хук, – подтвердил Бутурмен. – С подворотом. Я думал, у тебя голова отлетит. А ты только слегка качнулся, а потом стал падать. А Антон руку отбил.

– Во черт!

Я потер челюсть. Щелкнул зубами. Никаких болевых ощущений. Вот еще один пример стандарта. Стандартный фокус мутации. Окаменел. Тело утратило подвижность, потяжелело, а кожа получила прочность камня. А может, и металла. Но дело не в этом. А в том, что я практически вживую увидел датлайских разведчиков. Ведь в том поселке явно были они. Значит, мой мозг способен на такое?..

Антон вернулся с небольшим баллончиком в руках. В нем была специальная пена. Она служила одновременно заморозкой, анестезией, а также почти мгновенно снимала опухоль и подкожное кровоизлияние. Белая масса залепила правый кулак. Антон старательно обрабатывал кисть, нажимая на