– Как? – не сдержал удивления Коновалов. – Машина времени?

– Вы серьезно? – подал голос Раскотин.

– Абсолютно, – невозмутимо ответил Гудков. – Это довольно оригинальная модель сложной системы, способной, выражаясь литературным языком, «пробить» дыру во временном континууме. По крайней мере поначалу мы так и думали. Пока не обнаружили еще кое-что.

Гудков раскрыл «дипломат», который принес с собой, достал несколько небольших листов и раздал их присутствующим.

Раскотин, Трофимов, Коновалов и даже генерал-полковник с интересом смотрели на фотографии блоков, изъятых из развороченного взрывом аппарата.

– Вот этот узел, обозначенный как А-11, относится к блоку управления высокоплотным полем. А блок А-18 скорее всего служит для постоянной подстройки системы к периодически изменяющимся параметрам.

Офицеры и генералы переводили взгляд с фотографий на профессора. Они мало что понимали в специализированной технике и ждали объяснений.

– Прежде чем продолжить, я хочу рассказать вам о событиях, произошедших десять лет назад на испытательном полигоне одного института. Тогда во время испытаний нового перспективного вида оружия произошла авария, в результате которой был зафиксирован спонтанный прорыв временного континуума. Основной блок оружия, а также еще несколько… предметов исчезли на глазах у всех и ухнули во временную яму. Правда, это не сразу поняли и сперва грешили на некие оптические фокусы. И только потом все стало понятно. Таким образом был открыт эффект Шепелева.[2]

– Шепелева? – переспросил Раскотин.

– Да. По фамилии создателя оружия. И заодно машины времени.

Разведчики переглянулись. Их разум не спешил принимать на веру странный рассказ гостя. Машина времени! Провалы! Секретное оружие!

– Простите, – подал голос Трофимов. – А вы точно уверены, что все это происходило на самом деле и что… был перенос во времени?

– Точно, – улыбнулся Гудков. – Ведь я тогда был помощником профессора Шепелева, и все происходило на моих глазах. Мы испытывали плазменную пушку. Работали по заказу военного ведомства. Ухнув в прошлое, основной блок устройства, а также бронетранспортер, плита и дзот оставили за собой дыры, в которые попали люди. По крайней мере об одном таком эпизоде мы узнали быстро. На полковых учениях танковый взвод вместо полигона угодил в 1943 год. И успел поучаствовать в бою с немцами. Танкисты отбили атаку и благополучно вернулись обратно. Временные дыры работают по принципу батута – совершая прорыв и перенося человека в прошлое, они достигают критической отметки и возвращают его обратно.

– Я об этом ничего не слышал, – вдруг сказал начальник ГРУ. – Правда, в то время только пришел в управление.

– Всю информацию о произошедшем засекретили в тот же день, – пояснил полковник Каверин. – С участников взяли подписку о неразглашении. Она действует пятьдесят лет. Вы о произошедшем узнали только в силу необходимости.

Генерал-полковник кивнул: что такое государственная тайна, он знал.

– С тех пор и работает мой институт, – продолжил Гудков. – Мы вплотную занимается проблемой перехода во времени. Организовывали технические прорывы континуума, но ни разу не отправляли туда человека. Вообще деятельность института совершенно секретна. Об этом не знают ни сенат, ни военное ведомство. Даже в КГБ информированы несколько человек. Поэтому нетрудно представить себе наше изумление, когда мы обнаружили узлы и детали устройства, несомненно, предназначенного для перехода сквозь измерения.

– Выходит, Нармахач и его компания создали машину времени? – спросил Сименко.

– Не совсем. Давайте по порядку… Дело в том, что в институте мы попробовали воспроизвести уничтоженный аппарат, используя уцелевшие блоки. Дважды запускали машину, и дважды ничего не выходило. Дыра во времени не открывалась. В этом нет ничего особенного, может, настройки не совпали или энергия не достигала нужной концентрации. Важно иное. Во второй раз мы зафиксировали образование некоего поля напряженности, лежащего в иной, не временной области. Это скорее был… захват еще одной переменной.

Офицеры и генералы перестали понимать профессора. Тот увел разговор в чисто техническую область. Гудков это почувствовал. Легонько улыбнувшись, он развел руками.

– Скажу проще. Вместо прорыва временного континуума воссозданный аппарат пробивал дыру в иное пространство. В параллельный мир.

– Гм!.. – кашлянул Раскотин. – Если мне не изменяет память, еще в начале века ученые опровергли факт существования параллельных миров.

– Это не совсем так. Были подвергнуты сомнению принципы существования перехода в эти миры. Хотя до сих пор никто ничего о таких мирах толком рассказать не мог. Проще говоря, теория их наличия есть, а фактов, доказывающих это или обратное, – нет.

Гудков улыбнулся и сам же себя поправил:

– Не было до недавнего времени. И вот Боллер создал аппарат перемещения.

– Простите, кто? – не понял Трофимов.

В разговор вмешался Каверин.

– Извините, это уже в нашей компетенции. Вам просто не успели сообщить. Наши эксперты идентифицировали найденные в замке трупы. Первый – Александр Боллер. Ученый, физик, владелец небольшого научного бюро и фирмы в Швейцарии. Выходец из России, его родители уехали в Европу еще в начале восьмидесятых годов прошлого века. Второй – его помощник, инженер Константин Готье.

– Когда вы узнали об этом? – спросил Раскотин.

– Вчера вечером пришли данные анализа ДНК. Сегодня утром их сравнили с образцами ткани трупа. Боллер хранил в банке ДНК образцы крови, спермы, тканей. Как только опознали Боллера, со вторым стало легче.

– Я знал Александра, – сказал Гудков. – Встречались лет двенадцать назад на конференции, посвященной проблемам перехода по временной шкале. Уже тогда он был увлечен параллельными мирами. Кстати, он несколько лет работал в Москве. Потом, когда открылся наш институт, я хотел пригласить Боллера. Но он не выказал желания.

– Значит, – медленно, словно сомневаясь в сказанном, проговорил Трофимов, – Боллер и его помощник…

– Помощники, – вставил Каверин. – Мы точно установили, что с Боллером работали несколько человек. Готье, Юсупов и Дзанетти.

– Благодарю. Боллер и его группа создали аппарат по переходу в другой мир. Каким-то образом они вышли на Нармахача и стали работать вместе. Тогда можно предположить, что пропавшие из замка Навруцкий, Эрвуд, Бармин и Дьяконов перешли туда. И там же, видимо, у них основные мощности по производству клонов. То есть у них там база!

– Именно это мы и предположили, – глядя на полковника с интересом и уважением, подтвердил Гудков. – Наличие плацдарма в другом мире.

– Судя по всему, там сейчас эпоха средневековья, – высказал догадку Коновалов. – Ибо только этим можно объяснить создание тренировочного лагеря в Египте. И пристальное внимание заговорщиков к геймерам. Им нужны бойцы!

Подстегнутые версией Гудкова офицеры наконец вышли на верный путь и теперь легко строили догадки и выдавали версии. Все становилось на свои места.

– Но как мы их достанем? – задал вопрос Сименко. – Аппарат уничтожен. Воспроизвести его пока невозможно.

– Мы будем работать над этим вопросом, – заверил Гудков. – Тем более нам обещали достать оставшуюся в бюро Боллера документацию.

– Это так, – подтвердил Каверин. – Если наши люди смогут…

Трофимов вдруг встал, посмотрел на начальника управления.